(А Бахадур терпеливо ждет!)
"Новую героиню,- вздыхает Аскер,- думал Ана-ханум назвать, придется менять. Ты меня огорошил!..- Как же свыкнуться с мыслью: их Бахадур может почти каждый день лицезреть! и в семейном кругу, в какой-то момент даже скажет Джанибеку "папа" (!!). И ничего, сойдет.- А как же? Непременно пойдем: и я, и все мы".
А Махмуд молчит, ждет, что Хансултанов скажет.
У Хансултанова тяжелый день был, длинный-длинный, отчет отдела социологических исследований. Но перед деловой частью, так у него заведено, приветствия-поздравления, вручение дипломов, аттестатов, знаков отличия, приятные речи, аплодисменты, оживление... Входя, непременно поздороваться с каждым за руку, кто досягаем,- с улыбкой, что означает: я бодр, у меня преотличнейшее настроение, эмоциональная устойчивость; и казнить будет с улыбкой: "встать! сесть..."; а истерия моя, мои конвульсивные и импульсивные, как сказал бы Бахадур, решения - это чтоб лишний жирок в сердечной мышце не откладывался.
И затем (у кого он эту привычку перенял? ах да, у прежнего шефа, Устаева, когда тот был в активной форме) слушает докладчика, конспектирует, успевая изложить свои замечания,- потом, обобщая, будет заглядывать в эту левую часть листа, огромный, как стол, блокнот, вроде амбарной книги, с длинными, как полотенца, страницами, и непременно перед глазами часы: для ведения заседаний, ибо есть регламент, и для фиксации хода обсуждения.
А тут записка от Афлатуна - тот самые важные свои вопросы решает именно так: во время заседания! знает, что Хансултанов любит получать записки, навьючен делами, а ты еще грузи, ему одно удовольствие! "а я и это могу!.." снял одни очки, надел другие,- нескольких типов очки, меняет их часто, хотя ни близорук, ни дальнозорок... но это - глас недругов: "Да, разрешаю",- это о поездке Афлатуна на какой-то симпозиум в... неважно куда, пишет красным карандашом на углу заявления и тут же, Афлатун знает эту слабость шефа, поэтому на его записке много места, чтоб Хансултанов весь листок испещрил советами-замечаниями, а еще и просьба; да, не возражает, но с условием,пишет, и тут же отвлекается, фиксирует в своем конспекте, ловко подловил докладчика-социолога: "Это же противоречит финансовой дисциплине!!";
снова возвращается к просьбе Афлатуна, и уже шариковой, голубая паста: "чтобы вы повидались..." - длинный список друзей Хансултанова, с которыми Афлатун Должен повидаться, передать привет (и сувениры, это ясно, напоминать не стоит),- выступить, рассказать, перечень родственных учреждений, где Афлатуну следует
оповестить о деятельности возглавляемой Хансултановым епархии; а ведь непременно узнает потом, где и как выступал Афлатун;
но вот докладчик снова допустил оплошность, и Хансултанов с ходу: "А не кажется ли вам, что вы,- под стенограмму ведь! - нарушаете закон?!" Оживление, а потом тишина. Тот, что на трибуне, застигнут врасплох, ведь такое обвинение!., мельком на стенографистку, а та вовсю шпарит - "В пределах прав, данных..." - длинное-длинное объяснение. "Это, извините, маловразумительно... Но продолжайте!.." Реплика была, она зафиксирована, и он углубляется снова в свои листы, пиджак снят, рукава засучены;
и тут же новая записка, но он прежде доканчивает то, что должен Афлатуну поручить, разные цвета мыслей, хотя мельком глянул уже на новую, почерк куратора!., который втайне мечтает, хотя это строго-строго, особенно для тех, кто в роли кураторов, зацепиться хоть как-то и в науке; это для Хансултанова вроде бы начальство, но и чистая условность, и одновременно зависим;
записка проглатывается тут же: "Вы подметили очень своевременно",- это у куратора о реплике насчет закона; и просьба: когда б они могли встретиться и поговорить наедине? Хансултанов знает тайные намерения куратора, но притворяется простачком: "Когда хотите",- а у того важные сведения для Хансултанова!! о демагоге? как вкалывают над видео и слышно?.. можно после заседания, но уверен, что куратора это не устроит: охота ли после заседания? к тому же надо бежать в свою резиденцию, могут быть важные задания;"
возвращает записку, уверенный, что будет еще одна,- на сей раз не будет! а тут идеи докладчика надо фиксировать: "Опять анкетирование?!" Отстал! Отстал докладчик!.. Стукнуть бы кулаком по столу!.. Но сдерживается. Пишет: "Новейшие методы!!"
А еще и папки толстенные принесут: сначала помощник войдет, тихо, незаметно, положит перед ним папку и отойдет в сторону, сядет на свободный стул,- чтоб подписал, а затем женщина, каблучки цокают, шепот по рядам, вызывающе красива,- чтоб Хансултанов определил, кому какую бумагу передать; случается, и малиновый пакет принесет помощник, с сургучом,- Хансултанов тут же распечатывает и углубляется, лишь сутулая спина высится над столом.
"Пора подводить итоги".
И достает записную книжку, чтоб отметить,- назначил свидание куратору; а тот смотрит на часы; "не может!" - думает Хансултанов, не ведая, увы, что и куратор тоже не без дум. "Что ж, пеняй на себя!" И уходит, а Хансултанов нет-нет да и вспомнит про него: ждал новой записки, а не последовало; какая-то тень, облачко, то возникнет, то растает.
Комиссий много, и везде он предлагается как председатель, руководитель или глава,- и Хансултанов, Подводя итоги, по привычке с удовольствием перечисляет свои общественные должности, "нет-нет. в новых комиссиях работать не смогу, тогда мне только этими делами и заниматься", но его прерывают, отовсюду дружные возгласы: "Без вас никак нельзя!" - а он доволен, но капризничает: на меня, мол, особенно не рассчитывайте, надейтесь на свои силы.
А вы решили, спорит с кем-то, с куратором? что живу - не тужу: живу, как хан, и не тужу, как султан. А если добавить, что накануне врачи строго-настрого, вот и понадобится потом! запретили Хансултанову идти на работу, ибо... "У меня дома свой врач".
"Ей у вас резать нечего".
"Так и позволю!" Медсестра, тоненькая как спица, с чего-то хихикнула.
Запрет нарушит, а то, что ему прописали, исполнит на работе (после заседания Афлатун зашел к Хансултанову): та же миловидная сестра в халате прямо в кабинете поставит ему горчичники, расстегнув ворот его рубашки, он же в это время говорит по особому телефону:
"А я о чем? Ведь и я ваши слова повторяю! Сколько можно?- я им. Мы, говорят, ишачим и тому подобное... Да, да, не привыкли работать! им таких подавай, штат негров (?), чтоб за них вкалывали! Да, да!.."
Разве не захочется после такого дня, а все дни - такие, уединиться? Что? Дома? Телефон! Пациенты! (К жене.) Сын!.. Надо б с ним основательно (Аскер в свое время назвал Агилом, Умным, а они с Алией - Муртузом, в честь ее отца).
Сигналы об их машине поступили. Она с особыми приметами: если увидят, то не очень и на номер смотрят, Разве неизвестно?..
Перламутровых две: одна - у молодоженов; дочь гигантомана, которая со знаменитым обозревателем, но не за него вышла, это ведь слухи, обозреватель ей по пояс, как будто это важно, нашелся муж, который к афоризму ее прислушался, помните: захочет Волгу с пристанями... хотя и ее жениху афоризмов не занимать.
Ох, злые языки - она ведь чистой оказалась, о чем торжественно- объявили свадебной публике, дикость какая-то, и как это уживается в наш век?!возмущался кое-кто не вслух: простыню показывали, чтоб злопыхателям рты заткнуть!
И жених - сын ББ, Друга Детства Джанибека. Два достойных рода соединились: отец_ девицы к тому же (ну да, гигантоман) еще по совместительству, вакансия оказалась, коллективное дело возглавляет, а за это - 33, не "тридцать три", а Заветная Звезда), вот так-то!.. Джанибек и казнит (зять!), и возвысит, ну а потом еще более укрепился, выдав дочь за сына ББГ правда, от первой жены, из родной им, Джанибеку и Друга Детства, деревни Исс, где мельница. Там почти все родственники женились и переженились на двоюродных и троюродных, изредка отдавая невест чужакам или зазывая примаков, но крайне редко, не в традициях.
