— Почему ты нервничаешь?

Я наблюдала, как он вытаскивает член из штанов. Видела, как он сжимал его в кулаке. Но еще не видела его таким. Он просто… качается у него между ног, как маятник.

Закрываю глаза, чтобы не видеть этого зрелища.

Но уже слишком поздно.

Я его видела.

Раскачивающимся.

Кружащим, как лопасти вертолета.

Или лопасти вентилятора.

И я все еще вижу это.

За закрытыми веками.

Это зрелище останется со мной навсегда.

Вероятно, это единственное, что я буду видеть.

— Пенелопа?

Я держу глаза закрытыми.

— Хмм?

— Ты сказала «абракадабра». Значит, нервничаешь. Почему ты нервничаешь?

— П-потому что ты голый. И ты стал таким очень быстро. Как по волшебству.

— Ааа…

Я приоткрываю один глаз как раз вовремя, чтобы увидеть, как он понимающе кивает, находясь в трех футах от меня.

— Волшебство.

Два фута.

— Объясняет волшебную палочку.

Он передо мной.

— Прикоснись ко мне.

Ладно.

Я так рада, что мои дрожащие руки обрели хоть какую-то цель, что слишком сильно шлепаю его груди. Он подавляет стон. Ладони покалывает. Кровь приливает к месту удара, отмечая отпечатки ладоней на груди. Моя же кровь, вся приливает к щекам.

— Как бы ни было очаровательно смотреть на эту застенчивую и нервную версию тебя, я предпочитаю ту, что кричит и мечется, и которой наплевать на все, кроме того, как ей охрененно хорошо со мной.

Пальцем обвожу контур отпечатков ладоней. Открываю рот. Закрываю его. Делаю вдох. Заставляю себя посмотреть ему в глаза и открыть маленькую правду.

— Так хорошо мне было только с тобой.

Чувствую, как его грудь вздымается от моего прикосновения, но не слышу ни звука. Он обхватывает мои запястья своими большими ладонями и прижимается лбом к моему лбу.

— Этот твой язычок, Пенелопа Харт, станет моей кончиной.

Следующий поцелуй — это не только обещание, но и предупреждение. Предупреждение о том, что он собирается опустошить меня. И обещание, что мне понравится каждая секунда.

Хотя его движения торопливы и алчны, они точны и щедры. Одним плавным движением он стягивает мои штаны вниз. Но когда опускается на колени, чтобы снять туфли и освободить лодыжки от брюк, тратит еще секунду, лаская свод стопы большим пальцем.

Джейк обхватывает мою задницу ладонями, поднимает меня, усаживая на край стола, встает между моих ног и резко притягивает к себе. Но его прикосновение нежное, когда он проводит пальцем между моих грудей, прежде чем надавить мне на живот и уложить на спину.

Хватка на моих бедрах грубая. Пальцы мнут, затем отпускают. Его глаза дикие и голодные. Нижняя губа зажата между зубами. Но когда он скользит членом вверх и вниз по моей щелке, то делает это с невероятной нежностью. Словно потребность ощущения меня сильнее, чем желание простого проникновения. Это сбивает с толку. И тот голосок в глубине моего сознания — тот, который говорит, что это не то, чего я на самом деле хочу, — возвращается.

Джейк сжимает член в кулак и дразнит меня головкой. Его глаза путешествуют по моему обнаженному телу, восхищаясь каждым дюймом, прежде чем встретиться с моим пристальным взглядом.

— Нужен презерватив. Но, черт возьми, с тобой так хорошо вот так.

Напряженность, с которой он смотрит на меня, будто пытается прочитать мои мысли по этому поводу, выдергивает из этого момента и заставляет усомниться, неужели под всей его горячностью, на самом деле, скрывается идиот.

Он очень богат.

Я очень бедная.

Зачем ему рисковать, чтобы я забеременела? Единственное разумное объяснение — то, что он влюбился и хочет заманить меня в ловушку на всю оставшуюся жизнь.

Меня такое устраивает.

Но есть еще одна мысль, которая заставляет забыть, что я голая, распростертая на его столе, а головка его незащищенного члена прижата к отверстию моего влагалища.

Зачем ему рисковать заразиться от кого-то, с кем он едва знаком?

Знаете ли вы, что у людей может быть ЗППП, даже если нет никаких визуальных признаков этого заболевания? И что скрытые ЗППП все равно могут передаваться? Не то чтобы у меня были какие-то ЗППП, но он этого не знает. Что ставит под сомнение его разумность.

Значит, я тоже неразумна, если пересплю с ним без защиты? Учитывая, что у него может быть ЗППП, и он может перетянуть меня на свою сторону?

Ну, нет, черт возьми.

Зачем?

А затем, что он богат. И если наградит меня тем, чего не смыть в душе, тогда я подам на него в суд. Он умен, если не считать этого редкого приступа глупости, так что он уладит дело во внесудебном порядке. И знаете что?

Я разбогатею.

Нереально.

Герпес стоит нескольких миллионов долларов. К тому же в наши дни существует передовая медицина. Для меня это беспроигрышный вариант. Для него? Не очень.

В смысле, он даже не спросил меня, есть ли у меня справка, подтверждающая, что я здорова, и не уверил, что имеет собственную, как у всех героев. Что, кстати, сводит меня с ума. Ну, как такая хрень может быть? Случайно оказывается, что герои проверились на отсутствие болезней, хотя и клянутся, что никогда в жизни не трахались без защиты.

Ох, уж эти любовные романы.

— О каком бы безумном дерьме ты сейчас ни думала, я почти уверен, что оно обломает мне весь настрой. — Его взгляд может быть стоическим, но в глубине его глаз я вижу мольбу, которая взывает не озвучивать вслух мои мысли.

— Наверное, ты прав. И на всякий случай мы должны использовать защиту. Я не принимаю таблетки. — Последнее уточнение говорю для того, чтобы он не думал, что ему нужно предохраняться по какой-либо другой причине, кроме незапланированной беременности. И именно поэтому умалчиваю о том, что мне поставили укол.

Он держит презерватив между пальцами.

— Да. Я решил это в тот момент, когда ты сказала: «Нереально разбогатею».

Мои глаза расширяются.

— Это не то, что ты думаешь. Клянусь.

Я замолкаю, когда он прикладывает палец к моим губам и качает головой. Он отбрасывает презерватив, и тот приземляется рядом с моей головой. Повернув голову, вижу, что это пустая упаковка. Мой взгляд скользит к его члену, который теперь обтянут латексом.

А — Как этот мешок на 150 литров для сбора травы и листьев, покрывающий его пенис, мог уместиться в такой маленькой упаковке из фольги?

Б — Где, черт возьми, он взял этот презерватив?

В — Когда он успел его надеть?

Я смотрю на Джейка, и он улыбается.

— Абракадабра.

— Ловко, Суэггер. Очень ловко.

— Знаю.

— Что ж, если ты закончил, может, уже перейдем к следующему акту твоего волшебного шоу.

Без предупреждения он входит в меня. Дерьмо, как же глубоко. Я возвращаюсь к прошлой ночи. Мы на диване. Мой страх паралича. Большой член. Банка кока-колы. Узкий канал. Да, мне конец.

— Дыши, милая девочка.

Тело Джейка не дает мне улизнуть со стола. Его слова напоминают, что мне, вероятно, действительно нужно дышать. А его нежные поцелуи на моей шее разжигают внутри огонь.

Я быстро приспосабливаюсь к нему. Первый удар в шейку матки, который чуть не лишил меня сознания, смягчился до тупой боли. Не невыносимой. А боли отчаяния. Когда в голове снова раздается тот голосок, на этот раз немного громче, я заглушаю его мольбой.

— Ох, прошу. Трахни меня, пожалуйста.

Член внутри меня дергается, но Джейк не двигается.

— Будь осторожна в своих желаниях, детка.

Дерьмо. Он прав.

— Только… не… ну…

— Скажи это, Пенелопа. Я не могу читать тебя в таком состоянии. Когда ты слишком много думаешь. Скажи, чего ты хочешь, и я дам тебе это. После чего ты обо всем забудешь. Потом мне не понадобится твой хорошенький ротик, чтобы говорить мне о своих желаниях. За тебя все скажет твое тело. — Он целует меня за ушком. И точно так же, как в книгах, это — то самое место.

— Медленнее, Джейк. Трахай меня медленно. И прикасайся ко мне. Везде. Мне нравится, когда ты прикасаешься ко мне.