Перевод: Алла

Редактор: Eva_Ber

Обложка: Таня Медведева

Оформление: Eva_Ber

Глава 1

Никогда за миллион лет я не думала, что буду бежать по тротуару с пакетом дымящегося собачьего дерьма в руке, а за мной по пятам будет гнаться очень быстрый золотистый ретривер и его разъяренный хозяин.

Люди в Чикаго относятся к дерьму слишком серьезно.

Что за человек решил, что это хорошая идея — всем взять за привычку убирать дерьмо за своими питомцами? В здешнем парке даже стоит автомат с бесплатными пакетиками с изображением собаки, держащей во рту пластиковый пакет, наполненный ее собственным дерьмом.

В моем маленьком родном городке Маунт-Олив, штат Миссисипи, никому нет дела до того, где гадит ваша собака. Если вам случится наступить на чье-то дерьмо, вы просто будете тереть ногу о траву, пока не снимите большую часть. Если вы заходите в магазин и видите, как люди принюхиваются, говоря: «Чую запах собачьего дерьма», — это естественная реакция для всех — проверить свою обувь. Затем жертва из вежливости признается: «Это я». И все остальные кивают в знак признательности и указывают на ближайшее травянистое местечко.

В данный момент мне кажется, что дом находится за миллион миль отсюда.

Я уворачиваюсь от парковочного счетчика и чуть не сбиваю женщину с коляской.

— Простите!

Я поднимаю руки вверх и бегу спиной вперед, продолжая извиняться перед женщиной. Она сердито смотрит на меня в ответ, присаживаясь на корточки возле коляски и расстегивая молнию, чтобы проверить своего ребенка. Я испытываю десять видов ужаса. Пока маленькая чихуахуа не вытягивает ко мне свою крошечную, закутанную в шарф шейку.

Ради всего святого…

Дурацкий Чикаго.

Дурацкий пес.

Дурацкое дерьмо.

Дурацкий Люк Дюшанан.

Прошло много лет с моего глупого поступка в «Target», после которого мне пришлось пройти курс управления гневом. Но всякий раз, когда я злюсь, я все еще слышу в голове голос своего тренера:

«Пенелопа, никто, кроме тебя, не виноват в том, что ты оказалась в такой ситуации. Давай поразмыслим над твоими действиями, которые привели тебя сюда».

Да. Давайте поразмыслим.

Люк Дюшанан украл сердце моей лучшей подруги, когда она проходила летнюю стажировку здесь, в Чикаго. Шесть месяцев спустя он его уничтожил, когда она застукала его с членом в заднице другой женщины. Она вернулась в Миссисипи. Вместе со мной. И последние две недели мне приходилось слушать ее плачь, шмыганье и всхлипы, и смотреть, как она выпивает все мое чертово вино.

Поэтому, когда она сказала, что у Люка боязнь собачьего дерьма, я знала, что мне нужно делать. По максимуму использовать свою кредитную карту. Прилететь в Чикаго накануне самой сильной снежной бури, которую когда-либо видел штат Иллинойс. Положить немного собачьего дерьма в пакет, поджечь его на крыльце Люка и заснять, как он его затаптывает.

Я загружу видео в сеть. Оно станет вирусным. Жизнь Люка разрушена. Моя лучшая подруга Эмили улыбается. Мы идем в бар. Она пересказывает эту историю парню намного сексуальнее Люка. Они трахаются на парковке. Эмили залечивает свое разбитое сердце. А потом съезжает к чертовой матери из моей квартиры.

Просто, не так ли?

Нет, не так.

Почему?

Потому что в Чикаго, штат Иллинойс, очень трудно найти собачье дерьмо.

Когда я приблизилась к огромной куче дерьма, держа в руке засунутые друг в друга шесть бесплатных пластиковых пакетиков, владелец спросил меня, что я делаю. И я ему честно ответила:

— Слушай, чувак, мне просто очень нужно это собачье дерьмо, хорошо?

Я не думала, что он будет преследовать меня по всему городу, и все же мы здесь. И, черт возьми, ни в чем из этого нет моей вины.

Дурацкое управление гневом.

Собачий лай становится громче. Я бросаю взгляд через плечо, и они уже близко. Слишком близко. На углу я быстро сворачиваю налево, на еще более оживленную улицу, заставленную машинами. Ветер бьет мне в лицо, обдувая арктическими порывами воздуха, такими чертовски холодными, что, клянусь, я чувствую зачатки воспаления легких.

Запыхавшаяся, замерзшая, мышцы ног горят, грудь болит, — я принимаю неправильное решение. Рывком открываю заднюю дверцу черного лимузина и ныряю в салон. Как только дверца за мной захлопывается, хозяин и собака проносятся мимо автомобиля. А я выдыхаю с облегчением.

Но оно длится всего пару секунд.

Я в чьей-то машине.

Меня окружает шикарная черная кожа и мягкие сиденья. Чистый ковер и затемненные окна. Причудливый графин, наполненный янтарной жидкостью. Тонированная перегородка. По ту сторону водитель? Конечно.

— Мисс Симс? — гремит голос из динамиков, и я замираю. — Мистер Суэггер просил отвезти вас обратно к нему домой, как только вы закончите ходить по магазинам. Не хотели бы вы отправиться туда прямо сейчас?

Суэггер? Мистер Суэггер?

Мой взгляд перемещается на интерком. К дверце. Обратно.

— Да, спасибо.

Почему я так сказала? Да еще с таким акцентом? Я не англичанка. И не австралийка. И я не уверена, каким из двух я ответила. Вечно их путаю…

— Очень хорошо, мисс. Мы скоро будем на месте.

Машина въезжает в пробку, и я на три секунды теряю самообладание.

Что я наделала?

Вот тупица.

Но в машине так тепло.

Мне бы не помешало выпить.

К черту.

Мешок с собачьим дерьмом падает на пол, и я, покачиваясь, усаживаюсь на сиденье. Графин тяжелый, с ним трудно управляться. Зажимаю его между ног и сильно дергаю за пробку. Когда пробка выходит из графина с громким «чпок», моя рука отлетает назад и бьет меня по лицу.

— Сучий потрох! — я прочищаю горло. — Сучий потрох! — повторяю я, с акцентом.

Виски такой крепкий, что когда я делаю глубокий вдох, пары опаляют волоски в носу. Не уверена, хорошо это или плохо, но я все равно наливаю стакан. На палец. Как бы это ни называлось. Я подумываю о том, чтобы добавить лед, не зная, как напиток должен подаваться.

Жаль, что здесь нет пива.

Горючее, что они называют алкоголем, обжигает до кончиков пальцев ног. Но у него приятный дымный привкус, который остается на языке. С нетерпением ожидая следующего глотка, я допиваю стакан, и к тому времени, когда он пустеет, чувствую тепло во всем теле. И чуть больше уверенности в неправильных решениях, которые привели меня сюда.

То есть, что плохого может случиться? Я еду в машине. Нет закона, запрещающего ловить попутку, чтобы спастись от пронизывающего холода. Если меня поймают, я просто нахмурюсь и скажу, что бедная.

Это не ложь.

Я бедная.

Это еще одна причина, по которой я отправилась в эту поездку, хотя никогда не признаюсь в этом Эмили.

В дополнение к моему плану «найти и уничтожить», я надеюсь обрести свою идеальную музу, чтобы, наконец, написать тот сексуальный, банальный роман, над которым я корплю несколько месяцев. Роман с героем, которого я называю Тот Самый Парень.

Ну, знаете, супербогатый, влиятельный генеральный директор за пределами сексуальности. Живет в пентхаусе. Порочен в постели. С личным шофером. С большим членом. Своего рода мудак, но на самом деле это потому, что у него есть какой-то главный секрет, о котором вы узнаете на шестьдесят пять процентов, и все его демоны прошлого объяснят, почему он такой, какой есть, — таким образом, полностью искупая его поведение и заставляя всех читателей, которые его ненавидели, полюбить его, и попадать в обморок.

Машина останавливается.

— Мисс Симс? — снова голос по внутренней связи. — Хотите, я провожу вас наверх?

— Н-нет. В этом нет необходимости.

Почему я продолжаю говорить с этим акцентом?

— Если вы не чувствуете себя комфортно с консьержем…

— Консьержа будет достаточно. Спасибо.

По сигналу дверца открывается, и внутрь просовывается рука в перчатке. Я беру протянутую руку, хватаю свой пакетик с дерьмом и выхожу из машины.