– Разве? – Дилан призадумывается. – По-моему, это Джон Гонт, а до этого мы видели Ричарда Третьего.

– Я и забыла, сколько всего ты знаешь, – смеюсь я. – Так что, налево или направо?

– Все это совершенно бесполезные знания, уверяю тебя. Налево, – решает Дилан и сразу идет в этом направлении. – Что? – удивленно спрашивает он, заметив мою улыбку.

– Два года назад ты бы попросил меня принять решение.

Мы идем по коридору, в котором, я уверена на сто процентов, мы уже были. Но жаловаться не стану, сейчас я совсем не против заблудиться.

– Ты всегда подталкивала меня к тому, чтобы я сам делал выбор. Я это понял, только когда мы расстались.

Пока мы только держимся за руки, как парочка семиклассников. Забавно. Они с Маркусом переоделись в костюмы, когда мы отобрали у Родни ключи, и теперь образ Дилана в смокинге опасно подогревает мое воображение.

– До тебя мне указывали отец и Маркус, – продолжает Дилан, поглаживая мою ладонь большим пальцем. Мы идем неспеша – очевидно, Дилану тоже ничуть не хочется угощать Родни трюфелями. – Теперь ваше место занял психотерапевт, – сухо шутит он. – А если серьезно, я стараюсь. Сам обустраиваю свою жизнь, работаю над диссертацией, переехал в небольшую квартирку на Купер-стрит.

Я много раз гадала, где он живет. Представляла, как мы столкнемся в парке или в пабе; воображала, как здорово оказаться с ним в одной комнате, и волновалась, смогу ли не расплакаться при встрече.

– Расскажи про свою диссертацию! Я пойму название?

– Надеюсь, иначе я все делаю неправильно. Пишу про мотив поиска в «Королеве Духов» Спенсера и работах Филипа Сидни… О, наша дверь!

Точно, на ней моя записка. Нерешительно топчемся у входа.

– Не хочешь посидеть минутку?

У окна стоит диванчик на двоих, и мы устраиваемся на нем, не расплетая пальцев.

– Я хотел спросить… – Дилан смущенно замолкает. – Расскажи… если хочешь… что случилось, когда я ушел, когда мы расстались…

Глаза щиплет от слез. Стараюсь дышать ровно, но сердце уже колотится.

– Прости, – поспешно извиняется Дилан. – Просто знай, что… я хочу об этом поговорить. Когда будешь готова. Меня с тобой не было. Я не мог тебе помочь. Прости! – Он беспомощно смотрит на меня.

– Знаю. – Сжимаю его руку. – Я ушла с работы, само собой. Устроилась в школу для девочек на улице Фишборн. Мне там хорошо, и я хороший учитель. Как оказалось.

– Два года назад ты так не считала. – Он мягко подталкивает меня коленом.

– У меня даже есть кружка «Лучший учитель в мире»! Потом я пыталась встречаться с другими. С другим. С Джейми, если быть точнее, он из «Барвуда»… – Голос до сих пор дрожит при упоминании школы Этьена. Заставляю себя продолжить, несмотря на горящие щеки. Дилан внимательно слушает. – Я была… не в себе. Почему я его выбрала? Еще одного учителя из «Барвуда»? Не знаю. В моем мозгу явно происходило что-то странное. И он знал о том, что со мной произошло – не пойму откуда, но знал.

– Я слышал, Этьена отстранили. Но ты ведь не выдвинула обвинений?

– Хотела. Однако в полиции сказали, что доказательств недостаточно. Зато было достаточно Мойре – она добилась, чтобы его уволили. Она была очень добра ко мне.

– А Джейми? – с трудом выговаривает Дилан.

– Очень милый. – Стискиваю его ладонь. – Но не сложилось… В общем, никуда это не привело. И оказалось, что секс после… того, что случилось…

На глаза опять наворачиваются слезы. Дилан осторожно пододвигается ближе и обнимает меня одной рукой. Утыкаюсь ему в плечо; с губ рвется нервный смешок.

– Скажем, был уже не тот, что раньше, – договариваю я.

Дилана глубоко вдыхает, чтобы успокоиться.

– Что ж, в прошлый раз мы начали с секса, помнишь? Может, и на этот раз… – Он умолкает, осознав, что сказал.

Я отодвигаюсь, чтобы посмотреть на Дилана. Взгляд у него напряженный и смущенный.

– На этот раз? – с улыбкой повторяю я.

– Не хочу торопить события, но… – Он по привычке тянется откинуть волосы со лба, хотя они теперь короткие и не мешают. – Адди, я не переставал тебя любить. И уже не перестану, как бы ни старался в прошлом. Если ты не захочешь иметь со мной дел после всего, что я натворил, я пойму. Но знай, я ненавижу себя за то, что не выслушал тебя в тот раз, это был худший поступок в моей жизни. Дай мне еще один шанс, и я никогда, никогда тебя не подведу. Выслушаю, несмотря ни на что. Не повернусь к тебе спиной. Клянусь.

Закрыв глаза, впитываю его слова и дрожь в его голосе.

– Ты должен доверять мне, – шепчу я так тихо, что ему приходится наклониться.

– Я доверяю тебе, – поспешно заверяет он, однако я качаю головой.

– Послушай, я никогда… Случай с Этьеном… – Вздыхаю с досадой, не в силах найти нужные слова. – Наверное, я попросту боялась – у тебя было столько власти надо мной. Я очень тебя любила, и мне было ужасно больно, когда ты выбирал Маркуса! Общение с Этьеном казалось мне выходом. Доказательством, что я кому-то нужна. И…

– Все в прошлом, – твердо говорит Дилан. – Важно то, что сейчас.

Плачу, уткнувшись лицом в жесткий воротник рубашки.

Нельзя, чтобы он видел тебя такой, твердит противный внутренний голосок, но я уже не стану его слушать. Прошлый год и меня многому научил.

– Я люблю тебя, – сквозь слезы шепчу я. – Я любила тебя, даже когда ненавидела. Даже когда пыталась разлюбить. Дилан, я не могу… – всхлипываю я ему в плечо. – Не могу снова потерять тебя. Не переживу.

Он сжимает меня еще крепче.

– Мы этого не допустим.

– Я теперь совсем другая. Не та, что раньше.

– И я. Надеюсь, – мрачно прибавляет он, и я улыбаюсь. – Познакомимся заново. Будем ходить на свидания. Я приглашу тебя на ужин – только не такой, как тогда. Я теперь бедный. И для нас это тоже к лучшему.

Смеюсь, откинувшись на спинку дивана, отстранившись, чтобы не испачкать его костюм. Дилан подает мне одну из салфеток, в которые завернуты трюфели для Родни.

– Слышишь голос? – Дилан вскидывает голову.

Замираю. Из комнаты слышится бормотание. Подхожу к двери и прислушиваюсь.

– И пусть волной упорной смоет все…

Дилан подходит ко мне и расплывается в улыбке.

– Что такое? – шепчу я.

– Аудиокнига. Маркус выбрал худшую из возможных. «Королеву Духов».

Прислоняюсь ухом к двери и слышу:

– На свете нет потерь невозвратимых…

Родни держится довольно бодро, хотя ему не помешал бы «перерыв на крайний случай», как сказала бы Деб. Проведав заложника, забрав одежду Шерри и Криша, мы с Адди возвращаемся в главный зал по лабиринту коридоров.

Мы весь день не отходим друг от друга. Никогда больше не стану принимать ладонь Адди в своей как должное!

На моем месте сидит Грейс и слушает, как Маркус, понуро опустив голову, что-то ей объясняет. Стоим в сторонке, чтобы им не мешать. Приятно видеть Грейс здоровой – еще год назад она была такой худой, что можно было пересчитать каждый позвонок.

– Думаешь, он извиняется?

– Надеюсь, – шепчу я.

– Как считаешь, Маркус и Грейс…

– Не знаю. Не уверен, что он готов или что… достоин ее. – Внезапно понимаю, что говорю о девушке, с которой когда-то спал, но Адди только согласно кивает, нахмурившись. Мне безумно хочется чмокнуть ее в задумчивую складку между бровей.

Грейс машет нам и бросается обнимать Адди.

– Дорогая, выглядишь просто богически!

Похвалив платья и прически друг друга, девушки заводят обычный разговор двух соскучившихся друзей.

– Моя книга? – Грейс смеется, запрокинув голову. – Сгорела. Буквально!

– Сгорела?! Но ты писала ее все время, что я тебя знаю! Погоди, и ты же говорила, седьмая глава про меня?!

– Аделина, ты заслуживаешь первой главы!

– Почему у тебя что ни фраза, то афоризм, – смеется Адди.

– Дорогое образование, – томно улыбается Грейс. – А с книгой правда пора было покончить. Не стану обещать, что не напишу другую, однако та книга была совсем не про лето нашей жизни, а про мужчину. И как только я это поняла – больше смотреть на нее не могла.