Имения эти по юридическому своему положению чрезвычайно любопытны, так как они представляют совсем особый вид владения или пользования, но отнюдь не собственности. Грамоты, имевшие предметом эти имения, говорят различно: в 1798 году имения эти названы «отданными в бессрочное арендное содержание»; в 1839 они оставлены «в содержании» дворянства; указ сената 1813 года разъяснил, что эти имения «не должны исключаться из списков казенных имений»; в своде местных узаконений (II, 45) сказано, что они «должны находиться в вечном пользовании дворянских обществ».

Правоведы объясняют, что есть действительно некий способ разделения или, так называемой, неполной собственности, причем, в данном случае, право пользования может считаться предоставленным дворянству, а владение остается все-таки за государством. Фактические судьбы этих имений гласить следующее: отнятые от дворян королем шведским Карлом XI при уничтожении им ландратов «за возбуждение ими беспорядков и превышение власти», они возвращены дворянам Петром I, число их увеличено при Екатерине I; но Екатерина И, вводя в 1783 году вместе с наместничеством и общие дворянские учреждения, вторично уничтожила ландратов и отняла имения, Павел I восстановил прежнее. Из этих фактов ясно, что правительство, когда оно находило нужным упразднить учреждения, уничтожало оба раза, вовсе не стесняясь, и самый факт владения; припоминаются тут, на этом месте и по этому именно вопросу, сходные с этим мнения Трощинского графа Блудова и других. С течением времени и за недостатком надзора, часть этих имений, «данных в пользование», была «продана», и только сравнительно недавний указ императора Александра III, 3-го марта 1886 г., показал наглядно, что правительство вовсе не находит достаточной причины махнуть рукой на двухмиллионный капитал стоимости этого имущества, собственником которого является все-таки казна.

Якобштадт. Крейцбѵрг.

Возникающая церковь. Особенности края. Герцог Иаков и его мирная политика. Ополячение края. Судьба Иллукста. восстания 1831 и 1863 годов. Иезуиты и уния и что они делали? Недавнее положение православия. Прибалтийское братство. Пожар церкви в 1884 году. Крейцбург.

Ярким золотом заката освещалась роскошная панорама Двины, с Якобштадтом и Крейцбургом на двух противоположных берегах.

История Якобштадта и его православной церкви настолько любопытна, так резко отличается от тех бытописаний прибалтийской земли, с которыми до сих пор имели дело, что она достойна того, чтобы на ней остановиться.

Та узкая полоса земли, вдоль которой, покинув Ригу, с утра до вечера двигался поезд, часть Курляндской губернии, уезды Иллукстский и Якобштадтский, заметна на всякой карте и врезается между привислинскими губерниями и губернией Витебской. Это один из тех многострадальных уголков земли, который, как знаменитый четырехугольник крепостей северной Италии, как центральные части Рейна, как нижняя половина Дуная, лежит по пути больших исторических столкновений. Тут, говорят, местное дворянство не подписывало, а простреливало официальную бумагу, в доказательство её прочтения; тут никогда не хотели подчинения России, и когда ландтаг 1795 года, собравшийся в Митаве, вотировал это подчинение, «безусловное и полное», депутат от Иллукста оскорбил непристойными словами русского посла; здесь, в этих местах, в XII веке стояли русские города и царило православие. Но в каком виде вернулись эти искони-русские, полоцкие земли под родное крылышко, и что сделали с ними орден, поляки, иезуиты, уния?! Это возвращение к России началось со времени разложения Польши, с 1772 года, сто двадцать пять лет тому назад. Что же сделали мы для края за это время? Чем помянуть их?

Было время, когда вдоль этих именно мест, словно по шахматной доске, выдвигались друг против друга рыцарские замки, с одной стороны, и русские укрепленные пункты — с другой. К 1277 году русские были уже отодвинуты, а немцы поставили свои каменные оплоты в Двинске (Динабург), Люцине и Мариенгаузене; развалины двух последних еще существуют. Уничтожение русских боевых форпостов не значило еще уничтожение русских поселков; есть сведение, что после разрушения Герсика русские продвинулись вперед, за Двину, и доходили в 1561 году до Зельбурга; имели тут свои церкви и священников. Очень важен тот факт, что еще в 1588 году, т. е. когда Москва стояла уже во всеоружии собирания русской земли и знаменитый иезуит Антон Поссевин возвращался из России в Ригу и остановился по пути в Иллуксте, в первый день Пасхи, то в городке этом не было «ни одной католической церкви» и царило одно православие.

Следовавший за этим XVII век являлся временем долгих, упорных войн Швеции, Польши и России, разыгравшихся именно в этих местах; он перепутал исторические течения, смысл народных наслоений, и значительное число жителей разбежалось. После оливского договора^[8] 1660 года, фохтейства Динабург, Розиттен, Люцин и Мариенгаузен, нынешние уезды Двинский, Режицкий и Люцинский, под именем «Польских Ифлантов», были уступлены нами Польше, а левый берег Западной Двины отошел к герцогству курляндскому, под протекторат Польши. Тогда жителям представилась снова возможность вернуться на старые места. Образовался против немецкого Крейцбурга русский поселок, развившийся в течение десяти лет в город, названный в честь Иакова, герцога курляндского, Якобштадтом. Герцог Иаков, о котором уже несколько раз упоминалось, дал городу в 1670 году грамоту, снабдил его магдебургским правом, обеспечил существование русских церквей, священников и училищ и отпустил им на постройки свой собственный лес. Так возникли между 1670 и 1675 годами церковь св. Николая и монастырь Св. Духа, с чудотворной иконой Якобштадтской Божией Матери.

Но несмотря на доброе внимание герцога Иакова, самые печальные времена для этого уголка земли только наступали. Уния, как известно, началась в октябре 1596 года, с измены православию восьми южнорусских архиереев, за которыми последовали и ближайшие к ним владыки полоцкие, унаследовав, как видно, непрочность и безличность древлеполоцких князей. Многие православные епархии Западной России остались тогда сразу без архиереев, и Речь Посполитая не замедлила воспользоваться этим безначалием нашей церкви, чтобы вводить унию и ополячивать край. Князья, потомки Рюриковичей и Гедиминовичей, поддались этому веянию; ополячивались прежде других богатые местные землевладельцы, графы Зиберы, Плятеры, Борхи, Розеншильд-Паулин и другие, чему немало способствовал успех реформации в орденских землях, из которых эти семьи вышли: оставаясь, в противность своим соотчичам, верными католичеству, они этим доказывали полякам свой несомненную солидарность с ними.

Якобштадт. Вид Свято-Духовского храма до взрыва

Тяжело поддавался ополячению и измене православию только простой народ, и против него-то направлены были дружные усилия как Речи Посполитой, так и местных главарей. В 1607 году основан тут униатский монашеский орден, не замедливший раскинуться по всей Западной Руси; вслед за ним явились иезуиты. В Якобштадте и Иллуксте, в начале XVIII века, основаны, с целью обращения, униатские монастыри; графы Зиберы «фундовали», одарили здешний монастырь и устроили большой иезуитский костел; такие же монастыри и костелы выросли в Двинске, где тоже прочно сели иезуиты, завели школы и часовни и учредили крестные ходы. Православие не могло не угасать при таком дружном на него напоре со всех сторон, и цель достигалась так успешно, что в этом, искони православном, крае, ко времени основания города Якобштадта, в Иллуксте уже не имелось православных жителей. К концу ХVIII века, во всей лифляндской местности, в прежней старой вере, в полном одиночестве, пребывал только Якобштадт, город с немецким именем, и, кроме него, очень малое число приходов. В этом многострадальном уголке имело место, в виде совершенного исключения из общих исторических законов, то обстоятельство, что поляки и немцы действовали заодно против общего врага — православия. Здесь же и во имя того же самого, при польских восстаниях 1831 и 1863 годов, местное лютеранство брало под свое покровительство укрывавшееся польское католичество, что еще более несообразно с историческими преданиями. На памяти всех смута 1863 года, и пребывание здесь, в этих местах, близких к главному очагу, многих главарей восстания; здесь задумывали они план взятия Двинска; здесь снабжались люди заграничными паспортами и другими документами на незаконную покупку в Польше имений; сюда, несмотря на непосредственную близость, не проникали энергичные распоряжения Муравьева.