Лепехин. (тихо, подстраиваясь под манеру речи буфетчика) В то время как я двигался в вашу сторону неспешной скоростью…
Струмилов. (кивнув головой) Нервничали все… (отходя к противоположному краю стола) Хозяин наш, Николай Николаевич Шилов – тот нервничал днями у себя в пароходной конторе, запивая нервность по вечерам дома или в клубе Общественного собрания. Будь «Сибирь» зафрахтован к буксировке каким ни будь купчишкой – давно бы уже с ним расплевались и в суде вытрясали убытки… Однако-ж фрахт, будучи казённым, такого спешного к себе решения не терпит – разорвать казенный фрахт конечно можно, вот только случается это лишь один раз в жизни коммерсанта. Вдругорядь такого уже не заключить будет…
Входит стюард Хохлов с чистой посудой на подносе. Струмилов жестом показывает ему, куда ставить поднос, и, дождавшись исполнения приказа, жестом же отсылает стюарда вон.
Струмилов. Командир же наш, Василий Васильевич – тот нервничал в окружении семьи у себя на даче, под городом, наезжая лишь только по утрам проверять состояние своего хозяйства…
Без стука открывается дверь, входит капитан парохода Шилов.
Струмилов. (Шилову) Всё накрыто в наилучшем виде, Василий Васильевич! Сейчас пойду справлюсь о готовности… С закусок начнёте?
Шилов. (Лепехину) Вы голодны? Алексей Алексеевич, Екатерина Дмитриевна!?
Лепехин. (встав из кресла) Благодарю, Василий Васильевич, не голоден… (посмотрел на супругу, поправился) Не голодны!
Струмилов. Я Их Сиятельствам, Василий Васильевич, с вашего позволения, предлагал к поставцу прямиком проследовать и выбрать чем горло смочить-с…
Лепехин. (прерывая Струмилова) Мы отказались. Не в правилах хорошего тона начинать без хозяев.
Шилов. Я здесь не очень-то и хозяин, на самом деле…
Шилов. (Струмилову) Иван Егорович, справьте меня, пожалуйста, на счёт холодного – что у вас там припасено на сегодня?
Струмилов. В Караульном сегодня зелени взяли разной. Вся свежая. Есть утка под рыжиками, телячья печёнка с рубленым лёгким… Икра есть, но не советую-с. Яиц сварили. Взяли в Караульном же.
Шилов. (Лепехину) Всё к водке! Могу Вам предложить из графинчика? А вам, Екатерина Дмитриевна? Для формирования аппетита – может быть вина столового? У меня здесь не припасено, но… (Струмилову) Вина принесите. Я знаю у вас хорошее крымское есть… И подайте телятины мелко нарезанной и рыжиков. А утку оставь. (Лепехину) Вы как, Алексей Алексеевич?
Лепехин. Благодарю, Василий Васильевич, отличный выбор! Присоединюсь. (супруге) Катя!?
Лепехина. Мне всё равно…
Лепехин. (супруге) Ну, ведь хандра – она всегда заканчивается! Не в дикий край едем… Я уверен, что мы там хорошо устроимся. И девочек вскорости выпишем… Сергей поможет… Везде есть хорошие люди!
Струмилов, поклонившись, скрывается за дверью.
Шилов. (заговорщицки) Утка наверняка та, что вечером пом. мех. подстрелил. У него в патронах дробь мелкая, намучаемся… (Лепехину) Прошу к поставцу, Ваше Сиятельство! (начинает колдовать с рюмками, графинами и жидкостями) Отчаиваться не стоит… Мне сложно судить, как вы воспринимаете здешнюю Сибирь и как видите себя в ней, но могу сказать одно точно – Сибирь не Россия! Мы здесь к преступникам относимся по другому – к каторжанам и арестантам, что задыхаются днями и мерзнут ночами в привязанной к нам «Параше» сибиряк испытывает невыносимую жалость и сострадание, к ссыльным же, особенно к тем, кто не сидит на ровном месте, а желает трудится так, как он это умеет и понимает – мы, Ваши Сиятельства, бесконечно рады! Да, да – рады! Ничего у нас здесь не было бы, кроме примитивного передела, навроде добычи и перепродажи пушнины да золота. Никогда бы не было. По своей воле образованные люди сюда не поедут, а за деньгóй сюда из России едет только что разная шваль… Образованные же ссыльные учат нас и наших детей тому, что важно для человека – в первую очередь самой человечности, а уж потом и грамоте с арифметикой. Вы сейчас приедете в М. – а там всё, абсолютно всё, что сделано для того, чтобы этот городок отличить от огромного ежедневного торжища – сделано ссыльными. Людьми! И так везде по Сибири! Поэтому и вам я тоже бесконечно рад, и готов всячески вашей участи способствовать…
Стук в дверь. Шилов отходит в центр салона. Входит Струмилов и ставит на прилавок поставца тарелки с закуской. После кланяется и выходит, прикрыв за собой дверь. Шилов приглашает жестом к прилавку. Лепехин встаёт из кресла и Шилов передаёт ему рюмку.
Шилов. (поднимая рюмку) Ваше здоровье, Екатерина Дмитриевна! Ваше здоровье, Алексей Алексеевич!
Лепехина. Благодарю!
Лепехин. Благодарю!
Мужчины выпили водки, закусили.
Шилов. К тому же и сам сибиряк очень часто – потомок варнаков и лиходеев…
Лепехин. Благодарю, вас, Василий Васильевич – я удивлён! Такой откровенности в суждениях в Западных областях не услышишь. Это накладывает на нас с супругой дополнительные доверительные обязательства по отношению к вам. И вот что, Василий Васильевич – не зовите меня здесь титулом. Право же мне от него здесь неловко.
Шилов. Не смогу, извините! Тем более что перед тем, как вас доставили ко мне, в пароходство наведывался сам адъютант нашего Превосходительства Губернатора с чёткими инструкциями о том, как надлежит сотрудникам пароходства себя держать с Вашими Сиятельствами – дескать необходимо соблюдать положенное титулу отношение, ибо по решению Сената поражены вы в правах лишь частично, с сохранением титула и всего состояния… Сигары, папиросы? Угощайтесь.
Лепехин. (усаживаясь в кресло возле двери) Благодарю, я сейчас, ожидая вас, одну выкурил. И потом, после пребывания в тюремных камерах тяга к табаку заметно уменьшилась…
Заглянул в дверь матрос Зверев.
Зверев. (Шилову) Вас, Василий Васильевич, стар. мех. в рубку просит… Скоро Батеневская пристань.
Шилов. (Лепехину, вставая) Я отлучусь по служебной надобности! Если обед будет готов раньше чем я освобожусь – приступайте не задумываясь…
Шилов вслед за Зверевым выходит из салона. Поднялась и прошла к выходу Лепехина.
Лепехина. Алекс, я пошла умываться… (поцеловала супруга) Не скучай!
Лепехина вышла и закрыла дверь. Лепехин встал из кресла и подошёл к панорамному окну. Стал слышен рокот паровой машины и частые шлепки приводных колёс по воде.
Макаревич. (издалека) Барсуков! Пень в коромысло! Вперёд смотри… Не зевай! На Батеневской стремнине всегда кряжи тащит по дну…
Без стука, резко открывается дверь и в салон крадучись просачивается купеческий сынок Савельев. Звуки парохода резко пропадают. Лепехин оборачивается к вошедшему.
Савельев. (Лепехину, заговорщицки) Очень удачно, что я вас застал одного, Ваше Сиятельство! У меня к вам, князь, очень важное дело, порученное мне моим отцом. И дело это негласное. Но я не требую от Вас каких-то особенных обязательств, а просто полагаюсь на вашу порядочность… Мой отец, как вам, возможно, известно – компаньон по некоторым предприятиям с хозяином парохода, на котором мы сейчас плывём – это делает меня в некоторой степени привилегированной персоной… Взять хотя бы возможность обедать в салоне командира – а не в общем буфете.
