В камине стрельнули дрова. Маленький алый уголек вылетел на пол, по нему волнами бегали невидимые языки пламени, пульсируя, словно живые. Дерево под ним заблестело, а после почернело, превратившись в темную язву. Скоро он угас, обратившись в мертвый черный комочек, над которым еще некоторое время вилась ввысь тоненькая ниточка серого дыма.

– И тогда появились они… – продолжил старик. – Корды. Прекрасные создания. Семь царей, наделенных необыкновенной силой, чуждой, непонятной, а порой и страшной. Они предложили людям свободный проход через лес, в незанятые земли в обмен на прекращение вражды.

– Согласились? – одними губами прошептал человек.

– Глупые люди решили, что это капитуляция, – задумчиво произнес старик. – Что враг повержен, а предлагаемые условия, это просто репарации. Это была победа, но какая-то скомканная, не настоящая, незаконченная. Многим это пришлось не по вкусу. Мало кто хотел остановиться в шаге от полного разгрома, слишком много было пролито крови, а большинство мужчин не умело ничего, кроме как воевать и выживать. Состоялся большой сбор, после которого люди, конечно, двинулись в последний поход, убивая, насилуя и грабя…

– Насилуя? – удивился человек.

– Да. Были среди зверя и прекрасные создания, обликом схожие с тонкими девушками. Их назвали нимфами. Тебе не раз еще доведется услышать в придорожных кабаках похабные песни на эту тему. К тому же в людском обществе произошел раскол, и многие перешли на сторону зверя. В основном молодые духом и телом, в которых еще не закостенела злоба и которые не боялись задаваться вопросами.

– Что было дальше?

– Ответ зверя был страшен. В одну ночь, одним могучим ударом Дид был стерт с лица земли, после чего началась Великая охота, воспетая не одним поэтом. За несколько дней род людской был истреблен почти полностью. В живых оставили только совсем маленьких детей и их молодых матерей. Остальные же, будь то женщины или старики, крепкие воины или калеки, уничтожались, словно скот пораженный чумкой. В те дни погибли тысячи, и все они лежат здесь, на Великом кладбище города Дид. У меня под боком.

Старик надолго приложился к стакану. Борода его от каждого глотка бесшумно елозила по одежде.

– Что было потом? – в нетерпении спросил пришлый.

– Потом был Золотой Конкордат.

Старик вытер намокшие пальцы тряпкой и перевернул страницу, где под очередным знаком астролябии были начертаны два золотых рунических символа.

На последующих страницах было множество записей, выведенных теми же рунами – он пролистнул их, не задерживаясь, добравшись до перевода, и с трепетной осторожностью придвинул книгу ближе к человеку.

– Вот. Здесь все написано. Ты прочти, это важно, а я приготовлю что-нибудь поесть.

Пришлый взял книгу. Слог был красивый, словно песня, дающий много возможностей для различных его интерпретаций. Но, если отринуть эмоциональные акценты и неоднозначные рифмы и воспринимать только слова, то можно было заметить, что условия, которыми обеспечивалось мирное сосуществование двух рас, были на удивление мягкими, если помнить, при каких обстоятельствах они были выставлены. Главным и обязательным к исполнению пунктом был строжайший запрет на убийство первородных, именуемых далее Ланнами. Заходить на территории, отведенные ланнам, так же запрещалось, единственным исключением из правил были специальные тропы, ведущие к вратам, на всем протяжении которых было безопасно.

Далее было много записей о самих вратах. О том, для чего они служат, и кто должен сквозь них пройти. Всего их было семь. Каждый пришлый, попавший на материк должен был преодолеть их, оставив на входе плату. За последними вратами человека ожидало великое знание, и по описанию оно было настолько ценным, что ради него стоило провести в поисках всю жизнь.

В конце шло подробное описание границ территорий отведенных для каждой из рас, именуемых Разделами и карта.

Старик поставил на стол деревянную тарелку с разложенной на ней зеленью, твердым, как камень мясом, которое по виду напоминало янтарь и свежим, ароматным хлебом.

– Что скажешь? – спросил он.

– Что за знание ожидает в конце?

– К несчастью, ещё никто не добирался так далеко, – расстроено пожал плечами он, – или добирались, но обратно никто не вернулся. Бытует мнение, что там находится ответ на извечный вопрос о нашем появлении здесь.

– Неужели за столько лет никто так и не смог найти ответ?

– Никто, – развел руками старик. – Это не так просто, как кажется. Этот вопрос сродни любовной страсти: сперва, он полностью завладевает твоим умом, не дает покоя, но уже через некоторое время наскучивает и отступает, теряясь в насущных делах.

– И никто уже не пытается искать? – возмутился пришлый.

– Почему же? Есть группа ученых в Университете, есть влиятельные люди, вкладывающие немалые средства в решение этой проблемы. Есть огромная армия исследователей, наконец, что непрестанно рыщет по материку в поисках ответов и наживы.

– И все они пропадают после последних врат?

– Тут, видишь, какая штука с этими вратами… – старик неудобно поерзал на стуле и замолчал, словно подбирая слова. – Мы не знаем, где они находятся. За столетия, что мы здесь прозябаем, люди смогли отыскать лишь трое из них. Первые, стоящие у нас под носом, вторые, ведущие в Скоубруг и последние, уводящие в Горный раздел. И всё. Говорят, есть карты, на которых отмечены четвертые врата, но это, скорее, слухи.

– Я не понимаю, – возмутился пришлый, – если это столь важно, то почему на их поиски не брошены все силы?

– Ну… – улыбнулся старик. – Потому что для рожденных здесь эти врата не несут никакой пользы. Они на нас не действуют. Людям достаточно тех земель, что предложили ланны. Кто знает, может через десятки или сотни лет место закончится, и начнутся новые темные времена.

Воцарилась задумчивая тишина. Старик жевал мясо, поглядывая на пришлого, а тот боролся с вихрем мыслей и вопросов, раздирающих голову.

– Ты можешь показать мне город Дид? – спросил он, наконец.

– Не думаю, что ты найдешь там что-нибудь кроме поросших мхом камней, да гнилых руин былого величия. К тому же путь через кладбище не безопасен…

– Что там? Разбойники? – усмехнулся пришлый.

– О, нет, не разбойники… – проговорил старик. – Это кладбище давно заброшено. Много веков назад. Там не сыщешь живой души.

– Не удивительно, ведь прошло столько времени…

– Безусловно! Однако заброшенным это место стало уже спустя пару лет после тех событий, о которых я рассказал.

– Почему?

– Люди похоронили здесь тысячи и тысячи тел. Своих родных, соседей, друзей, павших в дни Великой охоты. Они закапывали в землю тех, кто всем нутром ненавидел ланнов, кто боролся с ними всю жизнь. Только представь, какие чувства обуревают человека, который так близок был к заветной цели, но, подступив совсем вплотную, вдруг осознал, что он – ничто в сравнении со своим врагом. Что все это время он был словно блоха, которая намеревалась выпить без остатка кровь из крепкого пса. А тому псу стоило лишь удачно задрать лапу, чтобы все усилия, которые ты прикладывал на протяжении целой жизни, пошли прахом.

– И что? Ланны запретили сюда приходить?

– Нет, конечно… – в нерешительности ответил старик. – Понимаешь, столь сильная злоба, которая жила в тех людях, в равной степени, как и великая и настоящая любовь… они всегда оставляет след. А здесь, на этом маленьком пятачке земли, злобы этой было предостаточно. Сильной, истовой.

– Что это значит? – видя нерешительность хозяина, проговорил человек. – Я не понимаю.

– Через несколько месяцев, после того, как начались погребения, земля иссохла, а деревья, цветы и даже трава сгнили. Не погибли, как погибают от засухи, а именно сгнили, превратились в червивое месиво. Люди стали замечать, что даже в самый солнечный день, здесь было как-то зябко, пасмурно и тоскливо. Ну а последней каплей стали рассказы о том, что де кто-то видел, как глубоко на кладбище среди могил бродят тени.