Октябрьская революция оказала влияние на все сферы жизни общества, в том числе на искусство. Поиск новых ориентиров для самоидентификации и продвижение революционных завоеваний в массы привёл к необходимости выработки единых подходов к творческому выражению коммунистической идеи. Наиболее практичным и наглядным способом её демонстрации стала скульптура. Именно поэтому на заре становления Советской власти под руководством председателя Совета народных комиссаров В.И. Ленина был разработан агитационный план коммунистического искусства[12].

Ленин – в авангарде коммунистической пропаганды

В декрете «О памятниках Республики» от 12 апреля 1918 года указывалось, что памятники, которые не соответствуют новой реальности необходимо демонтировать. В этот список попали не только правители (Петр I, Екатерина II, Александр III), но и неугодные герои (Скобелев, Сусанин), служившие царизму. Творческая мобилизация деятелей профильного искусства на освоение новых задач, поставленных партией, подразумевала создание «правильных» революционных монументов. Во вспомогательном нормативном акте был очерчен круг лиц, которые должны были прийти на смену старым авторитетам[13]. Власть практически никак не регламентировала способ и порядок изготовления памятников, имелся лишь государственный «поименной заказ». Для уменьшения затрат в некоторых случаях было решено просто переделать дореволюционные композиции под социалистические, как, например, было сделано с обелиском в Александровском саду. Большинство новых монументов впоследствии было поставлено стихийно, без привязки к окружающему ландшафту, причастность отдельных лиц к истории крупных городов и вовсе отсутствовала: Робеспьер в Москве, Лассаль в Петрограде, Либкнехт в Киеве, Маркс в Калуге. Объединяющей скрепой для всех этих, порой противоречивых, героев мировой и отечественной истории стала новая коммунистическая идеология. Отсылка к многочисленным деятелям Запада отдавала дань уважения более прогрессивным странам, которые практически полностью отошли от самодержавия[14]. Кроме персоналий внимание граждан должны были аккумулировать на себе и революционные события в России и за рубежом. Постепенно возводились монументы советской Конституции, на которых впоследствии выбивались ключевые цитаты из основополагающего документа страны.

В условиях ограниченных материальных возможностей, а также сжатых сроков, большинство памятников изготовлялось из гипса, бетона, мраморной крошки и дерева, что приводило к постепенной порче, а иногда – к полному исчезновению в течение последующих лет. Историческая достоверность воспроизводимых портретов, несмотря на тяготение к реализму, была удручающей: скульпторы стремились воспроизвести лишь наиболее узнаваемые черты. В воспоминаниях наркома просвещения А.В. Луначарского можно найти подтверждающие это мысли: «не всегда памятники были удачны… московские Маркс и Энгельс, которых москвичи называли Кириллом и Мефодием. И действительно они были сделаны святыми мужами, высовывающимися как будто бы из какой-нибудь ванны»[15]. Но, как и рассчитывал В.И. Ленин, задача по пропаганде коммунизма в городах в кратковременной перспективе постепенно решалась.

Изготовление памятников, особенно в столичных центрах приносило пусть и небольшой, но всё же доход, а потому хорошие мастера охотно брались за любые заказы. Диалог с властью в начале 1920-х послужил для многих из них ступенькой к вершинам признания. Говоря о характерных особенностях, присущих монументальным композициям того времени стоит выделить основные: масштабность, массовость, рациональность, сакральность и преобладание количества над качеством. Они наиболее ярко воплотились в таких архитектурных образах, как «Памятник жертвам революции» на Марсовом поле в Петрограде (1919 г., Л.В. Руднев), мавзолей В.И. Ленина в Москве (1924 г., А.В. Щусев), «Освобожденному труду», «Уральские коммунары», «Карл Маркс» в Екатеринбурге (1918–1921 гг., С.Д. Эрьзя (Нефёдов).

Важной процедурой было официальное открытие памятников, которое приурочивалось к мемориальной дате или социалистическому празднику. Этим достигалось двуединое представление новой власти – вербальное и визуальное. Если раньше скульптура воспринималась как нечто элитарное и недостижимое, то после Октября власть стремилась приблизить судьбы героев к судьбам рядовых граждан. Честно говоря, удавалось это с большим трудом, особенно в удалённых городах и деревнях. Слишком уж большая разница ощущалась в мировоззрении профессиональных революционеров и людей земли. Однако, общество постепенно привыкало к новым лицам и событиям, которые стоило почитать в новой политической реальности. Было в размещении монументов и нечто религиозное. Памятники, как коммунистические алтари, располагались в основном в центральных районах городов, в отдельных случаях прямо на площадях или иных открытых пространствах. Проходящие мимо граждане получали ежедневный визуальный урок воспитания. Часто к возвышающимся символам социализма пристраивали рекреационные зоны и места для досуга, чтобы преемственность идей и положительная ассоциация закреплялись надолго. Такой облик советского города способствовал созданию легитимности советской власти в визуальном виде вплоть до конца 1920-х годов.

Партийные чистки, проводившиеся на начальном этапе оформления бюрократии советского типа, до сих пор не получили однозначной оценки в отечественной историографии. Одни исследователи считают это чисто внутриорганизационной грызней, не имеющей отношения к глобальному развитию страны, другие – жестоким актом коммунизма / сталинизма / национальной интеллигенции (нужное подчеркнуть) по отношению к кристалльно честным людям, третьи одобряют и выделяют необходимость повсеместного очищения управленческой системы от прикипевшей к ней грязи. Лично мне кажется, что каждая из точек зрения имеет право на существование при наличии работающих аргументов, а объективная истина находится где-то посередине. Хотелось бы, чтобы читатель по итогам прочтения данной главы сформировал собственное видение ситуации, попробовал проникнуться атмосферой эпохи, оказался на месте главных и второстепенных действующих лиц.

Для корректного изложения последующих фактов необходимо определиться с сущностью проводимых партией мероприятий. Говоря строго научным языком, чистки являются комплексом организационных мер по проверке соответствия членов коммунистической партии Страны Советов предъявляемым к ним требованиям. Само явление в своём классическом представлении представляло собой нечто вроде общественного суда, которому подвергались заподозренные в нелояльности и нарушениях дисциплины товарищи. Основной причиной заявлялась борьба с бюрократизмом и сопутствующими ему явлениями: волокитой, протекционизмом, казнокрадством, канцелярщиной. В общем, всё, о чём писал великий дедушка Ленин[16]. И действительно, во время и после победного окончания Октябрьской Революции в ряды РКП(б) вливались тысячи новых членов. Часть из них вступила в политическое объединение из лучших моральных побуждений, но были и те, кто воспользовались конъюнктурой текущего момента и решили таким образом свои частные интересы. Внутрипартийная «рабочая» оппозиция негодовала – как, мол, в партии рабочих и крестьян большинство может принадлежать представителям других классов? К началу лета 1921 года стало понятно, что таких «сомнительных элементов» в структуре партии стало слишком много. 27 июля большевистский Центральный комитет выступил с публичным обращением в «Правде», в котором поставил задачу очистить партию от недостойных: кулаков, мещан, откровенно буржуазных интеллигентов, меньшевиков и примкнувших к ним граждан. Основной упор в первой, исторической чистке делался на создание пролетарского ядра, которое было надежно и предсказуемо, в отличие от прочих социальных слоёв. В результате процедуры из партии выбыло около половины её членов, общая численность коммунистов составила более 400 000 человек[17]. После окончания Гражданской войны аппарат советской партийной машины начал вновь разрастаться по различным причинам, однако, с повышением количества партработников не повышалось качество работы командной системы. Многочисленные постановления и обещания сократить штат ни к чему не приводили. В декабре 1924 г. Сталин выдвинул тезис о «построении социализма в отдельной стране», и для укрепления партии в неё начали активно принимать крестьян. С другой стороны, для развернутого строительства общества социалистического типа вопрос качества кадров стал ключевым, а потому требовался очередной просев аппарата, главным образом, за счёт давних членов. В течение нескольких лет по всей стране проходили локальные чистки, редко выходившие за пределы определённого региона. За 7 лет ряды коммунистов вновь сократились, хотя и не настолько, как в первую и последующие волны. По мере своего исторического развития, чистки постепенно становились способом сведения счетов во внутрипартийной борьбе. Конечно, фактически такой взгляд не декларировался, власть преподносила очередную проверку в качестве борьбы с засевшими внутри организации врагами государства. Однако, стоит помнить, что несмотря на последовательное конструирование подобного мнения в средствах массовой информации и официальных документах, нельзя отрицать объективное наличие многочисленных карьеристов и приспособленцев, да и вообще далеких от коммунизма людей в рядах партии даже по итогам «ленинского отсева».