Вытянув руку, отправляю маленький оранжевый шарик на встречу шагающему, важному мужчине, который почти не смотрел на дорогу, больше поглощённый газетой. Если правильнее будет сказать, он бросал взгляд на тротуар лишь тогда, когда выходил из света фонаря.

Шарик, невидимый в зрении тех, кто не обладал такой полезной способностью, как видение магии, неспешно врезался в магла и легко впитался в его тело.

Мужчина замер, резко положив руку себе на грудь. На первый взгляд не случилось ничего, но я видел, как внутри его тела органы и кровь будто бы взбесились. Они начали изменяться, бурлить, а пульс повышаться. Магл захрипел и упал на колени. У него изо рта полилась кровавая пена.

— Я могу помочь! — выкрикиваю и подбегаю ближе, — я маг-целитель! — поясняю остальным, начиная откат изменений. Глупость, которую я сотворил… можно было оставить всё как есть, но как же это было тупо!

«Зато ты получил желанные действия, — раздался в голове голос Лин, вставшей за спиной. — Хотел проявить себя? Так приступай!»

Она была права. Тот шар я запустил именно от скуки и не буду разочарован как положительному решению образовавшейся проблемы, так и отрицательной. Впрочем, извлечь магическую энергию оказалось не трудно, как и привести в порядок повреждённое тело. Я даже почистил его магией.

— Спасибо, — ошеломлённо произнёс магл, положив руку себе на грудь. — Что это было?!

— Судя по всему — сердечный приступ, — с умным видом говорю мужчине. — Я подлечил сердце, сосуды, а заодно некоторые мелкие проблемы с печенью да почками. Наверняка ощущаете лёгкость в данный момент?

Прямо как я.

Вокруг собралась небольшая группа людей. Даже полиция и дружинники наблюдали за происходящим на некотором расстоянии.

— Да… так и есть, — закивал он.

Довольно улыбнулся и положил руку ему на плечо.

— Сходите к доктору, уважаемый. Попросите, чтобы назначили вам лечебную диету. В следующий раз знающего волшебника может не оказаться под рукой.

— Спасибо! — аж поклонился он. — Вы так молоды, но столь умелы! Я встречал магов, которые и свет-то с трудом могли наколдовать! Как… скажите, могу ли я вас как-то отблагодарить?!

— Я — Вольфганг фон Шахлендорф, сын барона Эмерика фон Шахлендорфа, — пафосно выдаю окружающим меня людям. — Для меня честь помочь нашей немецкой нации, особенно в такой тяжёлый для всех момент, — указываю рукой на тёмные облака. — Пока мы не справимся с появившейся напастью, пока не одолеем проклятие нашего врага, до тех пор мы, волшебники, будем в долгу у нашего народа, как те, кто не сумел справиться с возложенной на нас задачей!

В это время люди ещё не были избалованы телевизионными выступлениями политиканов, мастерски выворачивающих каждое слово. Не привыкли к пафосу и тому, что им ежедневно врут власть имущие. А потому моё выступление было воспринято на ура.

Краем глаза замечаю, как какая-то миловидная девушка с рыжими волосами, затянутыми в тугой пучок, быстро пишет ручкой в блокноте. Рядом с ней отирался мужчина с громоздкой фотокамерой в руках.

Не стесняясь, сразу направился к ним. Девушка испуганно посмотрела в мои глаза и тут же начала оправдываться:

— Господин маг, прошу вас! Я просто хотела записать ваши слова! Это звучало так воодушевляюще и…

Фотограф сделал робкую попытку загородить её, но наткнулся на невидимую стенку моего телекинеза.

— Я был бы рад ответить на ваши вопросы, касательно как этой ситуации, так и всего политического курса. Вы ведь, как понимаю, журналист?

Демонстративно осматриваю её блокнот, сумку и строгий стиль одежды.

— Д-да… я журналист газеты «Народный обозреватель»! А как вы догадались? — удивлённое выражение лица. Наивное и в чём-то милое. Стало понятно, что формой одежды она надеялась скрыть собственную мягкость. Видимо, ещё только начала работать в этой сфере.

Эмоции требуют вызова! Я сдерживаю своё желание пролегилиментить всю её жизнь. Мне хочется сложности! Хотя бы намёка на неё!

Энергия клубится внутри источника, закручивается, хочет выбраться наружу. Стеклянный объектив фотокамеры показывает, как мои глаза на миг мелькнули оранжевым.

— Я два года возглавлял школьный кружок журналистики и сразу узнал коллегу, — короткий поклон. — Как к вам можно обращаться, прелестная леди?

Девушка аж воздухом подавилась. На вид ей было порядка двадцати лет. Её напарник открыл было рот, но как-то резко потерял интерес к происходящему, вместо этого отправившись фотографировать мужчину, которому я помог. Тот уже полноценно пришёл в себя и обменивался впечатлениями с другими прохожими.

— Лиода Литхаузер, — едва слышно пробормотала она. — Вообще, интервью я ещё никогда не брала, тем более у волшебника. Обозреваю разную мелочь и пока даже не публиковалась… — с каждым словом она говорила всё тише. — Может лучше позвать другого журналиста..?

— Ты видишь здесь других? — в меру громко и немного жёстко произношу ей в ответ. — Ты стала свидетелем страшного происшествия! Ты хоть понимаешь, фройляйн Литхаузер, что мужчина мог погибнуть? — здесь я нагло посмотрел у неё в мыслях, чтобы не ошибиться с обозначением. Дело в том, что замужние дамы зовутся «фрау», а не «фройляйн», которое распространяется лишь на одиноких. — Всё дело в сердце! Сколько ещё таких же людей, в данный момент, даже не думают о том, чтобы проверить состояние своего здоровья?! Наверняка ему стало плохо от стресса в связи с текущей, по настоящему «мрачной», обстановкой! Теперь вы просто обязаны осветить эту тему, чтобы помочь своим согражданам и всем остальным людям. Донести до них истину! Как говорят: надейся на бога, а сам не плошай. Вот и сейчас нашему народу нельзя просто надеяться на чудо или на то, что всё исправится само собой. Нет! Так не будет, пока каждый из нас не внесёт свою лепту в исправление этой несправедливости!

Громкие аплодисменты чуть не оглушили мои обострённые чувства. Толпа вокруг существенно выросла. Полиция наводила порядок, но не прогоняла людей, а следила, чтобы никого не затоптали.

Трансфигурирую себе и Лиоде высокую трибуну, на что девушка взвизгнула, а я лишь расхохотался.

— Интервью! — деланно серьёзно, но с долей юмора, который физически читался в моём теле и словах, выкрикиваю я.

Это вызывает смех собравшейся толпы, а я начинаю мягко и аккуратно осматривать их разум. У большинства были сугубо положительные или нейтральные эмоции, ощущался интерес, но были и те, которые волновались, как за себя и своё здоровье, так и за близких. Ещё присутствовала пара человек с хмурыми лицами, которые стояли дальше всех. У них мысли были откровенно отрицательными. Двое этих мужчин винили волшебников в тех бедах, которые обрушились на страну.

Мягко перенаправляю их ненависть не на всех магов, а на поляков, которые, якобы, сотворили своё проклятие.

Моя же собеседница была очень и очень смущена обрушившимся вниманием, а также абсолютно потеряна. Вдобавок она вспомнила мою фамилию, так что в мыслях царила сплошная паника. Рука с карандашом, что сменил ручку, дрожала, а голос, скажи она хоть слово, заикался бы так сильно, что ничего не понял бы даже профессиональный логопед.

Несмотря на простенький амулет защиты сознания, которые стали носить даже маглы, я читал её мысли, обойдя артефакт так легко, словно профессиональный вор домушник, который вскрывает калитку на заборе деревенского алкаша.

Повторно оказавшись в её разуме, активно добавляю смелости, бойкости, заинтересованности… Пока что всё это были просто наведёнными чувствами, не более, ибо я не хотел создавать журналистке полноценные закладки. Этих эмоций хватит на час-другой, а потом сие просто испарится.

«Поиграй с ней, — шепчет Лин, — тебе давно пора расслабиться с женщиной. Раз уж залез к ней в разум…»

Хмыкнув, проверяю её память не только на наличие мужа, но и более полноценно. Не хотел, но… плевать, ситуация стала этого требовать! Быстро узнаю, что Литхаузер уже три года как перестала быть девственницей. Причём не с этим хмурым и унылым фотографом, а со своим одноклассником, с которым начала встречаться после выпускного, но потом они разошлись.