Я понял, что остался в этом мире совершенно один.

Вот так и случаются психотравмы. Если какие-то взрослые унижали вас в детстве: били, критиковали, отвергали – и вы ощущали, что никто в семье вас не любит, вероятно, вы будете травмированы. И скорее всего, это окажет влияние на всю вашу жизнь.

По сути, психологическая травма означает разрыв с самим собой. Почему происходит разрыв? Потому что быть самим собой очень сложно.

Если вас, например, бьёт и унижает отец – вы можете сделать один из трёх выводов.

1. Отец плохой.

2. Я плохой и недостоин любви.

3. Мы оба плохие.

В большинстве случаев детский ум выбирает второй или третий варианты. Тут важно отметить – травмирует не сама боль, а тот факт, что ребёнку не с кем её прожить. Дети, как правило, не умеют проживать свою боль в одиночестве. Им жизненно необходим контакт со взрослым. Младенец, которого не берут на руки, может умереть, даже если его кормят и ухаживают за ним.

Травма неизбежно сказывается на развитии детской психики. В мозге есть ключевые центры, которые влияют на внешние раздражители: как мы управляем собой, как справляемся со стрессом, как взаимодействуем с другими людьми, сколько в нас эмпатии и сочувствия – все эти функции средней лобной коры мозга могут быть ограничены травмой.

Об этом есть очень хороший документальный фильм «Мудрость, скрытая в травме», его снял признанный специалист по лечению травм Габор Матэ. В этом фильме он поясняет: «Разрыв с собой и своими чувствами означает, что я не понимаю, как справляться со своими эмоциями, – это значит, что в будущем я буду разрывать любые отношения, к примеру, как только почувствую обиду. Потому что я не знаю, что с ней делать, и хочу избежать боли…» Я согласен с Габором абсолютно.

Пришло время переходить в пятый класс. Обычно детям к первому сентября покупают новую одежду. У меня не срослось. Пришёл в старых кроссовках. Нога за лето выросла, и большие пальцы прорвали носки кроссовок, вылезли чутка наружу. Я зашил дырки и замазал швы зубной пастой. Пальцы поджал. К этому времени я уже начал считать себя основательно бракованным персонажем. Прикольчики и насмешки со стороны одноклассников укрепляли это ощущение. Я начал внутренне сжиматься и уходить в себя. Теперь мне уже не нравилось ходить в школу. Казалось, что там все умнее и лучше меня. Домой меня тоже не тянуло. Родители с каждым днём всё стремительнее теряли рассудок.

Однажды я забаррикадировался в своей комнате. Отец периодически разгуливал по квартире с ножом. Нужно было как-то обезопасить себя в ночное время, чтобы можно было поспать. Мама в этот день куда-то уехала. Я подтащил к двери стол с тумбочкой и попытался уснуть. Я слышал его шаги. Он шёл по коридору в мою сторону. Остановился за дверью, надавил на неё, дверь поддалась. В комнате было темно, я напряжённо выглядывал из-под одеяла. Папа протиснулся в комнату, в этот раз в его руке были ножницы. Когда он подошёл к кровати, я выскользнул из-под одеяла и выбежал из комнаты, умудрившись схватить со стула штаны с футболкой. В эту ночь я убежал из дома.

Я был готов к этому и давно уже присмотрел подвал соседнего дома. Засыпая на трубах в компании крыс, я ощущал несправедливость.

На школу я, естественно, забил. Теперь задача была одна – выжить.

На самом деле в подвале было неплохо. Там было тепло и спокойно. Я оборудовал себе комнатушку. Оттуда я выбирался на промыслы: собирал бутылки и воровал на рынке фрукты и овощи.

Со своими старыми друзьями я больше не общался. Они были будто из другого мира. Радостные, сытые, хорошо одетые, я ощущал себя на их фоне особенно неполноценным. Но совсем одному быть сложно, поэтому я решил попробовать познакомиться со шпаной. Они собирались в соседнем дворе в беседке. Если честно, я их побаивался. Они держали в страхе всю детвору на районе. Я знал, что они ездят на завод и воруют цветной металл. Все они были из таких же неблагополучных семей и имели родителей-алкоголиков. Конечно, они курили и бухали. Когда твои родители – алкоголики, скорее всего, ты и сам будешь употреблять. Это называется алкогольная запрограммированность.

В подсознании появляется убеждение: вырасту – буду делать так же. Ты можешь ненавидеть родителей за их пьяные выходки, думать, что никогда таким не станешь, но подсознательные установки сделают своё дело.

Помню, я весь вечер собирался с духом, чтобы отправиться к той беседке. Наконец решился. Выглянул из-за угла. Они сидели большой компанией, смеялись, кричали. Когда я подошёл, все уставились на меня.

«Ребята, у меня отец с мамкой бухают, – заикаясь, выдавил я. – Слышал, что вы гоняете на завод за металлом, можно мне с вами?»

Их реакция поразила: пацаны угостили меня шоколадкой и чипсами, приняли меня спокойно, будто пополнять свои ряды такими бедолагами, как я, – привычное дело.

«Сегодня, в 22:00, на остановке у котельной, – сказал самый старший, его звали Мишаня. – Деньги есть на проезд?»

«Нету…» – сказал я.

«Держи на проезд и на хавчик…» – Мишаня вручил мне купюру в сто рублей.

В 21:30 я уже стоял на остановке.

Вы никогда не задумывались, как люди становятся преступниками? Обычно всё начинается с мелочей.

Ты не считаешь себя плохим, просто в твоей картине мира отсутствуют законные варианты получить то, что тебе нужно, и в какой-то момент ты решаешься переступить черту, объясняя это безвыходностью.

Мои старые друзья знали, что я связался со шпаной, для них это было предательством. В их глазах я как бы перешёл на тёмную сторону. Если честно, мне было плевать.

В 21:55 мы загрузились в автобус. Там, на заводе возле очистных, было огромное земляное поле с паутиной железнодорожных путей. Называлось это местечко Клондайка. Металл нужно было доставать из-под земли. Берёшь тяжеленный лом и втыкаешь его как можно глубже в землю, если обо что-то лязгнуло – начинаешь рыть. Кого там только не было. На Клондайку ездили целыми семьями. В пять утра наши мешки были забиты алюминиевыми и медными болванками. Следующий этап – донести эти мешки в приёмку. Путь занимал примерно два часа – работёнка не из лёгких.

Когда всё сдали, Мишаня выдал каждому равную долю. Получилось по 700 рублей. Когда мы загрузились в автобус, кондуктор сказала, что мы можем ехать бесплатно, – главное стоя, чтобы не пачкать сиденья. Мы были с ног до самой макушки в грязи. Вернувшись поутру в свою подвальную комнатушку, я забрался, не снимая башмаков, на трубы и тут же провалился в сон.

Наркотики я попробовал в той же компании. Это был героин. Пацаны уже торчали давно. Было страшно пробовать, но мне хотелось быть как они, быть со всеми на одной волне. Хорошо помню то первое ощущение: тело окутало приятное щемящее тепло, и на душе стало космически спокойно.

На самом деле быть наркоманом – это вообще не про стаж употребления.

Наркоман – это не обязательно тощий паренёк, плотно сидящий на героине. Можно быть наркоманом, ни разу не пробовав наркотики… и наоборот – можно бахать кокс несколько месяцев и при этом не быть зависимым. Дело вообще не в наркотиках.

Наркомания – это внутренняя боль. Это нездоровое состояние психики или, если хотите, – души.

Любой наркотик – это всего лишь обезболивающее.

Представьте, что вам три годика и у вас заболел зуб. Боль не особо сильная, всё вполне терпимо. Вас не ведут к стоматологу, ползут годы, боль не проходит… и вы привыкаете жить с этой болью. Ваш организм подстраивается. Тело в определённых местах сжимается. Боль становится как бы фоном. Представили?