Проблема состояла ещё и в том, что Александр не мог выбирать. Не было возможности укротить беглый ход времени вперёд, повернуть его вспять и не ехать на этот проклятый мост! Возможность с разменом своей жизнь на груз тоже казалась неактуальной. Нельзя было так поступить, причём ни в каком направлении: ни жизнь отдать за груз, ни груз предложить за жизнь.
Катастрофа!
Религиозно настроенный человек взмолился бы Богу (или богам, если б был политеистом), чтоб спасли хотя бы груз, пусть сам человек погибнет. Между тем не было у Александра ни желания так делать, ни времени.
Александр был умелый водитель. Он не стал молиться, а попытался поймать время «за хвост». Можно ведь воспользоваться тем даром, который был у него в виде идеи живого опыта переживания явлений действительности.
Время замедлилось и как будто расширилось для Александра. Он смог «протиснуться» в тот промежуток, который был между взрывом и падением машины с моста. В этом случае осталось лишь умело управиться с системой управления грузовика, да успеть ударить по тормозам.
Тормоза заскрипели и почти вспыхнули. Машина повернула, накренившись на бок, но удержалась. Потом ещё раз повернула и уже совсем остановилась.
Александр тяжело дышал, утирал пот со лба и благодарил того стародавнего философа, книгу которого когда-то читал. Его сегодня спасло только убеждение, что время не есть лишь физическая величина, а может быть самостоятельной силой изменения, действующей в живом опыте человеческих переживаний. Может, всё и не так, как он воспринял и запомнил при чтении старой книги. Но как-то было, а могло бы быть уже никак.
Александр отёр пот и устало улыбнулся.
Вокруг бегали и стреляли в воздух появившиеся из ниоткуда мародёры. Они что-то кричали Александру, что-то требовали от него. Он смотрел на них и просто улыбался.
Ценностей (настоящих) у него в машине не было. Жизнь его никому особо была не нужна в этом умирающем мире. Прыгали и кричали вокруг всё же люди, а не неведомые пришельцы из космоса. С людьми же мы как-нибудь договоримся, думал Александр. Как-нибудь договоримся. Как-нибудь…
Спасение через чтение
Не важно, какого кот цвета – чёрный он или белый. Хороший кот такой, который ловит мышей.
Дэн Сяопин
Эпидемия унесла три четверти земного населения, но, наконец, отступила. Мир вздохнул свободнее и начал зализывать раны. Вакцину нашли эпидемиологи Земли Обетованной при активной поддержке биологов Страны утренней свежести.
Эпидемию принесли из космоса. А ведь думали, что будет прорыв! Пилотируемая космонавтика, наконец, вышла за пределы Солнечной системы. Пускай этого было ещё мало, чтобы всерьёз надеяться на достижение хотя бы ближайших звёзд. В межзвёздной пустоте тоже встречали интересные объекты, пролетавшие вблизи Солнечной системы.
Более чем через столетие или даже полтора после запуска первого космонавта с Земли запустили очередной космический корабль. Точнее сказать уже мало кто мог, знания имеют свойство забываться. Между тем корабль обнаружил в пространстве за орбитой Плутона инопланетный артефакт. Радостная весть о предстоящем первом контакте, пусть и с инопланетными автоматами, обернулась ужасом от настигшей человечество катастрофы практически сразу по прибытию исследователей на Землю.
Не помогли предосторожности при высадке на инопланетную станцию, казавшуюся мертвой. Не спасли карантинные меры, через которые космонавты прошли уже по возвращению. Совпадение то было или нет, но болезнь ударила через пару месяцев после их приземления.
Историю полёта и начальные этапы развития эпидемии ещё предстоит поведать будущим рассказчикам. Наше повествование не о том. Как бы странно это не звучало, но эпидемия и все связанные с ней беды лишь предыстория. Даже подвиг эпидемиологов и тех, кто им помогал в разработке вакцины – это только элемент сценических декораций, в которых будет разыграно совсем иное «представление».
Человечество получило смертельный удар, но постепенно год за годом несколько долгих десятилетий приходило в себя. Вот уже появились первые проблески нормальной жизни в отдельных общинах, разбросанных на просторах земных континентов. Вот уже самый большой континент стал соединяться незримыми нитями информационных сетей в единое пространство коммуникации. Стал входить в орбиту общения и континент рядом с ним. Жизнь налаживалась…
Тимофей обещал вчера, что напишет Четачи прямо с утра. Только вот утро на западной окраине родного континента Четачи начиналось на четыре часа позже, чем утро в месте проживания Тимофея. Впрочем, третья их постоянная собеседница Фэн-по, живущая ещё восточнее, встречала утренний свет на два часа раньше их обоих.
Фэн-по решила, что хватит всем спать и просто-напросто подняла Тимофея в семь утра по его местному времени. Четачи тоже ответил. Между тем по его лицу было видно, что либо он только-только лёг, либо даже ещё и не ложился в свои три часа ночи.
Все участники беседы общались на родных языках: русском, нигерийском и китайском соответственно. Умная машина, которую за время после восстановления мира от последствий эпидемии сделали ещё умнее, переводила их речь на понятный каждому из них язык. Более того, даже культурные особенности общения сглаживались, послушные реализующейся программе коммуникации.
Тем самым Тимофей разговаривал с вполне «русскими» парнем девятнадцати лет и девушкой восемнадцати, пусть внешне они отличались и от жителей общины Тимофея, да и друг от друга. Не беда! Тимофей тоже вел себя и разговаривал для Четачи вполне в духе нигерийца двадцати лет. Фэн-по же была «нигерийкой», хотя и с нетипичной для них внешностью. Говорить теперь о том, что Четачи и Тимофей в глазах Фэн-по не отличались по речи и манерам от стандартного китайца уже и не надо.
Описанный режим общения был жизненно важен для мира, пережившего совсем недавно по историческим меркам космическую чуму. Замыкаться в локальных мирах, возникших на развалинах старых центров цивилизации, означало идти в неолит. Но и пытаться всех объединить в единую цивилизацию без устранения культурных различий также казалось не вполне перспективным. Построение «Нового дивного мира» было ведь терпимым только в старых книгах. Да и то не для всех.
В новой реальности, проросшей из руин старого мира, приняли решение бежать едва ли не по лезвию ножа. Никто не был готов отказаться от особенностей своего родного племени. Все, однако, стремились к продуктивному сотрудничеству на благо нового единства человечества. Помогли цифровые технологии и дистанционные формы обучения.
Цифровые технологии дали алгоритмы и действующие на их базе устройства, упорядочившие общение и совместные способы работы на общее благо. Дистанционное обучение гарантировало единство знаний и умений, распространявшихся для поддержки совместной деятельности людей из разных уголков мира. Деятельность могла вполне эффективно решать общие задачи и достигать общие цели.
Понятное дело, не все регионы мира влились в новую цивилизацию. Оставались очаги дикости, господствовавшей в северной части Западного континента за вытянутым с севера на юг океаном. Было так и во многих некогда богатых и густонаселённых районах западных окраин Восточного континента.
Дикость, словно болезнь хуже чумы, заражала и некоторые общины, уже вкусившие плоды единства человечества. Так, в развалинах когда-то грандиозного города Москва, смогла угнездиться ячейка единства. Эта ячейка даже являлась держателем одного из крупнейших серверов, обеспечивавших связность цивилизованного мира на северо-востоке континента.
Между тем члены ячейки постоянно жили под угрозой уничтожения со стороны западных варваров, который год осаждавших подступы к оплоту цифровой цивилизации. Кстати сказать, хоть Тимофей жил в сотнях километров от места сражений, его судьба была тесно связана с их результатом. Разговаривать с Четачи и Фэн-по он мог благодаря московскому серверу. Если он падёт, то разорвутся и его связи с друзьями-единомышленниками.
