— Хо-хорошо, — удивлённо произнесла Эрика, тут же ощупав лицо рукой, — чисто и… есть не хочется…
— Я наполнил тебя магией Жизни. Это особая сила, которая позволяет питать организм и он не испытывает никаких проблем ни с пищей, ни с жаждой. Твоё тело было полностью очищено от всех вредных элементов, не только тех, которые ты подцепила, пока сидела в клетке, но и тех, которые были у тебя ранее, — делаю улыбку чуть-чуть шире, — да, в Уэлмист-Холле тоже не всё абсолютно идеально. Например тот старый удар по колену от падения с Алмаза, который иногда побаливал, особенно при смене погоды. Теперь он полностью исцелён и больше никогда не будет тебя отвлекать.
— Это всё было правдой, — её глаза расширились и в них плескался шок напополам со страхом, — клетка и те люди, монстры в подвале, кровь и мясо…
Немного понижаю накал её эмоций, после чего неспешно достаю зелье спокойствия — простенькое, на уровне третьего курса Хогвартса. Не сравнится с тем, которым поили Макфи, когда она случайно порезала Реддла, на Рождество, зато без побочных эффектов.
Бутылочка медленно взлетает и зависает прямо перед её глазами.
— Ты тоже так умеешь, — едва заметно киваю ей, — это зелье спокойствия. Оно безвредно, как и почти всё магическое. Выпей.
Девочка послушно берёт его и выпивает, мысленно опасаясь хоть чем-либо выдать своё непослушание. Очень разумная тактика. Жидкости там не много, всего на пару глотков. Пустую склянку ставит на стол.
— Сегодня пятнадцатое августа, — произношу я, — ты проспала достаточно долго. Но теперь я разбудил тебя.
Вздыхаю и отвожу взгляд, посмотрев в окно. Комната была заполнена светом закатного солнца и создавало достаточно приятную атмосферу. Интерьер я тоже постарался воссоздать наподобие того, к чему она привыкла: роскошные ковры, мягкая мебель, стеллажи с книгами и так далее.
Эрика подвисла, переваривая свалившиеся откровения. Она успокаивается и начинает думать, понимая, что… всё закончилось. Пока что ей ещё непонятно «почему», но подсознательно уверена, что всё так и есть.
Я стараюсь немного подтолкнуть её мысли в нужную сторону, но они и так продвигаются куда надо. Приятно видеть, что самый ответственный момент продвигается по плану…
Вот в её голове проносятся переживания за отца, но также и какая-то лёгкая радость, что теперь не придётся сидеть в клетке и даже… благодарность мне, как спасителю. А ещё чистая, незамутнённая надежда.
Замечательно, пока всё идёт так, как я и задумал. Как же удобно читать чужие мысли! Можно подстроить всю ситуацию таким образом, чтобы даже без закладок человек стал думать так, как нужно именно тебе!
— Что дальше? — умный вопрос, хороший. Сразу заметно, что она смогла справится со стрессом, чему дополнительно поспособствовало зелье.
— Тебя взяли совершенно случайно, — пожимаю плечами, — никто не ожидал, что среди бродяг и маргиналов окажется дочь герцога. Тебя просто отпустят.
— И всё? — недоверие легко ощущалось.
— И всё, — тихо хмыкаю на это, — мне ничего не нужно ни от тебя, ни от твоего отца. А поэтому тебя свободно проводят до ближайшей больницы, сотрудники которой быстро свяжутся с лордом Гилмором и он наверняка приедет за тобой в самое ближайшее время.
— Хорошо, — она наконец-то отпускает одеяло, начиная осматривать помещение, — зачем… зачем ты собирал тех людей?
Начались вопросы. Это замечательно, мне нельзя допускать, чтобы она замыкалась в себе. Пусть отпустит сжатые в тугой узел эмоции. А ещё мне нравится, что ей бессознательно помогает своя же магия. Девочка смогла максимально отстраниться от всех чувств, пока сидела в клетке и ещё не до конца отошла от этого ощущения.
— Я химеролог, — приподнимаю руки, ладонями вверх, — я лечу людей, таких как ты, — намекаю на её колено, которое она уже успела ощупать, — а также создаю самых разных существ. Как отвратительных, таких как Оскар, так и красивых, которых пока здесь нет. Чтобы улучшать свои навыки, приходится чем-то жертвовать. В данном случае это преступники, наркоманы, насильники и убийцы.
Эрика согласно кивает, ведь успела познать «суть» своих соседей. Опять же, говорил я эти слова не просто так, а ориентировался на её эмоции, которые, ещё начиная с «бунта» бурлили некоторой детской обидой на «простолюдинов». Если бы она сама не «вспомнила», то я любезно помог бы, вытащив из её памяти нужное воспоминание и «показав».
— Все люди, которые ко мне попадают, тщательно проверяются, — ставлю руки локтями на стол, чуть наклоняясь вперёд, — в чудовищ превращают самых плохих из них. Им изменяют разум таким образом, что они не могут ослушаться приказа, выполняя каждое действие, будучи не в силах причинить никакого время своему хозяину. После этого они начинают приносить пользу всему обществу, выполняя работу на благо самого государства, дабы уберечь всех хороших людей страны: от короля до последнего бедняка.
Замолкаю, наблюдая, как мысли копошатся в её голове. Радует, что её научили думать. Единственный хорошо заметный минус — огромное самомнение, но для её статуса это позволительно. Как же хорошо, что дети-волшебники быстрее взрослеют! А у этой ещё и очень хорошее образование и даже основы умения править народом заложены.
— К сожалению, — качаю головой, — люди, занимающиеся поиском подопытного материала, не могли даже подумать, кого именно они захватили. К счастью, я всегда перепроверяю людей сам. Невиновные отпускаются и, в качестве компенсации, лечатся. Это более чем достойная награда за несколько дней сидения в клетке. Исключение произошло лишь с тобой, потому мы сейчас и разговариваем.
Мои слова находят отклик, срезая негатив. Даже злость за то, что её «захватили» я перенаправляю на исполнителей, выставляя себя «белым и пушистым».
— Преступники, — продолжаю я, как только она «переварила» предыдущее откровение, — в обществе людей, не владеющих магией, направляются на казнь, или на принудительные работы. У волшебников дела обстоят иначе, но… то, что они проходят у меня, можно назвать казнью. Их личность умирает, но тела продолжают служить. Конечно же, некоторые из них специально делаются страшными, ведь это позволяет им лучше сражаться с врагом. И заметь, — усмехаюсь, — никто из твоих соседей по клетке не хотел связываться с Оскаром.
Эрика кивает, а я замолкаю. Подождём, что скажет и когда признается.
— Зачем ты всё это рассказываешь мне? И кто ты такой?
Угу, пошла по простому пути. Сказанные мною слова ещё нужно обдумать, а пока просто поговорить. Мой образ не вызывает никакого опасения, как я и старался сделать. Для того и воссоздал эту комнату, эту обстановку. Я даже выбрал себе подходящий костюм и тщательно контролирую выражение лица, показывая участие и понимание.
— Меня зовут Вольфганг фон Шахлендорф. Я немецкий аристократ в семнадцатом поколении, однако, почти всю свою жизнь провёл вдали от семьи, здесь, в Британии, а потому проникся этой страной и защищаю лишь её интересы. А рассказываю я тебе это затем, чтобы ты поняла причину моих поступков, — идеально выверенная, на пару секунд, пауза, — будешь чай?
— Да, — быстрее чем успела подумать, соглашается она и едва уловимо морщится.
В её сознании наша беседа никак не может перейти в разряд «необычного», если не считать самой темы разговора. Похожим образом вели бы себя в высшем обществе. Спокойно, обстоятельно, детально, манерно. Ей это импонирует и позволяет оставаться в привычной зоне комфорта, куда так стремится её сознание, поддерживаемое зельем и небольшой ментальной помощью от меня.
— Пошли на кухню, — поднимаюсь и подаю ей руку. Это тоже сделано не просто так, нужно показать ей, что я абсолютно такой же человек, как и она. Подобное должно, наконец-то, заставить её перестать боятся, пусть и интуитивно.
Да, мой тщательно подогнанный образ не вызывает опасения, но ведь в её восприятии, буквально только что, она сидела в клетке. Организм в стрессе и необходимо действовать очень осторожно, продуманно.
Девочка пару секунд смотрит на протянутую ладонь и, решившись, принимает её.
