Что есть Новый Никейский собор в нашем понимании? Виртуальное место для дискуссии, размером с планету Земля. По правую руку от Председателя Собрания расселись все участники организованных религий: правоверные христиане, правоверные иудеи, правоверные мусульмане, правоверные индуисты, правоверные буддисты, правоверные конфуцианцы, правоверные коммунисты, правоверные либералы. Они правы друг перед другом, считают вправе считать себя правыми (а всех остальных – неправыми), оттого и место им – по правую руку, а не по левую. И вообще они не понимают, на каком основании они должны присутствовать на этом соборе. Они спасают свою душу, и им ничто не в силах помешать. Разве что треклятые еретики, которые вьются вокруг их неколебимых установок, точно навозные мухи.

По левую же руку собрались все те, кто сомневается в собственной правоте – и в правоте конфессии, от которой они однажды отпали, будучи изначально инициированы в ней по праву местности, где родились, и по праву семей, в которые пришли рождаться. Те, кому недостаточно частной правоты одной веры, одной точки зрения. Кто не станет отрекаться от своих убеждений во имя принадлежности к группе или партии, для сохранения плохо понимаемого единства. Те искатели и интеграторы, кто готов примирить в своем синтезе правоту двух и более вер – и пренебречь обоюдной, взаимной неправотой этих вер. Это – люди направления New Age, теософы, пограничники-универсалисты. Они сектанты? Возможно. Но что есть секта? И обусловлена ли правота секты численностью ее членов? Коли так, то Максим Исповедник – сектант, состоящий в секте из одного себя. Вселенская Церковь Христова оказалась неправой. И однажды она признала правоту Максима. Одновременно, она тем самым признала, что по вопросу о монофелии Вселенская Церковь однажды превратилась в многомиллионную секту, вставшую поперек Истины.

Эти люди, сидящие по левую руку – еретики? Еще бы. Потому что их синтез не предполагает полного или даже частичного согласия с установками организованных религий. Разночтения, разномыслия, разногласия – неизбежны. Но этому не следует ужасаться. Ересь – это норма жизни. Истина, довольная собою в своей окончательности – это ложь. Еретики – в меньшинстве? Как и всегда. Апостолы тоже когда-то были в меньшинстве, ничего нового.

За спинами у спорящих стоят свидетели. По правую руку – сонмы святых, подвижников, мучеников за веру. Так было и при Старой Никее, когда в первых рядах сидели страстотерпцы, пострадавшие во время Диоклециановых гонений (выколотые глаза, сожженные руки, выбитые зубы). Сегодня, в Новой Никее, за креслами левой руки стоят все мученики новой волны, потерпевшие от религиозного насилия, из разных концов земли. Стоят там и духовидцы, чьи пророчества были прерваны церквями, от лица которых они выступали. Дух, угашенный таким образом, пророчество, уничиженное таким образом, – ищут выхода. Согнутая ветка ищет распрямиться, арестант просится на волю. Стоят матери самоубийц, которых не дали похоронить на освященной земле, запретили отпевать. Стоят матери умерших младенцев, которых не успели окрестить, а священник сказал: извини, мать, твой ребенок в аду. В православии каждый мученик – на учете, за ним закреплена поминальная дата, точно персональная пенсия. Мучеников самого православия никто не учитывал, и календаря на них нет. Есть только незастывшая боль, что стучится в сердце, как пепел Клааса, и хочет быть услышанной и разделенной.

Кто подаст сигнал к началу работы нового собора? Вот эта книга. Кто будет председательствовать на соборе? Единый (Константину как модератору доверия больше нет). Никейское дело – не завершено. Арий не подписал орос, символ новой веры. Так что новому собору – быть.

Тезис 1. Бог – это и Отец, и Мать

М. Фокс. Новая Реформация

Многие религии говорят о Боге в мужском роде.

В моих глазах он и Мать, и Отец. Чтобы встретиться с Богом в его материнской форме,

Мы должны пройти через любовь.

X. Джебран

Если София есть Вся Тварь, то душа и совесть Твари –

Человечество – есть София по преимуществу. Если София есть Церковь, то душа и совесть Церкви

– Церковь Святых – есть София по преимуществу. Если София есть Церковь Святых, то душа и совесть Церкви Святых – Ходатаица и Заступница за тварь перед Словом Божьим, рассекающим его надвое, Матерь Божия, «Миру Очистилище» – опять-таки есть София по преимуществу.

П. Флоренский. Столп и утверждение

истины.

Афанасий. Безумствуешь ты, Арий! Большая ученость доводит тебя до сумасшествия.

Арий. Где-то я уже слышал.

Афанасий. В Деяниях, Фест говорит Павлу. Потому что чем дальше в лес, тем больше ты идиотничаешь и ерничаешь. Надоело уже пререкаться с тобой.

Арий. Полегче. Я в два раза старше тебя. Имей элементарное уважение к оппоненту. Спрашиваю еще раз: куда помещаешь Святую Софию?

Афанасий. Я тебе уже сказал: София – это Логос, Слово, Небесный Христос.

Арий. Тогда почему – «она», женского рода? Премудрость, Художница Творения? Она же – Хокма иудеев? Почему сразу не сказать – Логос?

Афанасий. Вообще не понимаю, из-за чего сыр-бор. Что это меняет.

Арий. Очень просто. Есть два типа премудрости. Премудрость божественная – Логос, и премудрость тварная – София. Логос символизирует Ум Божий, София – Красоту Божию. И они встречаются в творении, как бы совместно образуют его.

Афанасий. Ересь! А Гнев Божий что тогда символизирует?

Арий. Я же и говорю, что вы не в состоянии подвинуться ни на пункт. Уткнулись в свою троицу Отец-Сын-Дух – и носитесь с нею по церквям, как дурни с писаной торбой. Пошире надо смотреть на вещи. Неужели непонятно: как сейчас установим, так и будет жить Церковь тысячелетиями вперед. Ни к чему пороть горячку, а надо немного подумать еще. Помоделировать, так сказать.

Афанасий. Мне так сдается, что ты решил нам навязать Богиню-Мать.

Арий. А почему нет? У иудеев душа – руах – женского рода. У греков, пневма и плерома – среднего, но ближе к женскому, согласись. Я, кстати, отказываюсь ассоциировать      Богиню-Мать и Святой Дух.

Афанасий. Следующий шаг – дьявола в Троицу сосватаешь. Троица – не резиновая, сразу тебе говорю.

Арий. Нет, давай все-таки вернемся. Афанасий, у тебя мама есть?

Афанасий. Есть.

Арий. А папа?

Афанасий. Папа умер.

Арий. Видишь, у тебя есть мама и папа. Почему всему творению отказываешь в таком же самом праве?

Афанасий. Потому что не надо путать дела Божии и человеческие.

Арий. Ты трактаты Гермеса Трисмегиста читал когда-нибудь?

Афанасий. Читал, бросил. Неудобоваримо. Языческая муть. Гностики просто кипятком писаются по нему.

Арий. А мне понравилось. Он так говорит: что наверху, то и внизу. Соответственно, верно и обратное. Есть семьи у животных, есть семьи у людей. Почему не предположить, что и у Бога есть семья?

Афанасий. Это не аргумент. Берем полевой цветок. Кто у него жена?

Арий. Пчела, разумеется. Вернее, наоборот: пчела у нее муж. Залезает вовнутрь, копошится там. Потом цветок зачинает, образует плод. Потом разбрасывает семена. Семена падают в почву, вырастают детишки у цветка-мамочки.

Афанасий. Ну хорошо, допустим. Хотя дурь немыслимая. Я не сказал, что я с тобой согласился, просто пытаюсь довести твою мысль до логического абсурда. Бог-Отец – первая ипостась. Бог-Мать – вторая. Бог-Сын – третья. А куда Святой Дух денешь?