— Взрыв трибуны, — здесь тоже не видел смысла что-либо скрывать. — Бомба на основе магии Света и Огня. Особо хорошо сработавшая против Министра, со склонностью к Тьме. Его спас лишь Новый Бог, — интересно, сколько из этого является засекреченной информацией? Стоит ли мне отправить письмо Гриндевальду, что о нём наводят справки через меня? Хех, как быстро тогда эта надменная дрянь потеряет голову? В этот же день или следующий? — Потом мятежники попытались добить его, но вынуждены были вступить в схватку с оставшимися верными частями.

Ианта поджала губы, а потом коротко переглянулась с Карли, но та лишь пожала плечами.

— Что в это время делал ты? — слишком размытый вопрос. За такое надо наказывать.

— Отлетел от взрыва, чудом сумев выжить, — произношу абсолютную правду, ощущая, что мои потуги начали приносить пользу. Сыворотка стала ощутимо слабее, зато в моём теле вся требуха, казалось, решила слиться в единое целое. Дерьмо… что я сотворил внутри собственного организма? У меня, мать вашу, реально внутренности начали объединяться!

Лишь жуки-химеры остались незатронутыми, но для них были созданы отдельные «мешочки», в которых твари и сидели, ожидая в стазисе.

Также, благодаря ускоренному метаболизму, удалось переработать остатки зелья. Его эффект стал раза в полтора слабее и снижается с каждой секундой.

— Безопасный лимит почти исчерпан, — наклонилась обер-шутце к самому уху Ианты, но та лишь отмахнулась. Я бы и вовсе не услышал этого тихого шёпота, но помогли развитые чувства.

— Какое отношение у тебя к Рейху? — очередной «общий» вопрос. Хех, интересно, что она ощущает в такие моменты? Имею в виду, когда получаешь настолько стандартный ответ, который мог выдать вообще кто угодно? А может… это что-то из разряда «для галочки»? Кто бы знал…

— Нейтральное, — односложно ответил я, сдерживая улыбку, которая так и хотела появиться на губах. Впрочем, у неё не было и шанса. Без моего на то согласия.

Мой ответ точно не пришёлся блондинке по вкусу, но она лишь едва ощутимо поморщилась, отчего ощущение существования некого «единого и строго обязательного списка» лишь усилилось.

— Ты веришь в его идеалы? — поступил новый вопрос, который заставил меня ненадолго задуматься.

— Нет, — вынужденно отвечаю я, ибо когда обманываешь сыворотку Правды, самое главное — не спалиться на мелочах. Что есть «мелочь»? Вот такие вот вопросы, ответ на который, казалось бы, очевиден. И когда опрашиваемый отвечает не так, как ты думаешь, это вызывает недоумение. Я же никогда не демонстрировал приверженность «идеалам истинного арийца». По большему счёту, мне на них насрать.

— Ты хочешь убить меня? — а вот это уже хороший вопрос. Всё-таки сука меня подставила и теперь размышляет, приобрела ли нового врага. Приобрела… но если не подставиться случай, специально вредить не стану. А вот ежели всё-таки подставиться… удавлю двумя руками.

— Нет, — теперь приходится самому немного изменять тембр и звучание голоса, придавая ему прежний оттенок безразличия и лёгкой «механичности».

Апостолитиз сделала характерный жест, после которого Кастнер вытащила из внутреннего кармана мантии уже знакомый мне бутылёк с антидотом. Хм… интересно, а он настоящий? Должен быть. Это что, выходит я всё-таки заставил вейл потратить немного реального зелья на тот «театр», который они разыграли передо мной?

Хрен бы их знал. Может да, а может и нет.

Приняв антидот, ощущаю, что последние остатки сыворотки, гуляющей по организму, сошли на нет. Я вновь ощущаю «свободу»! Ура-ура…

Что теперь делать со своими потрохами? Грёбаное Изменение… Что-то мне как-то очково оставлять всё как есть. Надо разбираться, какую же херню я с собой сотворил.

«Идиот. Если бы подождал какое-то время, то просто получил бы антидот и всё, — буркнула Лин, — а теперь сам себя загнал в глубокую задницу. Уверена, и за неделю не разберёшься, чего там навертел».

Справедливо. Но рисковать я не мог. Если бы пришлось ещё пару тройку раз выворачивать собственное сознание, то точно бы кукухой поехал. Или потерял сознание прямо перед этими двумя. Чем фактически признался бы в собственном вранье. Нужно оно мне? Да вот ни капли!

— Что же, этого достаточно, — женщина стала покачивать своей ногой, вновь поражая потоком Шарма. Казалось, что на меня обрушилась целая лавина. — Вы свободны, герр Шахлендорф.

К счастью, работать с Шармом я уже научился. И от его объёма мало что меняется. Хотя… если она ещё немного его усилит, боюсь, что могу и поплыть. Поправка: доработать сознание и его механизмы защиты. Нужно усилить эффект «вентилятора».

— Снова официально? — улыбнулся я. — Что же, оно и понятно. Ведь всё, что происходило до этого, нужно было лишь в качестве ширмы и обмана. Ты очень искусно разыграла меня, Ианта.

— Решил оставить себе право на простое ко мне обращение? Пожалуйста, — взмахнула женщина гривой светлых волос. — Думаю, я прощу такую вольность.

— Я запомню то, что здесь произошло, — поднимаюсь из-за стола. Последние слова — игра. Ведь уйди я молча, это вызвало бы куда больше опасения и вопросов, чем вот такое вот… «детское» поведение.

— Как и все мы, — тонко улыбнулась вейла, не подавая ни малейших признаков удивления тому, что её Шарм не произвёл никакого эффекта. Уже в который раз.

— Хотя список вопросов показался мне не до конца продуманным, — скрестил руки на груди, не спеша поворачиваться к двери. — Узнавать моё отношение к Рейху… это было совершенно бессмысленно. Тут или предатель, или нет.

— С негативным отношением вы бы стали «потенциальным предателем», герр Шахлендорф, — пояснила она. — И это привело к тому, что вас взяли бы на карандаш. Впрочем, — поднялась и она, демонстрируя, что выше меня почти на голову. Тц, но я ещё расту! — Мне действительно стало интересно, какое же ваше истинное отношение к Рейху. Как и вопрос, касающийся фройляйн Альтенбург. Потому и спросила.

— Личная инициатива? Она, как известно, не всегда приходит к месту. Я легко могу подать жалобу о произошедшем. Как-никак, лично знаком с Миттельштадтом и даже Шнибергом, — разговор затягивался. Хм, почему мне всё ещё не укажут на дверь? Надеются, что под эмоциями выложу нечто важное? Или просто хотят снизить мой негатив?

— И даже с Гриндевальдом. Я в курсе, — кивает вейла. — Но почему тогда мне совершенно не страшно? — ещё и провоцирует!

Негромко хмыкаю.

— С «герром» Гриндевальдом, имеешь в виду? — вернул я её же собственную колкость, сказанную ранее, отчего Апостолитиз прищурилась. — Судя по всему, я не первый и не последний, кто придёт с такой проблемой. Вот как… Интересные сведения, спасибо за ответ.

В этих её провокационных словах чувствуется фальшь. Но я притворюсь, что поверил вейле. Тем более, что пока действительно не стану предпринимать каких-либо мер. Только Чарльзу сообщу, включая копию воспоминания всего допроса. Уверен, ему будет интересно. Раз решил род на плечи взвалить, то будь любезен, присмотри за внуком, пока он на ноги не встал.

— Вы очень проницательны, — кивнула она.

— Нет, — поморщился. — Всё также официально! Это слишком сильно бьёт по моему неокрепшему сознанию. Предлагаю вернуть как было.

— Допрос окончен, наши отношения вновь вернулись к начальной точке, — прямо физически ощущаю, как ей не терпится уйти. В чём причина? Что-то случилось? Я случайно выложил что-то важное и сам этого не заметил? Кто бы знал…

— Мы можем оставить их на чуть более близком уровне, — продолжил из какого-то врождённого упрямства.

— Не думаю, что это хорошая идея, — качнула Ианта головой.

— Ваши думы не всегда играют в плюс, фройляйн Апостолитиз, — вздохнул и развернулся спиной, взявшись за ручку двери, открывая её.

— Разве? По моему, всё прошло как нельзя лучше. Впрочем, не смею вас задерживать, — усмехнулась вейла.

— Какой тонкий намёк на мой уход. Наверное, мало кто решает остаться после такой подставы? — обернулся на неё, уже стоя в проходе.