Я не сдерживаю улыбку, а моё нутро трепетно сжимается. Мой победитель. И Андрей появляется из машины именно в таком образе. Стоит только его белоснежным найкам ступить на землю, как его окружает братва, наперебой бросая ему рукопожатия.

Правда, с пассажирского места неожиданно выплывает какая-то белокурая краля. Я невольно ускоряю шаг, протыкая взглядом девицу. Он опять за своё?

Меня сразу же замечает и расступается весь мужской кагал, толпящийся рядом с моим Никольским. А он всё ещё лучезарно улыбается. Кажется, его совсем не смущает, что я, сложив руки на груди, хмуро смотрю на него, а потом вопросительно киваю на белобрысую диву. И уже закипаю от возмущения. Что за наглость?! Она решила устроить себе селфи-фотосессию на фоне «мерседеса» Андрея.

– Что? Даже не поцелуешь? Я как бы победил, – недовольно хмыкает Никольский, замечая, как я поджимаю губы.

Он тянет ко мне руки, пытаясь заграбастать в свои объятия, но я уворачиваюсь.

– Андрюш, почему в твоей машине опять катается какая-то баба?

– Почему какая-то? – спокойно пожимает он плечами, обтянутыми чёрной водолазкой. – Это сестра кого-то из пацанов. Попросила покатать. Я и покатал. Что в этом такого? Многим же девчонкам интересно побывать внутри самого дрифта.

– Ты же знаешь, что мне это неприятно, – не скрываю обиду и раздражение в голосе.

Ревную ли я Андрея? Конечно да. За столько месяцев отношений мне иногда приходилось отбиваться от назойливых поклонниц Никольского. Еще бы: он красив, спортивен, при деньгах и машине… Почему он до сих пор со мной – вообще загадка века. Я до сих пор чувствую себя в компании его друзей лишней.

– А ты знаешь, что гонка начинается в восемь. Приходить раньше надо было. Где шаталась-то? – Андрей склоняет голову, с упреком осматривая меня с ног до головы.

Мне отчего-то становится вдвойне обиднее. Под ложечкой противно дёргает. Я ведь летела сюда не просто так, как и опоздала. В моей сумочке лежит положительный анализ крови на ХГЧ. Может, вообще развернуться и уйти?

– Не шаталась, а были дела, – сухо заявляю я, уставившись взглядом в носы своих потрёпанных кед.

Вижу, как к ним приближаются кипенно-белые носы найков. На моей талии тут же оказываются горячие ладони.

– Котёнок, ну какие дела могут быть важнее меня? – хриплая усмешка Андрея теряется в моих волосах. Никольский просто без разговоров притягивает к своей груди. Пальцами обхватывает мой подбородок, приподнимая мне голову. Взгляд тёмно-карих глаз в обрамлении невероятной линии чёрных ресниц быстро превращает меня из сердитой обиженки в растекающуюся лужицу. – Я правда уже соскучился по тебе.

Обезоруженно вздыхаю. Да и не время сейчас, чтобы скандалить. Теперь есть вещи гораздо важнее моего опоздания на гонки, но Андрей пока об этом просто не знает. Тянусь к его родным губам, оставляя на них нежный поцелуй. Никольский расплывается в довольной улыбке.

– Андрей, а мы можем… – несмело начинаю я. Сердце мгновенно замирает от накатившего страха в ожидании предстоящего разговора.

Но толпа собравшихся на территории завода неожиданно опять заполняет её свистом и громкими хлопками. Андрей отрывается от меня, вытягивая шею и всматриваясь в происходящее за моей спиной. И его глаза загораются уже знакомым мне азартом.

– Оп, ещё один заезд. Котёнок, садись. Мы в деле! – Он воинственно расправляет плечи.

А я с улыбкой вздыхаю. Естественно, в деле! Я редко когда пропускаю подобные мероприятия. И Никольский всегда радуется каждой победе как ребёнок.

Ребёнок. Пыл сесть на привычное место пассажира осаживается. Ладонь непроизвольно касается ещё совершенно плоского живота. Теперь нельзя.

– Андрюш, я не сяду, – мой голос неожиданно срывается.

Никольский удивлённо приподнимает брови, а в глазах плещется недоумение.

– В смысле? Ты что, дуешься из-за этой тёлки? Лер, я тебя умоляю. Она просто со мной прокатилась и сторис в тачке сняла.

Отрицательно машу головой, а пульс уже ощутимо бьёт по венам.

– Я не могу.

– Чего не можешь? Не гони. – Андрей уверенно обхватывает меня одной рукой за талию и настойчиво толкает мимо капота к пассажирской двери.

– Андрей, нет! – нервно повышаю я голос. Торможу ногами по асфальту как могу.

Но подкачанному Никольскому мой метр с кепкой в прыжке и вес мешка цемента все равно что песчинка.

– А я хочу кататься с тобой. Садись уже, а то ещё какую-нибудь тёлку вместо тебя возьму. Свято место пусто не бывает, – возмущённо проговаривает Андрей, буквально насильно запихивая меня в тачку.

Я лишь на секунду допускаю мысль, что, может, всё-таки мне можно и проехаться один разочек, но мозг и тело врубают инстинкт самосохранения на полную катушку. Перед моими глазами всплывают две яркие полоски утреннего теста. Во мне откуда-то берётся сила, наверное, равная силе мышц Никольского. Я вырываюсь из его рук и отшатываюсь, делая шаг в сторону. Тяжело дышу и с опаской взглядываю на Андрея.

– Да что за приколы, Лера? Ты мне истерики сейчас будешь закатывать?

– Мне нельзя, – шепчу одними губами. Боже мой, как же надрывается сердце в груди. Я хотела сказать не так!

– Что тебе нельзя? Почему? – шипит Андрей сквозь зубы.

Я делаю судорожный вдох и такой же выдох…

– Я беременна.

Глава 3

Лера

Сижу на тёплом капоте серебристого «мерседеса». Зажав сложенные ладони между коленями, я настороженно поглядываю на Андрея. Сидя рядом, он вертит листок с результатами анализов в руках. Услышав новость, Никольский увёз меня подальше от толпы. Остановил машину в какой-то промзоне и вышел на улицу, хлопнув дверью. Теперь вокруг нас по одну сторону дороги лесопосадка, а по другую – теряющиеся в сумерках очертания зданий.

– Это точно? – напряжённо интересуется Андрей.

– Да, – уверенно подтверждаю я.

И пока совсем не могу понять его реакцию. Любимое лицо ничего не выражает. Словно каждую его мышцу залили бетоном. Я боюсь и подумать, что там таится за родными глазами. Конечно, Андрей шокирован. Эти две полоски не были запланированными, но…

– …но осечек же никогда не было. – Андрей сосредоточенно сворачивает лист с анализами пополам.

– Видимо, не в этот раз, – я зачем-то глупо усмехаюсь.

Но улыбка сползает с лица, стоит только Андрею взглянуть на меня. Сердце с тревогой замирает в груди, потому что в его глазах уже кипит раздражение.

– Ты находишь это, – сложенный вдвое лист появляется перед моим носом, – смешным?

– Но уже так случилось. Надо…

– Надо было тебе подумать лучше о предохранении.

– Мне? – От таких заявлений саднящее чувство в груди расползается как чёрная клякса. – Нам, Андрей. В постель ложились мы оба. И какое теперь это имеет значение? Нужно понять, что делать дальше.

Хмыкнув, Андрей опирается локтями на свои колени:

– А что здесь думать? Аборт. Мне не нужны проблемы.

Меня словно бьют в самое сердце наотмашь. Лицо Андрея за мгновения становится отчуждённым. Его красивые и правильные черты сковывает напряжение.

– Проблема? Это ребёнок… твой… – сдавленно шепчу я.

– Это проблема, Лера! – Андрей взрывается, подскакивая с капота. – У меня не было такого прикола в планах.

Пытаюсь не дать панике окончательно схватить себя за горло.

– Андрюш, я понимаю. Ты напуган. Я тоже. Но мы же вместе. А вместе можно всё решить. Мы же любим друг друга.

– Лера! – Он маячит перед машиной, нервно запуская ладони в волосы. – Какая любовь на хрен! Мне девятнадцать. Я хочу путешествовать, мне нужно учиться, тусить. Я не хочу возиться с чьими-то обосранными памперсами. Да и ты планировала этим летом на море в лагерь вожатой.

– Я могу обойтись и без лагеря, – произношу тихо.

– А я без ребёнка, – Андрей уже орёт, не прекращая выхаживать туда-сюда. – Мать твою, если мой отец узнает, то мне каюк. – Замерев, делает шаг, опирается руками по обе стороны от меня на капот и просверливает своими чернеющими глазами. – Аборт, и точка.