Их не отправишь вперед, что они навоюют по земле, с одними пушками, да еще в темноте? Готовить еще одну группу «Крестоносцев», с бомбами и подвесными баками? Но с баками у них скорость ненамного больше, чем у «толстых собак», а без баков им будет нужен заправщик. А заправщики все пока на вылете. Получается, раньше, чем через час, ударную группу «Крусейдеров» отправить к берегам Камчатки не получится. Еще, правда, на Атту-стейшн сидел один новейший тяжелый сверхзвуковой ударный самолет А-5В «Виджилент», вот ему дальности хватило бы с запасом. И долетел бы он до цели гораздо быстрее «Скайрейдеров». Но проблема была в том, что этот самолет принадлежал эскадрилье US NAVY, из состава авиакрыла «Форрестола», и Корпусу морской пехоты никак не подчинялся. А связи с АУГ TF-72 уже час, как не было. Причем непонятно, это произошло из-за погодных условий, ведь АУГ, по уверениям синоптиков базы, сейчас находилась в самом центре мощнейшего шторма, или по какой-то еще причине.
03 ноября, местное время 05:07. Камчатка. Дефиле в километре к северу от сопки Бархатная, сто метров к юго-востоку от брода через реку Паратунка. Позиции южнее гати
Командир первой батареи самоходного дивизиона скрипнул зубами при виде медленно приближающихся к его позициям американских танков. Сначала все шло хорошо. Пользуясь замешательством американцев, когда прямо в их боевых порядках начали рваться тяжелые эрэсы залпа реактивного дивизиона, его СУ-100 хорошо поубавили количество американских танков, стоявших к ним задом. Но среди уцелевших нашелся кто-то, кто углядел, откуда американцев убивают, расстреливая их, как в тире. Враги развернулись, подставляя толстую лобовую броню, довольно быстро вычислили их позиции и начали отвечать. И их все равно оставалось слишком много, больше десятка на три, нет, все-таки четыре его самоходки. Умевший все примечать в горячке боя, командир с радостью заметил, как ожила самоходка лейтенанта Пиксина, снова открыв огонь, и даже подожгла один «Паттон». Но сейчас у противника все равно трехкратное превосходство, а позиции его орудий все вскрыты. Надежды на помощь огнем с того берега не оправдались, открыло огонь всего одно орудие, а потом враги поставили дымовую завесу. Дымовую завесу! Решение спорное, ведь у него не танки, у которых башня вращается, но тупо сидеть здесь тоже не выход. Задавят огнем, потом обойдут с флангов и сожгут.
Он начал отдавать команды. В штатном боекомплекте самоходной установки СУ-100 было всего 33 унитарных выстрела, два из которых – УД-412 – унитарный дымовой выстрел массой 30,1 килограмма с взрывателем РГМ. Три самоходки быстро выпалили, с учетом слабого ветра, шесть дымовых снарядов, медленно закрывших дымом пространство между ними и вражескими танками. После чего, взревев моторами, выскочили из окопов, рванув наискосок, к тыловой группе американской техники. Правда, это удалось не всем. Одну СУ-100 какой-то янки успел высмотреть, когда она еще только выбиралась из окопа, и на склоне зачадил очередной костер. А самоходка лейтенанта Пиксина вообще проигнорировала приказ командира. Или она все-таки имеет какие-то повреждения? Размышлять об этом было некогда, две СУ-100 рвались со склона сопки, прыгая на кочках, заходя в бок противнику. Как нельзя кстати, реактивный дивизион дал второй залп, совершенно скрыв американцев стеной своих разрывов. На долгие двадцать секунд стороны прекратили огонь. Стреляла только уцелевшая противотанковая пушка Д-44, единственная, которая выжила на западном берегу в дуэли с танками роты Пола Ксавье. Ее расчет ловил в прицел смутные силуэты танков и бронетранспортеров противника в редких разрывах дымовой завесы, поставленной отходящими американцами. На правом фланге эта завеса уже частично слилась с завесой от дымовых снарядов, выпущенных самоходками СУ-100 первой батареи, вдобавок дыму добавил второй залп дивизиона реактивной артиллерии, легший в самую кучу отходивших американцев. В эту самую кучу, вернее над ней, упорно вешала осветительные мины батарея 120-миллиметровых минометов 246-го мотострелкового полка. И при помощи этих осветительных мин, постоянно заливавших поле боя периодически угасающим светом, можно было хоть как-то различать цели с западной стороны.
Двадцать секунд, вроде и немного, но для противотанкового орудия это целая жизнь. За это время всего одному орудию удалось подбить еще один «Паттон» и три бронетранспортера, почти все, что удалась разглядеть в постоянно меняющемся мутном свете. Сами американцы огонь не вели, впрочем, как две самоходки, мчавшиеся на пересекающихся курсах с танками группы Ксавье. Не стреляла и самоходка лейтенанта Пиксина, по причине поломки радиостанции не услышавшая приказ и оставшаяся на месте. Просто не видно было, куда стрелять. Залп реактивных установок добавил не только дыму. Прямых попаданий в технику было немного, американцы потеряли по одному «Паттону» и М103, причем в обоих танках после попадания 140-миллиметровых реактивных снарядов детонировали боеприпасы. Еще три бронетранспортера вышли из строя, поврежденные близкими разрывами и крупными осколками. Но пехота, не успевшая погрузиться в бронетранспортеры, вышла из строя практически вся.
Все это Пол Ксавье услышал из торопливых и скомканных докладов своих подчиненных, но его сейчас занимало не это. Главное, то, что его танки, хоть и уменьшившиеся в числе, сейчас, когда дымовая завеса, гонимая слабым ветром с востока, сойдет, окажутся напротив позиций этих долбаных самоходок на дистанции примерно километр, развернутые к ним лобовой броней. Но эти двадцать секунд прошли, дымовая завеса медленной пеленой уплывала вправо, вскрывая предстоящее место боя, как театральный занавес открывает сцену. Только вот из актеров на сцене была лишь одна горящая русская самоходка, почему-то уже выползшая из своего окопа, и все. Ну, и угасающий пожар в еще одном укрытии, в его дыму смутно виднелся силуэт той самой СУ-100, которую его парни подбили перед атакой на гать. А где остальные? Пол, похолодев от нехороших предчувствий, начал судорожно поворачивать перископ командирской башенки, ощущая, как стремительно уходит время. Он едва успел повернуть перископ влево, увидев краем глаза маленький приземистый силуэт врага, который находился значительно ближе, и совсем не в той стороне, где должен быть. В его мозгу неслись, обгоняя друг друга, мысли о полной неправильности происходящего. Ведь вместо того, чтобы по всем законам военной науки сидеть в окопе, отстреливаясь от превосходящих сил противника, эти чертовы СУ-100 сами пошли в атаку! Так не должно быть! Он еще додумывал эти мысли, открывая рот, чтоб скомандовать развернуть башню влево, как в середине силуэта сверкнула вспышка выстрела, которая через мгновение превратилась в ослепительный белый свет, за которым пришла тьма.
На дистанции семьсот метров из 100-миллиметровой пушки Д-10 образца 1944 года, оснащенной телескопическим шарнирным прицелом ТШ-19, хорошо обученный наводчик не промахивается. А бронебойный снаряд БР-412Б с такого расстояния уверенно пробивает не только бортовую, но и лобовую броню танков М103 и М48А2, ну может быть, за исключением маски пушки.
Две самоходки, стреляя с коротких остановок, постоянно сближались со сбившейся в кучу группой американских танков. Оставшись без управления с потерей командира, американцы теряли драгоценные секунды. Неразберихи среди них добавляли костры своих подбитых товарищей. Один, второй, третий… Но все равно, американцев было слишком много, чтобы надеяться истребить их всех. Самоходки успели поджечь четыре танка, прежде чем уцелевшие американцы взяли себя в руки и разобрались, с какой стороны их убивают. С этого момента время существования советских СУ-100, вышедших в отчаянную атаку, стало измеряться секундами. Они успели подбить еще один танк, прежде чем сами вспыхнули такими же дымными кострами.
А лейтенант Пиксин со своим экипажем остался на месте. Из-за поврежденной радиостанции он не услышал приказы своего командира, а дымовая завеса плотно скрыла от него поле боя. Его позиция находилась западнее всех, и ветер, дувший с востока, закрыл лейтенанту всю панораму скоротечного боя. А когда пелена дыма сошла, лейтенант сначала и не увидел перед собой противника. Только подбитая техника противника, густо разбросанная перед ним. И лишь когда советские минометчики повесили над полем очередную порцию осветительных мин, лейтенант увидел американцев. Они уже значительно сместились к востоку, а самое главное, все танки стояли уже правыми бортами к нему, добивая две оставшиеся самоходки его батареи, стоявшие уже почти у подножия сопки.
