* * *

В первые дни своего президентства Кеннеди узнал подробности заговора против Кастро. Внимательные американцы тоже узнавали подробности. Time сообщил о "лагерях подготовки партизан во Флориде и Гватемале, о катерах PT, перевозящих оружие и совершающих в среднем один рейс в неделю на Кубу, [и] об авиагруппе из примерно 80 летчиков, которые, как сообщается, совершают полеты с таинственного поля в Ретальхулеу в Гватемале и с недействующей авиабазы морской пехоты США Опа-Лока во Флориде".

Кеннеди оказался в беспроигрышной ситуации. Он был молод, неопытен в мировых делах и недавно занял свой пост. Во время своей предвыборной кампании он пообещал противостоять Кастро. Многие американцы хотели, чтобы он так и поступил. Теперь Аллен - а Бисселл всегда был рядом с ним - предлагал ему план.

Аллен напомнил Кеннеди, что отмена операции поставит его перед проблемой "утилизации". Кубинских изгнанников, находящихся в лагере в Гватемале, придется выписать. Многие из них вернутся в Майами. Их история будет звучать так: "Мы собирались свергнуть Кастро, но Кеннеди потерял самообладание и не дал нам попробовать". Эта история станет частью постоянного наследия Кеннеди.

"Мы ясно дали понять президенту, что отмена операции привела бы к очень неприятной ситуации", - сказал позднее Аллен.

Кеннеди вступил в должность, решив перестроить отношения между США и Латинской Америкой. 1 марта он подписал указ о создании Корпуса мира и призвал добровольцев, "готовых пожертвовать своей энергией, временем и трудом во имя мира во всем мире и прогресса человечества". Две недели спустя на блестящем приеме в Белом доме, рассчитанном на 250 гостей, он представил "Альянс ради прогресса" - новую амбициозную программу помощи, направленную на преобразование Латинской Америки и доказывающую, что "свобода и прогресс идут рука об руку". Однако в то время как Кеннеди представлял себе новую эру сотрудничества между полушариями, план вторжения на Кубу набирал обороты.

"Аллен и Дик не просто проинформировали нас о кубинской операции, они продали нам ее", - ворчал впоследствии один из помощников Кеннеди. По словам другого, эти два сотрудника ЦРУ "влюбились в план и перестали критически его осмысливать". Аллен согласился с их мнением.

"Вы представляете план, и не ваша работа - говорить: "Ну, это гнилой план, который я представил", - рассуждает он. "При изложении достоинств плана всегда есть тенденция - поскольку вы встречаете позицию, вы встречаете эту критику и ту критику - быть втянутым в работу по продаже больше, чем следовало бы".

Никто из советников Кеннеди по безопасности не высказывал серьезных сомнений по поводу этого плана, но некоторые люди на задворках власти все же сомневались. Один из помощников Белого дома, Артур Шлезингер-младший, направил Кеннеди служебную записку, в которой предупредил, что в любом вторжении на Кубу обязательно обвинят США, и это "закрепит в сознании миллионов злобный образ новой администрации". Сенатор Дж. Уильям Фулбрайт из Арканзаса, председатель сенатского комитета по международным отношениям, посоветовал ему относиться к Кастро как к "занозе в плоти, но не как к кинжалу в сердце". Когда бывший госсекретарь Дин Ачесон посетил Белый дом, Кеннеди рассказал ему, что ЦРУ готовит вторжение на Кубу, и набросал план. Ачесон был потрясен.

"Вы серьезно?" - спросил он. "Не нужно быть Прайсом Уотерхаусом, чтобы понять, что пятнадцать сотен кубинцев не так хороши, как двадцать пять тысяч".

У Кеннеди были сомнения по поводу плана вторжения, и Бисселл удовлетворил каждое из них. Согласно плану, изгнанники должны были высадиться вблизи города, расположенного под суровыми горами Эскамбрай, но Кеннеди опасался, что это будет слишком "шумно". Бисселл удовлетворил его, выбрав отдаленный пляж в ста милях к востоку, в заливе Свиней. Когда Кеннеди забеспокоился, что использование шестнадцати замаскированных самолетов для первой волны авиаударов увеличит вероятность того, что роль ЦРУ станет очевидной, Бисселл согласился сократить флот до восьми. Кеннеди настаивал на том, что вооруженные силы США не должны участвовать в операции; Бисселл заверил его, что в этом нет необходимости.

Историки давно задаются вопросом, почему Бисселл позволил провести операцию, несмотря на эти серьезные изменения, вместо того чтобы сообщить Кеннеди, что они значительно снижают шансы на успех.

"[Он] все еще считал, что она будет успешной, даже в измененном виде", - писал один из историков. "Личная гордость и амбиции, возможно, также побуждали Бисселла принимать все новые изменения и риски. От этой операции зависела его репутация в ЦРУ и администрации Кеннеди, а также его положение как наследника Аллена Даллеса. Отказ от операции был бы равносилен конфискации. Ничто в характере Бисселла не указывает на то, что такой исход был бы для него приемлемым. Другая возможная причина... заключалась в том, что Бисселл полагал, что президент Кеннеди не допустит провала операции - сделает все необходимое для ее успеха, даже если это будет означать отправку американских вооруженных сил на помощь. Возможен и другой вариант: Бисселл полагал, что мафия наконец-то возьмет себя в руки и уберет Кастро до вторжения или одновременно с ним".

Бисселл проигнорировал последнее, самое важное предупреждение. Оно прозвучало утром в воскресенье, 9 апреля, всего за восемь дней до того, как армия изгнанников должна была ворваться на берег залива Свиней. Бисселл находился у себя дома в районе Кливленд-Парк в Вашингтоне, когда в его дверь позвонили. За дверью стояли Джейкоб Эстерлайн, сотрудник ЦРУ, которого он назначил ответственным за операцию, и полковник Джек Хокинс, старший военный планировщик. Они были явно перевозбуждены после мучительной ночи. Бисселл ввел их в кабинет, и они излили ему душу. Они рассказали ему то, что он уже знал: новый десантный пляж изолирован, на нем нет местного населения, которое могло бы поддержать захватчиков, и мало путей отхода; не будет достаточного воздушного прикрытия, чтобы предотвратить контратаку Кастро; секретность, которая была важной частью первоначального плана, испарилась. Учитывая эти новые условия, говорили они Бисселлу, вторжение наверняка закончится "ужасной катастрофой". Если Бисселл не отменит его, они уйдут в отставку.

Даже это обращение двух самых важных специалистов по планированию операции не заставило Бисселла сдвинуться с места. Он сказал им, что заговор слишком далеко зашел, чтобы его можно было отменить, и, по словам Хокинса, "убедительно попросил нас не бросать его на произвол судьбы в столь позднее время". В конце концов, его призыв к патриотизму и чувству собственного достоинства одержал верх. Когда они отъезжали от его дома, последний шанс исчез вместе с ними.

"Мы совершили плохую ошибку, не придерживаясь своего мнения и не уйдя в отставку", - сетовал позже Хокинс.

Не менее поразительно и то, что оба офицера считали Бисселла единственным объектом своего обвинения. Аллен настолько дистанцировался от планирования операции, что они и не думали обращаться к нему.

На пресс-конференции 12 апреля Кеннеди заявил, что "интервенции на Кубу со стороны вооруженных сил США не будет ни при каких условиях". На следующее утро самолеты ЦРУ начали перебрасывать кубинских изгнанников из тренировочного лагеря в Гватемале на базу Хэппи-Вэлли на Карибском побережье Никарагуа. Перед рассветом 17 апреля эмигрантский контингент численностью около четырнадцатисот человек высадился на берег залива Свиней. Тысячи кубинских солдат контратаковали. Командовать войсками прибыл сам Кастро.

Когда эти новости дошли до Вашингтона, полковник Хокинс сделал звонок, разбудив своего начальника, генерала Дэвида Шоупа, командующего Корпусом морской пехоты. Он сообщил Шоупу, что все будет потеряно, если американским самолетам не будет отдан быстрый приказ нанести удар по войскам Кастро.