— Это полный…… — радостно начал Том, но наткнувшись на суровый взгляд Инги тут же поправился — Полная победа!

Лицо Тома на этой фотографии вышло придурковатым, что лишь усиливало эффект.

— О, нас тут уже назвали экстремистами, поздравляю — сообщила нам Инга.

— Кто?

— Да все кому не лень, эту новость сейчас обсуждают на всех главных новостных каналах.

Мда, лавина набирает обороты, ситуация опять вышла из под контроля.

— Ха, у нас десять тысяч подписчиков уже, — радостно сообщил Том.

Вот кому реально пофиг, даже тот факт, что его лицо стало самым популярным лицом Империи, не смущает его.

— Том, ты теперь знаменитость, — мрачно пошутил я.

— Ммм, почему?

— Тебя теперь все будут узнавать на улице.

— Надо бы ему два зуба выбить, что бы выглядел реалистичней, и я ему их выбью, — мрачно пообещала Инга.

— Министерство образования планирует провести аудитинг в Венской школе номер 13, с целью выяснения целевой растраты бюджетных средств, сообщил заместитель министра Фридрих Кляузе — прочитала Сара.

Мда, Олле меня сожрёт теперь. Интересно, а из школы не попрут?

****

Возвращались в Вену мы тем же путём, на поезде. Ехали молча. Настроение у всех было мрачное, даже вечно болтающий Том, сидел тихо и не смел открыть рта. Девчонки уже давно перестали следить за новостями, так как волна негатива в нашу сторону неуклонно росла. Как только нас не называли в местных сми и экстремистами и бунтарями, некоторые высказывали мысль, что мы анархисты, хорошо хоть в террористы не записали. Мол, мы замахнулись на устои общества, тьфу ты, дегенераты. А уже перед школой нас встречали. Целая толпа журналистов контролировала вход в школу.

— Это за нами? — испуганно пискнула Сара.

— Радуйся, сегодня ты станешь знаменитой, — пошутил я.

Только вот никто не разделял моей радости.

— Народ, все за мной, говорю только я, — я добавил в голос властности, что бы чутка их взбодрить.

И решительным шагом двинулся к толпе журналистов.

— Вы Патрик Шарп? — обратился первый из них.

— Да, чем могу быть вам полезен?

— Вы не могли бы прокомментировать сегодняшние новости.

— Нет, не могу.

— И почему же? — журналист с ухмылкой подставил мне микрофон.

— Потому что культурные люди сначала представляются, а с некультурными мне мама запретила разговаривать. Говорит, плохим словам научат.

— Ажжж, — разнеслось в толпе журналистов.

Настроен я был решительно. Помирать, так с музыкой, решил я для себя. Во всяком случае, сегодня Вена меня запомнит надолго.

— Людвиг Ван Боске, «первый Венский канал», — представился мне другой журналист — как вы оцениваете шансы простолюдина стать министром?

— Господин журналист, у вас в паспорте стоит запись, что вы аристократ или простолюдин? — спросил я его.

— Нет, — ответил опешивший шурналист.

— Ну вот и ответ наш вопрос. В Империи у всех одинаковые права. У любого гражданина Империи есть одинаковые шансы стать министром, неважно из какого сословия он происходит. Ведь министров назначает Его Императорское Величество Карл пятый, должность министра не наследуется потомками имперских родов.

— Уууу, — загудели журналисты.

— Молодой человек, а не слишком вы молоды, что бы рассуждать на такие серьёзные темы? — усмехнулся журналист — Ведь именно аристократы на протяжении веков управляли министерствами.

— Всё течёт, всё меняется. — филосовски заметил я — Но если рассуждать серьёзно, то кто такой министр? Министр, это по сути дела чиновник, функция и эта функция должна уметь хорошо организовать работу министерства и всё. Не вижу, почему тут так важна чистота крови?

— Аааах, — выдохнули журналисты.

Судя по реакции журналюг, я им тут все шаблоны разрываю. Ничего, подождите, это мы сейчас только знакомимся. Дальше будет лучше.

— Николь Бержерон, «Светские хроники», как вы прокомментируете информацию, что вы бастард рода Морозовых?

— Госпожа Николь, это был вопрос или утверждение.

— Утверждение, — улыбнулась акульей улыбкой журналистка.

— Ну, если утверждение, то это попадает под статью о разглашении недостоверных данных о лицах недостигших совершеннолетия. От двух до пяти лет на рудниках, не губите свою жизнь, госпожа Николь.

Вокруг послышались смешки, не любят тут «Светские хроники» похоже. Так, но надо закругляться, а то я сейчас наговорю себе на срок. Вот и мои друзья уже сердито дышат мне в затылок.

— Господа журналисты, приятно было пообщаться с вами, но к сожалению нас ждут серые школьные будни. Всем хорошего дня. — Сказав это, я широкими шагами направился в школу. Фуф, отбились кажется.

****

До класса я так и не дошёл. На входе мне сразу сказали, что бы я шёл в кабинет Олле. Предстоит ещё одна битва, что же это за мир такой, не дадут спокойной жизни. Секретарша как-то странно посмотрела на меня, когда я вошёл в приёмную. Пожелав ей доброго утра, я постучался.

— Вызывали, господин Олле? — спросил я, проходя в кабинет.

Кроме него в кабинете присутсвовал незнакомый мне мужчина в сером костюме.

— Проходи, садись, — недовольно произнёс он — вот знакомься, инспектор полиции, господин Стоун.

Интересно девки пляшут, он что по мою душу? Вроде ничего такого я не делал, что бы мной заинтересовалась полиция или делал?

— Очень рад знакомству, господин Стоун, — я радостно поприветствовал инспектора.

Олле лишь иронично хмыкнул на это. Не, ну а что? Я должен дрожать перед каким-то инспектором. Или может сразу явку с повинной оформить?

— Патрик, я тут в связи с расследованием хаккерской атаки на Венна тудей. Я хотел бы прояснить пару вопросов, если ты не возражаешь?

«Ух ты, быстро у них тут дела делаются или кто-то очень заинтересован в "правильном" расследовании».

— Господин инспектор, а вопросы будут под протокол? — невинно поинтересовался я.

— Нет, конечно, просто дружественная беседа, — улыбнулся Стоун во все его 32 зуба.

— Тогда сожалею, я буду беседовать с вами только под протокол и только если господин Олле согласится присутствовать при нашей беседе. Я ведь несовершеннолетний.

Было приятно наблюдать, как от удивления вытягиваются их лица. Кто же по доброй воле откажется от обычной беседы и захочет под протокол? Люблю разрывать шаблоны. Недаром я потратил столько времени изучая свои права несовершеннолетнего, там было много интересного и сейчас я собираюсь их удивить. Им бы сюда прислать инспектора по несовершеннолетним, а они прислали обычного. Вот сейчас и проверим, насколько он знает правила ведения допроса.

— Хм, можно и под протокол, — озадаченно произнёс инспектор.

Следующие пять минут мы записывали свои личные данные в протокол, где Олле являлся моим поручителем при допросе. Наконец все формальности были улажены, и инспектор задал свой первый вопрос.

— Патрик, что ты знаешь об инциденте, произошедшим с новостным сайтом «Вена тудей»? — спросил он меня.

— Господин инспектор, извините, а вы одарённый? — в свою очередь спросил я его, игнорируя его вопрос.

— Да, но какое это имеет значение? — озадаченно спросил он.

О, это имело огромное значение. В этом мире у полиции имелись артефакты «правды», они считывали эмоции с подозреваемого, в суде они не рассматривались как доказательства, но правильно построить допрос помогали. Инспектор не обязан был предупреждать подозреваемого о использовании артефактов, кроме случаев, когда подозреваемый являлся несовершеннолетним. Тогда инспектор должен был предупредить заранее о наличии таких артефактов.

— Тогда прошу внести в протокол, что вы начали допрос, не предупредив меня о наличии или отсутствии у вас артефактов «правды».

— Но у меня их нет, — растерялся инспектор.

— Охотно вам верю, господин инспектор, но вы не предупредили меня, ровно как и не сообщили, что являетесь одарённым.

— Патрик, что ты несёшь? — встрял Олле.

— Господин Олле, я лишь следую букве закона, как впрочем и всегда, — повернулся я к нему, — правила ведения допроса несовершеннолетних.