По приходу я пересаживаю Кинли на кровать, и он, переминаясь с лапы на лапу и взмахивая крыльями, начинает кружить по ней, подыскивая себе удобное место. Самая я присаживаюсь на её край и оглядываюсь. Ян стоит у окна, его руки скрещены на груди, но поза расслаблена – он прислоняется спиной о косяк стены. Очертания его силуэта подсвечиваются лунным светом, бьющим через стекло; его яркие ледяные лучи пробиваются сквозь волосы дракона, серебря их, придавая им неестественный цвет.
– Неважно выглядишь, – констатирует он.
Я не обиделась. Я знала, что под моими глазами, скорее всего, сереют синяки. И взгляд не такой живой, как раньше; он, как и моя душа, был в половину лишён былого свечения, если не полностью.
– Мне снятся кошмары, – отвечаю я.
Точнее не кошмары. А странные сумбурные видения, которые порой страшили меня.
– Если ты плохо спишь, я могу подарить тебе хорошие сны. Просто попроси.
Помню, как он проник в мой разум в прошлый раз, когда мы очутились в его городской квартире. Помню, как он шагнул в чертоги моего разума и пропустил мои воспоминания сквозь фильтр по моей просьбе забрав то, от чего я хотела избавиться: от ужасающих картин гибели моей семьи. И я знала, что он может прямо сейчас раз и навсегда лишить меня кошмаров. Но в какой-то степени, я не хотела, чтобы он видел их. Ведь в них был он сам, пугающий и чужой. Там же были и мои тревоги и сомнения по поводу увиденного, хоть оно и не было правдой. Там же были мои страхи относительно того, что теперь было очевидным: Ян некто другой – не тот, кого я знала ранее. И я не хотела поднимать эту тему. Не хотела переступать границы, вернуться обратно за которые уже не получится.
Я отрицательно качаю головой. Выдыхая громче и тяжелее, чем обычно, я с таким же трудом втягиваю в себя вязкий воздух и повторяю про себя предупреждение, что мне лучше не концентрироваться на дыхании, иначе начну ощущать удушье. Развязывая тесёмки шнуровки на корсете, я ослабляю его, намереваясь высвободиться от верхнего нарядного платья перед сном.
– Могу позвать Гая, если ты не хочешь, чтобы я был в твоей голове, – добавляет он, угадывая мои мысли, наталкивая меня на следующие не самые радужные воспоминания.
Об усыпальнице вблизи кладбища, о Хоросе, превратившегося в неконтролируемый солнечный сгусток энергии, и о том, как два брата – Ян и Гай проникают в его разум, успокаивая пульсирующие прожекторы-лучи, заполонившие всё вокруг, извергающиеся как вулкан.
Снова мотая головой, поднимаясь на ноги, я продолжаю избавляться от сковывающего меня наряда. Слишком поздно я замечаю, как брови дракона отчего-то подпрыгивают вверх, и он отворачивается лицом к окну. Раскладывая помпезную юбку на близстоящих стульях, остаюсь в лёгких одеждах из непрозрачной ткани, белой, мягкой, как облако. В таком виде возвращаюсь к кровати и ныряю под тёплые покрывала. Начавший засыпать Кинли распахивает бусинки-глаза и приподнимает голову.
– Усну сама, – обещаю я.
Дракон разворачивается снова ко мне лицом, отрывается от стены и подступает к кровати.
– Могу побыть с тобой, а могу – уйти, – говорит он, подразумевая вопрос.
Я прошу его ненадолго остаться. Когда он присаживается на кровать, протягиваю ему руку, и он моментально сжимает мою маленькую ладонь в своей.
– Ян, это что, исчезнувшие апостолы7 Радзивиллов? – тихо, без удивления спрашиваю я. – Там, в коридоре…
Меня уже ничто не могло поразить. Перед глазами всё ещё стоял образ изваяния, затуманивший мой разум своим великолепием. Но легенда о них больше не казалась для меня чем-то необычайным.
– Да, – коротко бросил он, словно его утвердительный ответ ничего не значил.
– Но откуда? – проговорила я, зевнув. – Это вы их похитили?
Ян усмехнулся.
– По всем преданиям драконы – хранители золота и драгоценных камней, ты же знаешь, – пояснил, как ни в чём не бывало цмок. – Апостолы изначально были нашим подарком княжескому роду много лет назад. Лишившись своих владений, потомки династии попросили сберечь их собственность. Мы спрятали апостолов в укромном месте – здесь до них вряд ли кто-нибудь доберётся.
Его усмешка превратилась в мягкую улыбку.
– В ближайшее время я собирался их вернуть, просто были причины оттягивать появление в нави.
После этих слов я нахмурилась. Признаюсь, тут я немного удивилась.
– Потомки княжеского рода? – повторила я. – Ты с ними знаком?
– Конечно. Они, как и века назад их предки – мои друзья.
Интерес, который вызывал его рассказ, не перебивал сонливость, утяжеляющую мои веки.
Ян часто уезжал, думала я. Я знала, что у него было много знакомых, много тех, с кем он проводил время. Он мог гостить у них, когда не говорил, где бывал.
«Они, как и много лет назад их предки – мои друзья.»
«Много лет назад их предки…»
Сколько же веков прошло? Сколько поколений Ян застал? Рождён ли он задолго до появления самой династии и строительства замка? Нет, я не хотела знать, сколько ему лет. Не хотела. Это бы всё изменило. А я не желала ничего менять, когда изменилось уже так много. Настолько много, что моей прежней жизни не существовало.
Интересно, сколько ещё времени я смогу отрицать перемену в Яне? Точнее его истинную сущность, о которой случайно узнала?
– Но зачем вы притащили сюда их замок? Он вам дорог?
– Ну, как тебе сказать. – Ян медленно перебирал мои пальцы в своих. – Правильнее будет сказать – замок не из яви. Этот замок, в каком-то смысле, им достался тоже от нас.
– Что? – протянула я.– Как?
– Вначале мы изредка бывали в яви. Валентина хотела иметь в нави что-то, что напоминало бы ей человеческий мир. Так появился наш дом здесь. Когда мы уже стали появляться в яви чаще, нам хотелось, чтобы и там у нас было нечто похожее на наш дом. Мы как раз познакомились с князьями, они собиралась возводить замок. Поскольку мы сдружились, я показал им наше строение, через свои мысли. И они построили его.
Натянув покрывало на подбородок, я мечтательно представила, какой была их встреча, как они ужинали за одним столом, какие из средневековых блюд его украшали, над какими шутками смеялись, бывал ли Ян на их балах. В каких платьях Валентина посещала их владения. Я мысленно переносилась в сказку, которая была соткана из древних преданий. Которые для меня существовали лишь в виде сказаний и записей на страницах учебников и пыльных рукописей библиотек, а для Яна – были частью прошлого.
– Князья знали, что вы драконы?
– Да. И очень ценили нашу дружбу много веков. Благодаря одному из представителей их рода Валентина и обрела настолько сильную любовь к гуляниям. Впрочем, и мне он, был, довольно близким другом.
– А Барбара как оказалась здесь? В смысле, осталась призраком…
Мой голос походил на шёпот. Ян смерил меня пристальным взглядом, будто оценивая, насколько сильно меня клонило в сон и не отключусь ли я прямо посреди его рассказа. Я же постаралась распахнуть глаза как можно шире, желая услышать от него пару лишних слов, прежде, чем он оставит меня и вернётся к своей семье в далёкие отсюда залы.
– Нехорошая история, – произнёс он. – Когда Барбара умерла, такая молодая и красивая, король сходил с ума от горя. Он спрашивал меня, что можно сделать, просил перенести его в загробный мир. Конечно, я не поддался на уговоры. Об этом не могло идти и речи. Потом до меня дошли слухи от придворных, что он собирается вызвать её дух.
Машинально вдохнув поглубже, словно желая проглотить слога и буквы, что он произнёс, я вдруг ощутила и тот самый запах, хвои и дыма, исходивший от него и прежде, когда мы стояли в обнимку на балконе.
– Значит, легенда правдива?
– Да. Я предупредил короля, что подобные игры опасны. Проводил с ним бессчётное количество времени, убеждая отступить. Я не готов был загипнотизировать его, влезть в его разум, но он догадывался, что я ему помешаю каким-нибудь другим способом, и притворился, что успокоился. Смог меня обмануть. Конечно, у него ничего не вышло бы, если бы Барбара к этому времени уже отбыла в ирий или на новый круг рождения. Но её искупление на рубеже пошло по кривой черте. Она не прыгнула во тьму, сбежала и даже нашла озерницу, которая отвела её сюда, в замок, аналогичный тому, что стоял в яви: она прекрасно знала о его существовании благодаря нам. Когда король вызывал её дух – Барбара стала не просто духом места, она получила беспрепятственный проход в оба мира. Ситуация уникальнейшая. После этого случая мы перестали сильно распространяться среди людей о том, что навь вообще существует. Да и о том, что мы цмоки. Одна душа уже была загублена. Этого мы посчитали достаточным.
