Новые химеры присоединяются к старым и на всех порах идут мочить все живое, что только встретят.

Часть биомассы отходит Разменнику. Наладить цепочку фуражиров и рабочих, что будут притаскивать ему мясо сразу в "кабинет". Клановые монеты приходят мне на счет и я через интерфейс покупаю эту ебучую Книгу Знаний. Химерология уровня адепта поможет мне, если не сразу, то в перспективе. Двенадцать часов — половина суток, слишком маленький срок. Нужно успеть. Успеть. У меня мелко подрагивают пальцы. Я напряжен. Я взвинчен. Я близок к тихой истерике.

Поставить Стену и может быть Казарму. До Портала и Кузнеца еще далеко, они слабо помогут при штурме моего логова. Оборона и пути снабжения — пока что это директива номер ноль, без которой даже думать нечего о вступлении в большую игру. В ближайшее время улицы городов окрасятся кровью — мертвецы и всевозможные неигровые фракции сцепятся друг с другом и рядовыми смертными. Еще больше керосина в этот пожар подольет появление Обелисков. Если я правильно понял — то это здоровенные куски непонятно чего, которые разворотят кучу строений, после чего изрыгнут из себя орды инфернальных уебков, которые спят и видят, как бы чьи-нибудь ленты кишок на локоть намотать.

Глубоко вдохнуть, прикрыв глаза. Выдохнуть.

Покажем кто тут папка, пора УБИВАТЬ.

Охотники вылетают стаей оголодавших стервятников, почуявших запах свежей мертвечины. Самые верхние окна арахнид-прядильщик не заделывал, оставив их открытыми. Но совсем без защиты не оставили — инсектоиды-воины плюс пауки-разведчики. Хранители Улья, как более мощные пехотные юниты караулят наглухо замурованные густым клеем паутины двери. Все же пока еще не слишком много летающих супостатов. Притом часть крылатых химер торчит на крыше чудовищными гаргульями и своеобразным ПВО.

Выглядели они… довольно эффектно. Тускло-желтые полупрозрачные крылья, наподобие стрекозиных, растущие из поросшего тупыми хитиново-костяными шипами горба. Да, как и большая часть остальных инсектоидов они заметно сутулились, визуально становясь ниже — плюс-минус метр семьдесят. Угловатый череп с выдвижными жвалами, больше напоминающими какой-то секатор, изрядно побитый жизнью. Две пары черных полосок глаз вдавлены в голову и до кучи полуприкрыты сегментчатыми пластинками, что при желании могут, аки веки прятать за собой лишенные зрачков глазные яблоки. Ноги длинные, сустав привычно выгнут в обратную сторону, и увенчаны они клешнями беркута, цепкими, с крюками загнутых костей. Такими же способны похвастаться и верхние конечности — всего одна пара. Особой брони у них нет, своеобразная кираса из монолитного бурого костяного образования, с едко-зелеными разводами, скрывающая вогнутую грудную клетку и впалое брюхо, прилипшее к выпирающему позвоночнику. Эдакие "наплечники" — камнеподобные бугры, что под конец раскалываются на три острых шипа.

Тик-так, мазафака. Время утекает.

Первый выводок насчитывал около двух десятков особей. Я даже особо не считал — от девятнадцати до двадцати трех. Они веером разлетаются в разные стороны.

Москва пылала.

Я в своих "покоях", мягкий Мох и Королева проводящая непонятные манипуляции рядом с набухающими Личинками. Закрываю глаза и подключаюсь к охотникам, так сказать, войдя в режим стратегии. Вселяюсь в одного. Не управляю его действиями, они вполне автономны и заложенные алгоритмы работают исправно. Крылатая тварь пикирует на женщину, вцепившуюся в пакеты с хавчиком и затравленно озирающуюся по сторонам — вполне привлекательная внешность и куча еды, два в одном для всевозможных шакалов, вышедших на улицы. Зря она только вверх забыла посмотреть. Ее сбивает с ног, импульс плюс скорость и разница в весе не оставляет ей и шанса. Руки рефлекторно разжимают сумки, выставляясь перед собой. Консервы катятся по асфальту. Крики ближайших человечков. Приказ предельно простой — никаких заложников и рассусоливания с жертвами. Когти инсектоида рвут шею женщины, практически обезглавливая ее, оставляя череп болтаться на одних позвонках и лоскутах кожи. Кровь фонтаном брызжет в разные стороны, а охотник, вцепившись когтями ног в спину обмякшего тела, поднимается в воздух, неся добычу в Улей. Мысленно следую за ним, пока он не швыряет труп в темный провал окна и не летит дальше на промысел. Воины не мешают фуражирам, тут же подхвативших биомассу и буксирующих ее в недра завода. Зрение у моих бойцов и тем более преторианцев вполне себе, так что срисуют любого, если не обладает невидимостью, еще задолго до того, как он подступится к базе.

Переключаюсь между другими добытчиками.

Дела идут неплохо. Я бы даже сказал отлично. Люди тупо не успели сориентироваться и еще не до конца отошли от явления им воли Темного бога со всеми из этого вытекающими. Некоторые пересекались с самостоятельно реанимировавшимися покойниками или же, в более редких случаях, с разведывательно-фуражирными рейдами гоблинов, но к атаке с воздуха неведомыми человекоподобными насекомыми их жизнь точно не готовила. На вояк пока еще не рыпаемся — выводок довольно малочисленный и не хочется сразу же бросать его в мясной штурм на крупнокалиберные пулеметы БТР-ов, с этим мне помогут смертники и псы, но это позже, когда будет биомасса и Клановые монеты.

Трупы моментально конвертируются в биомассу, ага, Королева обладает почти идентичной моему Инвентарю функцией колдовской мясорубки.

Инсектоид пробивает лапой боковое стекло "девятки". Хватает за тщедушную шею двадцатилетнего щегла, судорожно пытавшегося завести ржаво-гнилое корыто. Коготки у моих химер острые — даже легкого сдавливания хватило для повреждения большей части крупных вен и артерий. Парень еще дергается, истекая кровью, когда его вытаскивают через все то же окно. Охотник не стал заморачиваться, как с устройством механизма замка, так и с выламыванием дверцы. Тощее тело располосовало осколками стекла, даже одежда не помогла. Хватается клешнями за плечи мертвеца и взмывает в небо.

Они не отлетали далеко от базы, так что поток какое-то время был почти бесперебойным — принес один охотник, тут же второй, третий. Конвейер ускорился, едва вылупилась вторая партия из свежего мяса. К сожалению, часть биомассы уходила на создание Контрольных Узлов. чтобы держать всю эту ораву в подчинении, так что о том, чтобы на этих этапах что-то отдавать Разменнику не шло даже речи.

На разборку подтягиваются мусора и бандиты.

Инсектоид успевает схватить за ногу грузного мужчину, удивительно быстро для своих габаритов юркнувшего в приоткрытую пасть подъезда. Он дико орет от боли, ибо маникюр химеры с остервенением вгрызается в мышцы его голени, окропляя кровью ткань штанины. Пытается вцепиться в перила, ступени и дверной косяк, обламывает ногти, скребет пальцами по холодному бетону. И срывается на писклявый всхлип, едва отрывается от земли и устремляется в небо. В небо, частично окрасившееся в тон его крови, хлещущей из вскрытого горла. Никогда не видел, чтобы кому-то располосовали до мяса глотку когтями ног. Летающий кролик, епта. Ну типа вспомнился отрывок из передачи о животных, что кролики или зайцы в любой непонятной ситуации начинают пиздить обидчика задними лапами. Вроде как, у них там когти имеются, которые просто разрывают на куски плоть живота хищника и вываливают на доброе, милое и пушистое травоядное создание окровавленные потроха.

Пистолетные хлопки.

Один из охотников штопором теряет высоту и впечатывается в треснувший лоскут асфальта. Добить его ребятки в форме не успевают. Как говаривали классики — один на всех и все от одного, бегите, я конченный! Тот, что по-моложе и более поджарый, вертящий черепом на триста шестьдесят градусов, успевает заметить приближение корешей насекомого-мутанта, пытающегося подняться на ноги. Разворачивает корпус, что-то невнятно орет, выпуская в их сторону остатки обоймы пистолета Макарова. Напарник, более тучный, рыхлый, опытный и усатый, поворачивает голову в его сторону, не убирая прицел с неведомой твари. Именно в момент этого движения — сокращения шейных мышц, движущих черепную коробку из одного положения в пространственно-временном континууме в другое, он и умер. Умер быстро и безболезненно, чего нельзя сказать о его подопечном.