– Историк, ну не смотри ты на меня так! Сам ведь понимаешь, к чему я веду.

– Ты не хочешь освобождать Мислава и остальных?

– Хочу, но как это сделать? Корнилов очень плох, ему всех этих передряг не пережить. Да и остальные не лучше, сам посмотри: кто не ранен, тот вымотан до предела. Сунемся деблокировать Мислава – там все и поляжем, а если даже и освободим, то турки нам никак не дадут уйти живыми.

– Ладно, – махнул я рукой, – в чем-то ты прав. В конце концов, я над Миславом начальник и командир, мне за него и отвечать. Разделяемся. Я и мои люди пойдем деблокировать группу Мислава, заодно Женеву с твоим спецназовцем вытащим. А ты со своими дуй на побережье, садитесь в лодки и нагоняйте буксир.

– Твое право, – тут же согласился Винт. – Ты мальчик взрослый, сам принимаешь решения.

– Но сначала я хотел бы перекинуться парой слов с Корниловым.

– Это еще зачем? – напрягся Винт. – У меня все спрашивай, не надо старика трогать.

– Нет, мне нужно именно с генералом поговорить, – продолжал настаивать я.

– Иваныч, ты мне скажи, о чем хочешь спросить у генерала, а я тебе отвечу, можно о таком спрашивать или нет. Там ведь возле Корнилова сейчас много посторонних ушей.

– Ладно, спрошу сначала у тебя. Мне нужны стопроцентные гарантии, что эти самые схроны, в которых много ништяков, действительно существуют.

– А это здесь при чем? – не понял Винт.

– Да при том, что я во всю эту свистопляску с освобождением генерала влез только потому, что ты меня уверил, будто Корнилов способен спасти тысячи граждан: дескать, он владеет информацией о месторасположении схронов, где правительство закопало сотни контейнеров со всякими полезными ништяками.

– Все так и есть, – недоуменно пожал плечами Степан. – А что поменялось?

– Да я тут подумал на досуге, и у меня не сходится пара моментов. Зачем надо было ждать целых три года? Почему эти самые схроны до сих пор не распотрошили? А может, их и нет на самом деле? Может, все это выдумка? Сказка про белого бычка?

– Нет, они действительно существуют. Просто у Корнилова было слишком много других дел. И напомню тебе, что последний год он вообще находился в турецком плену.

– Ладно, тогда второй вопрос. Я так понимаю, что Корнилов у нас контрразведчик. Правильно?

– Ну да, и что?

– А то. Я никогда не поверю, что контрразведчик будет заниматься вопросами бытового снабжения. Это же не его епархия. Да и кто бы его до этого допустил? Короче, Винт, давай я лучше сам задам свои вопросы генералу и по его реакции уже буду принимать окончательное решение.

– А вот сейчас я уже не понял: о каком решении ты говоришь? – насупился Винт.

– Митяй не примет вас на буксир без специального пароля. У него четкий приказ: на борт могу попасть только я или кто-то из моей команды, остальные должны знать пароль или получат порцию свинца в морду при попытке подняться на борт. Ясно?

– Совсем охренел?! – возмутился Степан. – А раньше нельзя было об этом сказать?

– Сами виноваты! У вас же свои игры! Напомнить тебе, как все началось? Я, между прочим, еще пару недель назад был обычным наемником, который планировал грабить турецкие поселки и заработать на этом золотые монеты. И никто не предупреждал, что часть наемников неожиданно окажутся группой спецназа, которая планирует спасти генерала Корнилова. Так что у меня были хорошие учителя, ясно? Поэтому или ты мне сейчас дашь стопроцентные доказательства того, что эти самые схроны существуют, или хрен вам всем, а не спасение!

– Ладно, фиг с тобой, – обреченно махнул рукой Винт. – Слушай, как все было. У Корнилова был еще сын – Пашка. Мы с ним учились в одном училище, спали на соседних койках, друзья были – не разлей вода. Я одно время даже с Витой мутил. Короче, Пашка служил в ФСО, командовал группой быстрого реагирования. Когда вся эта смута началась, их группа прикрывала один секретный объект. Им повезло, они не погибли, как многие их коллеги девятого мая две тысячи двадцатого года.

В середине осени две тысячи двадцатого их группу подняли по тревоге: кто-то напал на фельдъегерей, сбил их вертолет и пытался завладеть секретными сведениями. Одному из «почтальонов» удалось уйти от погони, через несколько дней он вышел на связь и запросил эвакуацию. Группа Пашки и приданное им усиление выдвинулись на двух вертушках к точке эвакуации. Но когда достигли нужного места, попали в засаду. Одну вертушку сбили, вторую обстреляли. Пашка и большая часть его группы погибли. Фельдъегеря не спасли. Похоже, это были какие-то фанатики, потому что они сами себя взорвали.

Когда Корнилов узнал о смерти сына, он подключил все свои связи, чтобы выяснить обстоятельства произошедшего. Вита тоже приложила немало усилий, чтобы понять, как погиб ее брат. Должен сказать, что она девка немного с придурью и пошла на такое, что нормальному человеку даже в голову бы не пришло. Она залезла в постель к одному высокопоставленному чиновнику, который курировал проект «Ковчег». Вита тогда говорила, что большую часть добытой информации она насосала. В общем, выяснилось, что группа Пашки должна была спасти «почтальона», который перевозил секретные сведения о местонахождении схронов «судного дня», расположенных в южных регионах нашей страны.

– Стоп! – перебил я Винта. – Ты же сам сказал, что все погибли, значит, и секретные сведения тоже уничтожены. Правильно? Тогда чего ты мне паришь, что Корнилов знает, где размещены эти самые схроны?

– Корнилов и его дочь знают, что эти самые схроны существуют, знают тех людей, которые в курсе местонахождения этих схронов. И эти самые люди подпустят к себе Корнилова и его дочь.

Понимаешь? А это значит, что надо доставить генерала на родину в целости и сохранности, и тогда он с помощью верных ему людей сможет захватить тех, кто нам нужен, и вытрясти из них все ценное. Вот такой вот план!

Теперь понимаешь, зачем нам всем нужен генерал Корнилов в полном здравии? Именно от него зависит, сможем ли мы захватить эти схроны и с их помощью спасти тысячи людей. Ведь эти бывшие чиновники, курировавшие «Ковчег», должны были сами так сделать, они должны были организовать общины и с помощью имущества, спрятанного в тайниках, дать людям возможность выжить. А они вместо этого оставили все это себе, чтобы их толстым задницам было тепло и сухо. И это притом что у них и так все было хорошо: подземные убежища, полные провизии и снаряжения, толпы помощников – считай, слуг – и много еще чего. Им и этого за глаза хватало, но они решили заграбастать себе все. Жадные, суки!

– В общем и в целом твой посыл мне ясен. – Я забрал у Степана фляжку с коньком и отхлебнул немного. – А то место, где погиб сын Корнилова, что про него известно? Кто были эти люди? Почему они напали на вертолеты?

– Я не знаю. Да мы и не пытались выяснить, – отмахнулся Винт. – Ну сам посуди. Сначала зачем-то посылают фельдъегерей с секретными данными в какую-то богом забытую воинскую часть, по дороге их транспорт сбивают – явно ведь, что «почтальонов» тупо подставили. Но, видимо, что-то пошло не так, а может, просто чиновникам хотелось представить все в более ярких красках, поэтому они еще дополнили всю эту историю трупами силовиков. Сразу же после пропажи секретных сведений выяснилось, что истинное местонахождение части схронов неизвестно: дескать, координаты были в единственном экземпляре, и они утрачены.

– То есть ты хочешь сказать, что все это было специально разыграно, чтобы скрыть от других важную информацию?

– Да! – твердо заявил Винт. – Но ты не парься, мы знаем, кто за этим стоит, и Корнилов никогда не простит этим людям смерти своего сына.

– Но ведь, по сути, в смерти его сына виноваты те самые люди на далеком хуторе, которые сбили один вертолет и обстреляли второй.

– Нет, – категорично произнес Степан, – виноваты те, кто все это замутил. Только они виноваты и, поверь мне, мы до них доберемся, и они будут наказаны!

– А что известно про тех, кто погиб во время взрыва дома на том хуторе? Там расследование проводили?