Лера

Стою, опершись ладонями на раковину, и пытаюсь дышать ровно. Но почему-то страха нет. Только пустота и растерянность заполняют мою голову. Мне даже хочется усмехнуться и сказать, что я так и знала. Ещё этот сон, где в прозрачной реке я ловлю руками рыбу.

Я действительно на протяжении нескольких прошедших дней как чувствовала. Моя интуиция нашёптывала. Я старательно не прислушивалась к внутреннему голосу, игнорировала. Искала сотни других причин, чтобы не думать об этом.

Но моё сердце сейчас всё равно бешено колотится. Бьётся в рёбра, пуская неприятную дрожь по телу. Одно дело догадываться, другое – знать и видеть собственными глазами.

– Лерка, совесть имей! Мне на работу! Выползай! – От резкого стука в дверь ванной я подпрыгиваю на месте.

Выключив воду, бесполезно льющуюся в раковину, поднимаю взгляд на своё отражение в зеркале. Стою всё ещё в домашнем халате, бледная, с тёмными кругами под глазами… Ещё бы. Я практически не спала всю ночь, ожидая этого утра. Можно было бы сделать это и вечером, но так всё-таки надёжнее.

– Лера-а! – вопит за дверью моя сестра.

– Да иду я, иду, – ору ей в ответ, принимаясь наспех красить ресницы тушью.

Провожу по ним пару раз пушистой кисточкой, а волосы небрежными волнами расправляю по плечам.

Но, прежде чем освободить ванную, на всякий случай проверяю, хорошо ли закрыта моя косметичка с гигиеническими принадлежностями. Мне пока не хочется отвечать на чьи-либо неудобные вопросы, даже если их задаст моя сестра Вика.

Цепляю на лицо непринуждённую улыбку и отдёргиваю щеколду на двери.

В забавной пижаме в цветочек, с кулём тёмно-русых волос на макушке, систер прямо-таки вваливается в крошечный полутораметровый санузел.

– Наконец-то! Ты хоть вспоминай иногда, что наша квартира – не хоромы твоего мажорчика. У нас всего одна ванная, – недовольно бухтит она, но всё равно целует меня в щёку. – Доброе утро!

– Доброе, – натянуто улыбаюсь я.

Вика скрывается в ванной, и уже оттуда я слышу её возглас:

– Кстати, завтрак на столе. С тебя чистая посуда.

– Хорошо, – вздыхаю себе под нос.

Меньше всего мне сейчас хочется есть, но всё равно плетусь на кухню, где уже заботливо разлит чай по кружкам и нарезаны бутерброды с самым дешёвым сыром «Дружба». Негусто, но мы с сестрой особо не шикуем.

Привыкли жить скромно в нашей съёмной хрущёвской двушке в тихом спальном районе города. Да, это действительно не хоромы, но гораздо лучше, чем те условия, в которых я и Вика выросли в детском доме.

И попали мы туда не от хорошей жизни. Спившейся матери-алкоголичке ни я, ни сестра не были нужны с самого рождения. А про отца мы и вовсе не слышали. Вике было четыре, а мне три года, когда мать лишили родительских прав, а меня и сестру отправили в детский дом. Это заставило нас держаться друг за друга зубами. И мы держимся до сих пор.

Усаживаюсь за стол на своё место у окошка. Обнимаю подрагивающими пальцами горячую кружку с чаем, но чувствую себя в какой-то прострации. Пытаюсь поймать в голове хоть одну чёткую и осознанную мысль. Наверное, стоит задать самой себе вопрос ещё раз: что теперь делать?

Вчера бы я ещё ответила: точно идти на пары, не забыть сдать доклад по психологии и обязательно узнать, что там с моей конкурсной работой по английскому языку. А сейчас? Сейчас эти ответы уже не подходят к моим вопросам.

– Ау, Лер! – У меня перед носом раздаются щелчки пальцев.

– Что? – виновато поднимаю взгляд на сестру.

Я так нырнула в свои мысли, что даже не услышала, как она вышла из ванной.

– Ты в этой вселенной-то? – Вика плюхается напротив меня. Хватает с тарелки бутерброд и сразу же с аппетитом вонзается в него зубами. – Сколько у тебя сегодня пар? Девчонки вроде взяли билеты в кино на пять вечера, – спрашивает сестра с набитым ртом, не утруждая себя прожёвыванием завтрака до конца.

Чёрт! Кино с девочками! Вопрос Вики становится едким уколом вины. Эти планы совершенно вылетели из моей головы, как только я заперлась сегодня утром в ванной.

– Вик, прости, но сегодня я к Андрею. Мне надо, – сухо проговариваю я и стараюсь не смотреть сестре в глаза.

Мы ведь и правда давно договаривались, но тогда я и предположить не могла, как полярно могут развернуться все мои планы. Даже сам Андрей пока ещё не в курсе, что его планы на сегодня тоже поменяются. Да и не только на сегодня…

Беру бутерброд и осторожно откусываю кусочек, но от нервного напряжения едва ли могу протолкнуть его в себя.

– Опять? – в голосе сёстры одна сплошная обида. – Но мы же договаривались, Лер.

– Я знаю, просто…

– Нет, я, конечно, рада за тебя, что отхватила себе в хахали сыночку бизнесмена, – перебивает меня Вика, продолжая свою тираду, – но ты уже совсем отодвинула меня в дальний угол.

– Ты же знаешь, что это не так, – категорично трясу головой. – Я всего лишь…

– Ты всего лишь вспомни, когда последний раз мы проводили время вместе. То ты со своим мажором в ресторан, то на море он тебя возит, то прогулки за шмотками, ночуешь у него чуть ли не каждый день. С Никольским же круче, чем смотреть кино по скидке! – Надув щеки, Вика резко подрывается с места, не доев бутерброд. – Ладно. Сами с девчонками сходим. Я в кафе. У меня сегодня первая смена. Приятного аппетита.

Сестра выскакивает с кухни молниеносно, оставляя меня там один на один со своим чувством вины и внезапно подкатывающей паникой.

Я правда хотела провести этот вечер в компании Вики и девчонок. Но теперь, кажется, всё в моей жизни пойдёт не по плану. И первое, что я никак не планировала, – так это увидеть сегодня утром две яркие полоски теста на беременность.

Лера

– Лера, тебя долго ждать? Заезд начнётся с минуты на минуту, – раздражённый голос Андрея в трубке заставляет меня прибавить шаг.

– Через пару минут буду. – Перескакиваю через лужу и чуть ли не вприпрыжку бегу по узкой улочке между заброшенных зданий.

Хорошо, что сегодня решила надеть джинсы, спортивную рубашку и кеды. В платье и на каблуках на таком минном поле из луж не разгуляешься. После майского ливня здесь хоть на лодке греби, но пока что это единственное место на районе, о котором не в курсе полиция. На территории давно не работающего завода проводятся гонки. Любители скорости, драйва и запаха жжёной резины собираются здесь несколько раз в неделю.

Первый раз я оказалась в атмосфере гонок в начале сентября. Одногруппница уболтала составить ей компанию и потусить как-нибудь вечерком на одном очень крутом мероприятии. Так я и познакомилась с шикарным брюнетом с глазами самой тьмы. Точнее, сначала поцеловалась, а потом познакомилась.

По правилам гонок победитель дарит поцелуй любой девушке из толпы. И этой счастливицей оказалась я, а наглым, уверенным победителем того заезда – Андрей Никольский.

Я, конечно, заехала ему по смазливому лицу будь здоров за такой фортель, но так просто из моей головы он не вышел. Да и Андрей просто так сдаваться не собирался. На следующий день он как штык стоял уже возле ворот моего института с сумасшедшим букетом алых роз.

А дальше моя жизнь стала напоминать сюжет самой романтичной сказки: подарки, свидания, походы в рестораны и клубы, признания… Первый секс и те самые невероятные первые чувства.

И теперь Андрей целует в финале каждой гонки только меня. В скорости и умении чувствовать машину на драйве ему нет равных. Я знаю, Никольский и сегодня придёт на финиш первым, но, помимо поцелуя, мне есть, что ему подарить. Новость, которая будет одной из самых важных и ценных в жизни. Поэтому в нетерпении несусь в сумерках на звуки рёва машин, витающие среди старых переулков.

Выскочив из-за угла, оказываюсь на огромной ровной площадке размером в одно футбольное поле – не меньше! – и досадливо вздыхаю. Чёрт! Немного не успела. Толпа, пацаны и девчонки, уже в напряжении со свистом и ором топчутся у финиша. Мгновение, и белую черту стрелой пересекает знакомый серебристый «мерседес» купе. Спорткар, дрифтуя, делает разворот на сто восемьдесят и резко замирает под визг тормозов и клубы дыма из-под колёс.