Ребята вразнобой стали называть растения. Потапов кивал, наконец, взмахнул сачком, как бы останавливая детский хор и сказал:

– Наш поход будет не только увлекательным, но и познавательным. Мы пойдем на луг. На этом луге каждый из вас должен будет найти растение. Не обязательно цветок, но непохожее на то, что уже нашли другие. То есть растения у всех должны быть разные! Каждому из вас я расскажу, чем это растение знаменито. Может быть, оно полезное, а может и вредное. И такие тоже бывают. По возвращению в лагерь, мы все засушим, а в следующий раз выпустим стенгазету, куда наклеим засушенные растения и к каждому напишем описание. Все понятно?

– Да! – закричали ребята.

Организованной толпой, во главе с Глебом Александровичем, ребята зашагали на выход с территории лагеря. Выйдя за ворота лагеря они дошли до угла забора и направились по тропинке вглубь леса.

В лесу было безветренно. Тропинка петляла между высоких сосен, пахло смолой и хвоей. С натужным гулом, будто немецкие бомбардировщики, проносились мимо шмели. Перелетали от куста к кусту бабочки. На самом верху, где все же гулял ветер, нехотя поскрипывали и потрескивали ветки. Где-то в глубине леса стучал дятел, и считала чьи-то оставшиеся годы кукушка.

Макар шел самым последним и заметил, как Вовка Долин, нелюдимый паренек из Люськиного отряда, нырнул с тропинки в кусты. За ним как раз шла Люська со своими подружками.

– Глеб Саныч! – крикнула одна, но Люська одернула ее за руку, не дав закончить.

– Что? – отозвался Потапов.

– А долго еще идти? – спросила Люська.

– Недолго! Вы что, уже устали? Дышите, наслаждайтесь, смотрите какая красота! – он раскинул руки в стороны и задел дирижерским сачком кусты. Оттуда вспорхнула птичка, взгляд Потапова устремился следом. И он уже забыл про девочек.

Вовка Долин был сам по себе, вечно старался избегать массовых мероприятий и сторонился скопления детей. Даже в столовой Вовка умудрялся садиться с краю. Люська рассказывала, что у него дома случилось что-то страшное, оттого он такой. И вожатые на многие его закидоны закрывали глаза.

Макар шел и постоянно оглядывался, высматривая Долина. Вовка отсиделся в кустах, пока ребята не ушли дальше, а потом сиганул вдоль забора в сторону реки, которая текла чуть дальше за лагерем. Макар пожал плечами: нелюдимый, а отчаянный. За такую выходку могли запросто с позором выгнать из лагеря.

Лес закончился, и взору ребят открылся большой цветущий луг. Он тянулся до реки, со всех сторон огибаемый лесом. От береговой линии луг отделяла реденькая полоса деревьев. Ветер волнами гулял среди цветов и трав, гнал по небу облака, отчего следом за ними по лугу пробегали тени.

Если в лесу запах был больше хвойный, терпкий и строгий, то с луга на ребят дохнуло волной медово-ягодной сладости, замешанной на травянистом соке. Рот у Макара моментально наполнился слюной, а в носу зачесалось от невозможной радости, от яркого солнца и ветра, приносящего с луга цветочные благоухания.

Все то лето, которое Макар представлял себе, как солнечные беззаботные дни, – являлось лишь призраком настоящего лета, которое походило на этот внезапно открывшийся луг, на источающую ароматы сердцевину расколотого пополам спелого фрукта. Лето было оранжево-желтым цветком одуванчика: вкусно пахнущим подобием солнца. И Макар даже представил на какой-то миг, что летние дни вытекают откуда-то отсюда, из этого луга, и расплываются по всей планете, добираясь до северного и южного полюса, где медленно плавят огромные ледники.

– Ура-а-а! – с криком сорвался с места и побежал в высокую траву Гошка, а за ним бросились и остальные.

Даже Макар побежал, поддавшись общему задору, и через мгновение обнаружил себя лежащим в мягкой траве. Рядом с ним вспорхнула и затерялась в небесной ряби яркая бабочка, и спикировал на цветок тяжелый, будто отлитый из свинца шмель.

Макар поднялся на локтях и осмотрелся. Надо было выбрать какое-нибудь растение, да сразу же уникальное, чтобы не ходить и не искать по сто раз. Рядом ничего интересного не нашлось. Макар походил еще по полю, а потом направился к подлеску. Там могло расти что-то такое, чего не было на лугу.

Возле подлеска Макар приметил растение с маленькими желтенькими цветочками, сорвал и пошел к Потапову. Возле биолога уже выстроились все ребята и спокойно ждали своей очереди, только Гошка толкался с каким-то мальчишкой из-за репейника и было слышно: я первый нашел, нет я!

– Тихо там, – прервал их Глеб Александрович. – Кто старше, тот пусть найдет себе что-нибудь другое.

Победил естественно младший Гошка, он задрал нос и уткнул руки в бока. Второй мальчик выбросил в сторону репейник и сорвал из-под ног первую попавшуюся травинку.

Макар пристроился в конец очереди. Первым стоял Савва, он держал в руках толстый стебель, на верхушке которого белой шапкой торчало множество белых цветков с желтоватой сердцевинкой.

– Это тысячелистник, хорошая находка, молодец, – похвалил Савву Глеб Александрович и даже похлопал его по плечу, – он очень полезный и много где применяется: в кулинарии, как пряность, в медицине, как кровоостанавливающее и противовоспалительное средство, в пчеловодстве, потому что он хороший медонос.

– А что значит медонос? – спросила Маринка, которая стояла следом за Саввой.

– Это значит, что цветок дает много качественной пыльцы и нектара, который собирают пчелы, – ответил Потапов и записал растение Саввы на листочек в планшетке.

– Понятно, – скучно сказала Маринка.

Она держала в руках растение с фиолетовыми цветками, похожими на маленькие сплюснутые колокольчики – это оказался змееголовник, который используется как успокоительное средство.

– Ребята, называйте имя и фамилию, – попросил Потапов. – Я вас всех не помню, запишу у кого какое растение, чтобы потом не было путаницы, когда станем делать стенгазету.

Очередь стала двигаться быстрее. Еще ребята нашли: черноголовку, ромашку, которая оказалась не ромашкой, а поповником, колокольчик, клевер, лютик, лисохвост – это была сорванная из-под ног травинка, гвоздику Фишера – ее нашла Люська, и много еще чего, Макар не запомнил все названия. Наконец, очередь дошла и до него.

– Бунаков Макар.

– А это у тебя, Макар, лапчатка серебристая, – сказал Глеб Александрович. – Тоже используется в медицине, как противовоспалительное и кровоостанавливающее средство. А перетертые корешки, например, применяют для лечения ран и ожогов.

– А почему она серебристая, если она желтая?

– Наверное, ее так назвали, потому что листочки снизу мохнатые и серебристые, видишь? – Потапов перевернул лапчатку и снизу листочки действительно оказались белесыми.

– А лапчатка почему? – спросила какая-то девчонка.

– Потому что формой листочки похожи на гусиные лапки, – ответил Потапов. – Так. Следующий.

Но следующего не оказалось. Потапов пробежался по списку.

– Долин Владимир, ты где? Вова?!

Ребята стали оглядываться по сторонам, но луг был пуст.

– Ребята, давайте позовем Вову, может быть, он где-то в траве сидит и не видит нас.

– Не надо никого звать, Глеб Саныч, – сказала Люська. – Долин убежал на речку.

– Как убежал на речку? – побледнел Потапов.

– Ну он постоянно на речку у нас бегает, сидит там на берегу, на воду смотрит, он у нас того, – сказала она, и покрутила у виска.

– А если с ним что-нибудь случится, с меня же шкуру снимут! Мне же вас назад вожатым поголовно сдавать! – Потапов заметно нервничал. – Безобразие какое-то…

– Ничего не будет, Глеб Саныч, – спокойно сказал Савва, – если хотите, на обратной дороге я сбегаю и найду его, в лагерь мы придем вместе.

Потапов посмотрел на Савву, будто бы размышляя, можно ли ему доверять, потом вздохнул и достал из планшетки полиэтиленовый пакет.

– Сдаем растения.

Ребята стали складывать свои находки в пакет. Когда все растения были собраны, Потапов взглянул на часы и сказал: