— Как ты говорила?.. Почувствуй себя на моем месте.

— Я не понимаю…

— Кто бы сомневался, — в голосе Альда послышалась слишком хорошо знакомая язвительность. — Но ты молодец, что не запаниковала, хотя использованные доводы были откровенно…

— Что значит — почувствовать себя на твоем месте? — мой разум настолько сильно зацепился за эту фразу и требовал ответа, что я даже не обиделась на очередную колкость.

— Странно, с памятью у тебя проблем не припоминаю. Ну да ладно… — подселенец преувеличенно терпеливо вздохнул. — Примерно так я себя чувствовал, когда ты, вопреки здравому смыслу, отправилась помогать Килиру.

— То есть… на самом деле ты не собирался подниматься наверх?

— Неужели сообразила… Конечно же, нет.

Это было произнесено таким тоном, что я прямо-таки увидела, как подселенец небрежно пожимает плечами. Возникшее было облегчение тут же сменилось возмущением.

— Опять воспитательный момент⁈

— Что-то вроде того.

— Почему именно сейчас?

— Потому что мне нужно было проверить, насколько ты способна себя контролировать. И насколько мне доверяешь.

— Зачем?

— А ты как думаешь?

Снова издевка в голосе. Как же это надоело. Неужели он считает меня настолько глупой?

— Я не считаю тебя глупой, — на этот раз Альд говорил как-то… устало, что ли. — Любое обучение подразумевает повторение уже изученного. Один раз, второй, третий. Ты… хм… не всегда воспринимаешь абстрактные пояснения, поэтому нужна практика. Это нормально, просто иногда неудобно.

— Не понимаю, как это связано с твоим любопытством.

— Потому что мое любопытство — это самая искренняя эмоция, которую я сходу мог испытать в нынешних обстоятельствах, не вызвав у тебя подозрения. Ведь мне действительно интересно, что там наверху, но…

Подселенец вздохнул и замолчал.

— Но?.. — с нажимом спросила я.

— Безумие и потеря рассудка — разные вещи. Мой рассудок пока что при мне.

Ага, и по его логике, выходит, у меня нет ни ума, ни рассудка. По крайней мере, не было тогда, когда я ринулась на помощь Килиру. Самое гадкое в этом было то, что Альд в итоге оказался прав.

Глубоко внутри шевельнулось сожаление. Не поступи я тогда, как наивная дура, мои ноги сейчас были бы при мне. Ну, при условии выживания целиком, конечно же. Потому что, сложись все иначе — как знать, сколько тварей тогда добралось бы до заставы. И сколько некромагов на ней тогда бы осталось… Как понять, какой выбор все-таки был правильным?

— Не на все вопросы есть правильные ответы, все относительно. Допустим, задачу на внимательность ты поняла верно и приняла логичное решение, но правильное ли оно?..

У меня возникло стойкое ощущение, что подселенец в кои-то веки счел меня умной, но сама я в этом уверена не была. Видимо, Альд уловил мои сомнения, так как издал смешок.

— За время нашего… хм… взаимодействия ты оказалась достаточно внимательной, чтобы сделать вывод — меня легко отвлечь каким-то неожиданным вопросом. Особенно, если он касается чего-то, в чем я разбираюсь. И даже если не прочитаю тебе, как ты выражаешься, «лекцию» здесь и сейчас, то все равно отвлекусь от того, на чем был сфокусирован.

— Ну… Интуитивно я это подозревала, но чтобы…

— Теперь ты это знаешь наверняка. Злоупотреблять не советую. Но твой мыслительный процесс, конечно, позабавил.

— Ты что-то еще говорил о правильности.

— Да, правильность… С одной стороны, тебя сейчас определенно проверяют на благонадежность. С другой, получи я знания своего предка, это могло бы стать весьма… убийственным аргументов в случае непредвиденных обстоятельств.

— Нет гарантии, что ты бы успел найти нужный свиток или в чем там записаны эти твои драгоценные знания, — пробурчала я.

— Именно. Вопрос целесообразности риска. И твоего доверия ко мне.

— То есть, эту проверку я не прошла?

— Почему же? Вполне прошла.

Я раздраженно щелкнула челюстью, осознавая, что уже попросту перестала понимать, чего от меня вообще хотел подселенец и в чем была цель всего этого представления. Ну, кроме демонстрации, насколько это паршиво, когда совладелец твоего тела отключает мозги и начинает думать левой пяткой.

— Мне нужно сознательное доверие, а не слепая вера. У меня было достаточно возможностей убедиться в том, что второй вариант скорее губителен, чем полезен. Отключается критическое мышление. А ошибаться могут все.

Пожав плечами, я промолчала и все-таки со всей осторожностью опустила свое тело на стул. Что ж, прошла — и хорошо. Но проверки-проверками, а пригласительные письма сами не подпишутся.

— Да, действительно, стоит заняться поручением, — заметил подселенец. — Мало ли, вдруг там половина столицы в числе приглашенных…

Развернув пухлый свиток и пробежавшись по длинному списку взглядом, я пришла к выводу, что нет, не половина. Вся.

Глядя на исписанный убористым почерком пергамент, я отчетливо поняла — не успею. И не успела бы даже в случае полного молчания Альда. Которое, конечно же, подселенец не собирался мне обеспечивать.

— Хм, как много знакомых родов…

— Это хорошо или плохо? — рассеянно поинтересовалась я, сосредотачиваясь на попытке хоть как-то устроить рядом с собой свиток с именами. Непослушный пергамент упорно пытался обратно свернуться в свиток.

— Это… странно, — голос Альда прозвучал неуверенно. — Я был свидетелем основания некоторых из них.

— Это как?

Свое вопрос я задала одновременно с заполнением первого пригласительного листа. Странное имя — Аарси Тиз Алад — неясно даже, мужское или женское. Так, не испачкать бы чернилами тут все и вся…

— Это значит, что я присутствовал при бракосочетании… — сухо ответил подселенец.

Факт, что этого зануду вообще приглашали на свадьбы, меня удивил, но додумать связанную с этим мысль я не успела.

—…в качестве благословляющей длани Суртаза, — ледяным тоном завершил свою фразу Альд.

При этих словах мне невольно вспомнилась знакомая с детства деревенская традиция приглашать некромага на свадьбу. Правда, причина этого была куда банальнее — чтобы в случае чего упокаивать не рассчитавших свои силы гостей. Но если приглашенный некромаг оказывался еще и жрецом Суртаза, то это был особенно благоприятный знак для новобрачных. И тем неожиданнее было узнать, что Альд этим занимался.

— Ты был жрецом?

— Нет, — веско возразил подселенец. — Суртаз отрицал свою божественность… По крайней мере, пока находился в этом мире. И хотя среди живых все равно сформировался культ, то нам, бессмертным Первый Некромант вполне наглядно продемонстрировал, что будет, если кто-то из нас решит к нему присоединиться… или возглавить.

— И что же?

Подселенец вздохнул, а мне снова пришлось сосредоточиться. Третье имя в списке было таким длинным и заковыристым, что мне пришлось серьезно сосредоточиться и буквально побуквенно его переписывать. А потом трижды перечитать, сравнивая с первоисточником, чтобы убедиться в отсутствии ошибок. Потому что лично мне, как минимум, было бы обидно получить неправильно подписанное приглашение. Впрочем, с моим корявым почерком пусть сначала хотя бы сумеют прочитать.

— Такую концентрацию, да в хорошее русло, и цены бы ей не было, — ехидно сообщил Альд.

— Что?

— Я тут тебе в подробностях рассказываю, как Суртаз лично упокоил своего Седьмого Ученика, а все твое внимание сосредоточено на жалких восемнадцати буквах личного имени человека, судя по родовому имени, являющегося потомком семьи бальзамировщиков Коаттана… — саркастически ответил подселенец. И не успела я что-либо ответить, как он добавил: — Хотя сам факт присутствия чуть ли не десятка членов этого семейства в списке выглядит довольно любопытно.

— Получается, — я отложила перо, чтобы обеспечить Альду столь требуемое им внимание, — Суртаз упокоил собственного ученика?

— Да, — последовал мрачный ответ. — Причем сделал это очень мучительным способом.

— И каким же?