Вера воды это не только наше культурное наследие и определяющая религия всего океана, но и свод определенных законов, которые придают нашей вере форму. Наша Нэро, как и все мы, всегда верила в то, что этот мир может сделать лучше только полное принятие наших собственных пороков. Одним из законов Веры воды является постоянное всепрощение любой провинившейся марры, что бы она ни сделала. То есть, фактически, следуя пути всепрощения, мы следуем пути добра, а значит идем по той же тропе, по которой в старину шла наша Нэро.
Всепрощение покажется вам, иным цивилизациям, довольно глупым. Я знаю о том, что в соседних обителях созерцателей царит раздор и происходит огромное количество междоусобиц по всяким маловажным мелочам. Возможно, вы скажете, что в центре каждой цивилизации должен быть хоть какой-то конфликт, будто нравственный или культурный, но спешу заметить то, что на протяжении всех сезонов с момента впадения нашей Нэро в вечный сон, у нашего народа никогда не происходило ни одного разногласия. Первые разногласия среди нас всех возникли в момент образования организации марр вод Язычников, и теперь мы стоим на пороге… я не побоюсь этого слова, революции. Просто потому, что мы перестали прощать друг друга.
Что есть всепрощение сейчас? Простить ближнего за неуместную шутку и простить ближнего за убийство твоего родственника — одно и то же? Для меня, пожалуй, да. Но только если марра в обоих случаях попросит чистейшего прощения и будет раскаиваться перед потерпевшей особой и перед самой Нэро за осквернение живительных вод. Такого же мнения придерживаются и остальные марры, что как и я следуют Вере воды.
Создается такое впечатление, будто на путь добра не ступают только архиереи и судьи, которые будто бы нарочно игнорируют каркас нашей религии в виде прощения всех и за все. Однако только благодаря им мы всё ещё проповедуем учения этой религии. Парадоксально и странно.
Что если Вера воды спустя такое множество сезонов преобразилась, и из священнейшего трактата о важности всепрощения и всеобщего добра, в руках новых руководящих органов стала жестким инструментом контроля простых марр? Я не знаю. Правда не знаю. Вы можете ответить на этот вопрос, незримые читатели? Бывало ли в вашей истории так, что определяющая ваше существование религия обратилась против вас самих?
Или когда против вас обратились ваши же архиереи?
Запись 7. Консул вод Язычников
Слухи оказались правдой. Консул собрал вокруг себя много шума!
Он приплыл к нам вместе со своей делегацией этим утром. Сначала всё проходило хорошо, и прослушивание консула обещало быть плодотворным для обоих наших городов, пока беседа не достигла переломной точки. Но мне лучше описать получившуюся сцену с самого начала, нежели чем я буду её пересказывать со своих слов. Вам так будет интереснее.
Архиерей Лантан, как и всегда, собрал всех высших стражей в одном месте, но теперь вместе с нами были и три других архиерея. Все мы хотели выслушать консула лично, и именно это и стало нашей ошибкой. Однако обо всем по порядку.
Консула зовут Волла. Я сразу выделил его необычный наряд, что отличался от нашей одежды более плотной тканью и различной символикой Язычников. Его чешуя искусственно окрашена в красный цвет, а все его плавники были подрезаны по какой-то причине. На всем его теле были видны заросшие раны будто бы от рыб-культро, которые уже давно были залечены. В общем и целом, для консула Язычников Волла выглядел мужественно, стойко и дипломатично. Было видно, что он повидал многое за период своей жизни. От него не исходило никаких угроз по крайней мере в начале нашего знакомства, и я даже забыл о том, что Язычники сделали с нашим святилищем Нэро.
— Моё имя — Волла, — представился он, и демонстративно окинул нас всех взглядом. — Я пришел не для того, чтобы вредить вам, мои бледные экваториальные друзья, братья.
— Ты нам не брат, чудак, — сказал кто-то из нас.
— Нет, ты не прав, мой дорогой брат. Все марры друг для друга братья и сестры. Все мы выклевались на свет только благодаря вашей, нашей Нэро, а значит всё равно мы являемся родственниками друг для друга.
— Это ты говоришь после того, как вы организовали нападение на святилище Нэро и дальнейший его подрыв? — неодобрительно выкрикнула та же марра.
— Ну же, зачем же вечно смотреть назад? Да и к тому же, откуда у тебя такая информация, что это сделали именно мы? Это прямо-таки настоящий расизм, мой дорогой друг.
Я не нарочно усмехнулся, весь погруженный во внутренний мир Воллы. Его жесты и слова были для нас снисходительны и доброжелательны. Это даже пугало в какой-то степени, потому что от Язычника подобное можно было услышать очень редко.
Архиерей Мендакс чувствовал себя нехорошо, и сегодня у него было плохое настроение. Обратился к Волле он со злостью, скептицизмом. Да так сильно он рассердился, что недовольный высший страж, что до этого относился с агрессией ко словам консула, замолк под его гнетом.
— Да кто вы такой, чтобы называть НАС братьями? Неслыханная дерзость, да ты отродье протухшее! Да как вообще можно объявляться к нам с возгласами о том, что все марры — братья, закрывая свои глаза на то, насколько сильно вы, Язычники, нам докучаете? Какова же ваша цель пребывания здесь, в священнейшем городе всего океана, подлецы?
Мендакс ясно дал понять Волле то, что ему здесь никто не рад. Сам Волла расплылся в улыбке от его слов. Они его никак не обидели, скорее раззадорили.
— Моя цель — примирить оба наших народа. Вернуться в прошлый строй общества без раздора и напрасной ругани, — ответил Волла спокойно.
— Это официальное заявление? Ну и как же вы собираетесь добиться мира между нашими народами? — спросил уже архиерей Лантан.
— А тут нам и стоит перейти к сути дела. К вам, архиереям, будет предъявлено два требования, необходимых для заключения мирного договора. В свою очередь от лица всего Пакса вы можете потребовать два аналогичных требования и для Язычников. Зуб за зуб, глаз за глаз.
— Каковы ваши требования?
— Первое требование — предоставить возможность жителям Пакса свободно перемещаться между двумя нашими городами, предоставить им возможность сменить место жительства при их желании. Второе требование — передать аквамариновый куб из святилища Нэро нам для того, чтобы мы удостоверились в том, что внутри него действительно спит наша общая Нэро.
Все мы, высшие стражи, переглянулись между собой. Мы попытались понять шутит Волла, или нет. Архиереи, в свою очередь, тоже переглянулись между собой, и негласно вынесли следующий вердикт.
— Эти требования невыполнимы ни при каких условиях. Вы покушаетесь на сохранность жизни наших марр, покушаетесь на сохранность жизни нашей, а не вашей Нэро, и при этом всё равно пытаетесь высказать какие-то требования для того, чтобы оба города заключили союз? Это немыслимо, невозможно, никогда, просто никогда! — завелся Мендакс вновь.
Волла снова улыбнулся.
— Но вы ведь даже не знаете, спит ли наша Нэро внутри куба, или нет. Мы пытаемся понять лишь эту деталь её жизни всё время существования нашего северного города. Нет никаких задокументированных доказательств того, что Нэро отгородилась от всего мира именно внутри этого куба и именно на месте существования её храма. Никто не видел процесс впадения Нэро в вечный сон воочию, но вы всё равно пытаетесь доказать то, что она спит внутри куба. Вы продолжаете в неё верить так, будто она всё ещё находится в сознании, и способна вам помочь.
— На что вы намекаете?
— Я не то что бы намекаю… скорее говорю прямо. Нэро мертва. Вам стоит смириться с этими словами, и подумать о них пару минут.
Все переглянулись с ещё большим недопониманием, нежели чем в прошлый раз.
— Наша Нэро не может быть мертва! Что за чушь? Как вы могли это выяснить? Просто бред, ни стоящий и сухой монеты!
— Архиерей Мендакс, я хочу донести до вас лишь то, что Пакс следует устаревшим законам и правилам. Вера воды больше неактуальна, а Нэро давным-давно перестала выходить с вами на связь. Если в древности она ещё всеми силами пыталась выйти из вечного сна, показывая то, что она всё ещё находится в сознании посредством использования определенных символов, то теперь пропали даже эти символы. Нэро сдалась, и приняла свою участь. Скорее всего она заперла себя в кубе не для того, чтобы вы её не докучали, а для того, чтобы не навредить её любимейшим творениям никоим образом после того, как она погибнет. Вы ведь знаете то, насколько плохие вещи случаются после того, как кто-то из созерцателей умирает.
