— О нет, ты меня не разбудил. Я Уитни, кстати.

Молодой человек кивает.

— Эндрю. Приятно встретить вас. Ещё раз извините, что беспокою.

Я смеюсь, пытаясь успокоить его.

— Нет, не беспокойтесь об этом. Я всегда бодрствую в это время, потому что у меня есть пекарня, и я обычно на работе в такое время. К сожалению, мне пришлось временно закрыть «Сладкое время», но мои внутренние часы ещё не получили уведомление.

Служащий поднимает голову, с улыбкой, его веснушчатое лицо расплывается в ухмылке.

— Мне знакомо это название! Моя бабушка любит ваше сахарное печенье. Моя мама всегда останавливалась и приносила ей три штуки каждую среду, когда приезжала в гости.

Я смотрю на него, мои синапсы активизируются.

— Подожди, твоя мама, должно быть, Бонни!

Я поражаюсь, потому что Нью-Йорк — огромный город, и всё же он остаётся маленьким миром. Бонни — покупательница средних лет, с которой я подружилась за последний год или около того. Я знаю, что она каждую среду ходит к маме и приносит ей моё печенье в качестве угощения. Эндрю с волнением качает головой.

— Да, мэм, Бонни — моя мама. Вы можете быть уверены, что она вернётся, как только вы снова откроете свои двери. Было приятно познакомиться с вами, но мне лучше вернуться на мой пост. У меня ещё два часа до окончания смены.

Я счастливо улыбаюсь. Человеческая связь, какой бы маленькой она ни была, всегда согревает моё сердце.

— Спасибо, что принёс лимоны, Эндрю.

Эндрю кивает головой в молчаливом «пожалуйста», и после того, как он уходит, на меня находит вдохновение. Бегу на кухню, я обыскиваю кладовую Питера и нахожу всё необходимое для лимонно-черничных кексов и сахарного печенья. Я собираюсь сделать партию моего фирменного печенья для Эндрю, чтобы он отнёс его бабушке.

Почему бы нет? В конце концов, приятно снова печь для других людей. Я только недавно стала вести свой влог, и выпечка на камеру — это совсем не то, потому что теряется часть человеческого фактора. Гораздо приятнее приготовить то, что кто-то действительно потом съест.

Напевая, я улыбаюсь, пока мои руки заняты. Работать на кухне у Питера замечательно по сравнению с моей крошечной квартирной кухней. Двойные духовки позволяют мне выпекать оба лакомства одновременно. Установив таймер, я выношу чашку кофе на террасу, чтобы полюбоваться восходом солнца над рекой.

Находясь на террасе, я понимаю, что вчерашняя короткая экскурсия не охватывала улицу снаружи, и оказалось, что у Питера есть собственный бассейн с одной стороны пентхауса. Похожий на тот, у которого есть возможность включить питание, чтобы вы могли делать круги; что-то вроде плавательной версии беговой дорожки. Это объясняет его мускулистое, великолепное телосложение пловца. Я подхожу ближе, восхищаясь чистой водой и тем фактом, что я буквально в пятидесяти этажах над землёй, и всё же смотрю на бассейн.

— Хочешь искупаться нагишом? — низкий голос звучит у моего уха.

Его голос почти пугает меня, и я чуть не падаю в воду. Питер красиво помят ото сна, с чашкой кофе в руке.

— Ты не шутила насчёт того, что рано встаёшь. Печенье и маффины уже в духовке? — он усмехается.

— Прости. Я разбудила тебя? Я старалась быть как можно более тихой.

Питер усмехается.

— Нет, меня разбудил не шум. Чудесный аромат, доносившийся вверх по лестнице, взволновал меня на рассвете. Я думаю, что воспринимал этот вид как должное, и ты права, это потрясающее место, чтобы выпить чашечку кофе. Когда эти маффины будут готовы? Кажется, после вчерашнего вечера у меня разыгрался аппетит.

Я чувствую, как жар подкрадывается к моей шее, и краснею, вспоминая всё, что произошло прошлой ночью. Меня спасает пресловутый звонок, когда тикает таймер на моих часах.

— Кажется, ты выбрал идеальное время, — ласково говорю я. — Теперь кексы.

Питер ловит меня за руку и вовлекает в сладкий поцелуй, когда я прохожу мимо него на обратном пути внутрь. Я на мгновение застреваю в воспоминаниях о вчерашних выходках, пока не срабатывает таймер печенья. С неохотой вырываюсь из объятий, чтобы спасти свою выпечку, пока она не сгорела. Пантера подкрадывается ко мне сзади и помогает достать дымящуюся выпечку.

— Ты права, — замечает он. — Лимон придаёт чернике в этом маффинном кексе аромата, которого я даже не знал, что мне не хватает, — комментирует Питер, откусив огромный кусок.

— Эх ты! — я смеюсь. — Ты даже не дал ему остыть!

Он просто проглатывает его целиком, прежде чем похлопать меня по заднице. Мне это нравится, но моя неуверенность снова даёт о себе знать, когда я перекладываю печенье на решётку для охлаждения, исподтишка поглядывая на великолепного богатого мужчину, поедающего творение моих рук. Что он видит во мне? Должна ли я наслаждаться поездкой, пока она длится? Влюблюсь ли я в этого парня и разобью ли себе сердце? К сожалению, я думаю, что ответ на последний вопрос, скорее всего, «да», к моему большому разочарованию.

Но сейчас не время открывать ящик Пандоры. Вместо этого я широко улыбаюсь.

— Я рада, что они тебе нравятся, но мой кот, вероятно, сейчас голодает, и мне нужно одеться и отправиться домой. Бедный Аполлон. У тебя есть Tupperware (прим. перев. — посуда tupperware — самый узнаваемый бренд посуды США. Имеется в виду контейнер для еды) под рукой? Ты ведь не против, если я положу это печенье и отдам Эндрю?

Питер выглядит озадаченным.

— Конечно, я уверен, что у меня есть несколько контейнеров, но кто такой Эндрю? Я его знаю?

Я смотрю на него.

— Твой клерк внизу. Его зовут Эндрю?

Питер снова выглядит поражённым.

— Ты испекла печенье для портье?

Я киваю.

— Вообще-то, для его бабушки. Я не спала, когда он пришёл с лимонами, и оказалось, что мама Эндрю — моя постоянная клиентка. Каждую среду Бонни покупает сахарное печенье для своей мамы, бабушки Эндрю. Я хотела, чтобы он мог передать ей немного. Надеюсь, ты не против.

Питер качает своей темноволосой головой.

— Конечно нет, милая. Мне нравится, что ты такая щедрая. Я могу упаковать их и вызвать машину, чтобы отвезти тебя домой.

Я улыбаюсь, качая головой.

— О нет, в этом нет необходимости. Я поеду на автобусе. В любом случае, я всегда езжу на общественном транспорте.

Миллиардер улыбается мне.

— Это не обсуждается, милая. Мой водитель отвезёт тебя домой.

Мне не нравится мысль что я буду лишней работой его водителя, и меня это немного раздражает. Я могла бы запросто вызвать такси, но почему-то я знаю, что Питер не сдвинется с места, и спорить об этом не стоит.

Одевшись в ту же одежду, что и накануне, я готовлюсь к позорной прогулке. Или, по крайней мере, позорной поездке на машине. Я никогда раньше так не делала, и это немного волнует, если подумать. У меня было неожиданное свидание с красивым мужчиной. Он может быть красивым мужчиной, которого у меня нет шансов удержать надолго, но, тем не менее, даже одна ночь с кем-то вроде Питера была бы пером в шляпе любой девушки.

Симпатичный миллиардер ждёт меня у подножия лестницы с печеньем в контейнере «Приходите в Шейк Плейс». Он так великолепен, что моё сердце начинает колотиться. Но затем я напоминаю себе, что мне нужно возвести стену вокруг своего сердца, иначе оно разлетится на миллион маленьких кусочков из-за этого мужчины.

— Спасибо за всё, Питер, — говорю я, беру у него печенье и коротко целую в щёку. Я должна помнить, что это не начало отношений. Это деловая договорённость. Я складываю больше кирпичей вокруг своего сердца.

Он смотрит на меня немного странно.

— Всё в порядке, Уитни? Я сделал что-то, что расстроило тебя?

Я улыбаюсь, ярко и сияюще.

— Нет, совсем нет. Всё отлично. Я знаю, что тебе нужно успеть на самолёт, а мне нужно накормить голодного кота.

— Тогда увидимся, когда я вернусь? Может быть, мы сможем поговорить о рецептах коктейля.

Я одаряю его ещё одной ослепительной улыбкой.

— Да, конечно. Счастливого пути. — Я останавливаюсь на этом и захожу в лифт. Прежде чем я дохожу до стойки регистрации, на мой телефон приходит сообщение о том, что пять тысяч долларов были зачислены на мой счёт. Я должна быть взволнована тем, что получила деньги, и, конечно это так. Но почему-то я также и разочарована. Я хочу… ну, чего я хочу, не имеет значения. Моя голова снова напоминает моему сердцу, что это всего лишь деловая договорённость, и это то, что должно происходить.