С опасностью нужно бороться всеми доступными средствами.

Защита – часть жизни, и каждое живое существо

самим фактом своего существования участвует в этой борьбе.

(Филип Дик, «Кланы Альфанской луны»)

Чтобы спастись, нужно всего лишь начать действовать.

(Кен Кизи, «Над кукушкиным гнездом»)

Третья Мировая всё-таки случилась, но с применением психотронного оружия, а не ядерного. У людей хватило ума не забрасывать друг друга атомными бомбами. Однако наука не стоит на месте, и были придуманы ружья, пушки, даже танки, которые стреляли влияющим на сознание излучением. И схожие с ними по воздействию радиоприёмники, телевизоры, компьютеры… Это оружие превращало врагов в зомби, стирало им личность, сжигало синапсы, перепутывало внутренние настройки… Возможно, было бы лучше, разразись Ядерный Апокалипсис вместо Психотронного – если, конечно, можно говорить о предпочтительности по отношению к Мировой войне.

В результате глобального конфликта большинство разумной жизни на планете оказалось истреблено, даром что Третья война не разрушила столько природных и искусственных ареалов, сколько могла бы. Спустя годы, когда сошли на нет последние бои, пучащие глаза, истекающие слюнями дебилы соседствовали в одном мире с обычными людьми и сверхинтеллектуалами, появившимися из-за воздействия излучения. Психотронное оружие, как и любое другое, коварно и жестоко.

Все, от мала до велика, занимались возрождением разрушенных регионов. Возводили дома, высаживали деревья, очищали воздух, применяя последние достижения науки, лечили заражённых – ведь, помимо психотронного, существует много других видов вооружения. А когда ты и мыслями, и телом отдался войне, погряз внутри этого ненасытного чудовища, и тем более, если твой ум окончательно и безвозвратно изменён ломающими сознание лучами, ты не можешь сопротивляться, чтобы не нажать очередную красную кнопку. Психооружие стало такой кнопкой, и бактериологическое, и огнестрельное тоже, и не только они. Действительно, успей человечество применить ядерные бомбы, его бы уже ничто не спасло. На благо этой расы – вероятнее всего, на благо, – Война завершилась раньше, чем в головы вояк проникла вездесущая идея о тотальном уничтожении.

С окончанием Войны гегемония разума на планете закончилась, а с восстановлением пострадавших от обстрелов населённых пунктов и природных зон Земля потонула в Безвременье. Вначале новые хозяева Земли (каковыми они себя считали – не преемниками, но наследниками обычных людей) – эти хозяева перестали пользоваться временнОй шкалой. Исчезли секунды, минуты, часы… дни… годы… Пропали на долгое, теперь уже несуществующее время.

Потом, очень нескоро – по субъективным ощущениям непредвзятого наблюдателя, коли он нашёлся бы, – всё вернулось на круги своя, только теперь счёт годам вёлся не от Рождества Христова (память об этом то ли человеке, то ли боге сгинула в пучине несосчитанных лет), а от Конца Безвременья. Ибо на планете, по крайней мере внутри своего общества, правили люди с психическими отклонениями – с тем, что раньше считалось таковыми, но сейчас приобрело гипертрофированную форму и после, как следствие, переродилось в доминанту. Люди, чей разум бесповоротно изменила та самая Война. А затем – их потомки, не сумевшие вырваться из-под этого проклятия.

Более того, психические заболевания прогрессировали, так что это перестали считать проклятием и стали воспринимать как благо. Как возможность прожить жизнь на Земле по-иному, способ построить более процветающее и достойное государство. Более правильное всепланетное объединение.

У облучённых людей стали развиваться пси-способности: телекинез, ясновидение, телепатия… С каждым следующим поколением возможности «новых людей» – никто не называл их мутантами – усиливались. Конечно, это негативно влияло на другие аспекты жизни, ухудшало приспособляемость, часто выливалось в неконтролируемое сумасшествие… Но годы шли, и «новые» земляне научились управляться с возросшими умственными сверхспособностями, потому что, как выяснили учёные, подобные изменения начинались именно в мозгу. И неудивительно: война тоже берёт начало именно в «сером веществе», а не на поле брани.

Были построены школы для обучения сверхлюдей. Компетентные учителя помогали им управлять своими навыками, развивать их, интегрироваться в общество. И так необычно и сильно оказалось влияние бывших психотиков, невротиков и прочих, а ныне – цвЕта всепланетной нации, на других людей, что этих других «новые» поместили в спецучреждения. Туда, где раньше находились личности, которых сограждане сочли ненормальными, опасными. Некоторым обычным («прошлым») повезло, за кого-то заступились, кто-то сам проложил себе дорогу в будущее отчаянным трудом, и они остались жить среди пси-одарённых.

Впрочем, такое уж ли это везение – вопрос спорный. В любой момент, по приказу, доносу, просьбе «нового», за «прошлым» могли явиться защитники и перекроить его сознание, а то и тело по своему усмотрению, дабы он не представлял угрозы для планетарной нации. Могли оставить на свободе, однако с тем же успехом – упечь в одно из специальных учреждений, именовавшихся концентраторами. Право разума на голос почти испарилось из мира будущего, мира мечты, сверхвозможностей. Почти забылось.

Почти. Находились отдельные лица и даже целые тайные организации, пытавшиеся поколебать «новую» систему. Только для них эти попытки всегда заканчивались печально: смертью, в лучшем случае. А то и вовсе Судом, особым, психическим…

Законсервировавшее само себя, общество пси-способных уверенно двигалось туда же, куда до него безоглядно, слепо спешило общество «прошлых» – к точке невозврата. Разумеется, сами псионики о том не подозревали. Где-то в глубине души каждый ждал чего-то нового, начала свершений, изменений… Каких? Кто знает. Будущее вЕдомо лишь редким пророкам, да и то с учётом его многовариативности. О Боге же, как упоминалось ранее, все быстро и дружно позабыли. Общество «новых» неосознанно ждало революции: в разуме ли, в науке, в повседневной жизни… наверное, не столь важно где.

Несомненно другое: годы, восстановленные в правах, шли, а революции всё не происходило. Человеческая раса, добившаяся невероятного и вместе с тем губившая саму себя, двигалась не просто навстречу закату – она уходила в ночь, глубочайшую, беспросветную… Однако было ли кому-нибудь до этого дело? И могло ли что-нибудь изменить привычный, но оттого не менее ужасный ход вещей?..

Шёл четвёртый век от К. Б. – Конца Безвременья. Казалось, прошло совсем немного с момента «возвращения» минут и годов. Но лишь казалось. Да и сколько времени, безликого, бездарно потраченного, миновало до того…

Его звали Сим – Симулякр, Семён Сорокин. У людей этого времени зачастую было много имён, особенно у таких, как он, – шизов. Развитых и работоспособных шизофреников.

Сим сидел на специально оборудованном для прозревания будущего стуле. Сейчас ноги и руки шиза приковывали к металлическому стулу металлические же кольца, но как только процедура прозревания закончится, они расстегнутся. Телепатоприёмник незримым лучом касался чипа внутри головы Сима, готовый проецировать на экран сверхплоского визора изображения, которые проявятся в шизосознании предсказателя.

Сим немилосердно потел, что случалось с ним крайне редко: работа давно стала обыденностью. Но несмотря на то, что работал в «Агентстве по прозреванию» не первый год, он никак не мог до конца привыкнуть – да и кто бы мог? – к волнительному процессу предугадывания будущего. Во время него задействовались все внутренние ресурсы предсказателя. Обычно этим всё и ограничивалось. Но порой нервы оголялись, тело било тревогу, страх накатывал огромными волнами… Всё зависело от сложности прозревания. Пси-способности, изначально, возможно, не предназначенные для людей или пока не развившиеся в финальную стадию, бывало оказывали и куда худший эффект на тех, кто ими обладал.