Какой-то шорох. Мы готовимся выскочить. Наверное, Шерри открыла Родни дверь перед уходом?

– Нам суждено быть вместе, Шерри! – в отчаянии восклицает Родни. – Мы как… как Дилан и Адди!

Вздрагиваю. Все смотрят на меня.

– Дилан потерял Адди, но не сдался и вернул ее!

Молчание тянется так долго, что даже больно.

– По-настоящему Дилан ее не терял. А я по-настоящему не была твоей. Это разные вещи.

– Я тебе не позволю! Я… я… я буду стоять здесь и никуда не уйду!

– Бога ради, – ворчит Деб вслух. – Нет у нас времени на эту чушь.

Она открывает дверь, и мы высыпаемся наружу.

– Ой! – вопит Родни, застигнутый врасплох. Дилан хватает его за одну руку, Кевин – за другую.

– Присядь, Родни. – Маркус тянется за стулом.

– Что вы делаете?!

– Связываем тебя, – объясняет Деб.

– Чего?!

Родни отбивается. Он на удивление сильный! Деб, Маркус и я спешим на помощь к Дилану с Кевином, хотя от меня толку мало, прямо как от друга, который «помогает» перетаскивать мебель: вроде держится за спинку дивана, а на самом деле ничего не поднимает.

После нескольких «уф!», ругательств, пинков и борьбы, мы наконец-то привязываем Родни к стулу.

– Неужели вы серьезно? – недоумевает Родни, разглядывая веревки на запястьях и лодыжках. – Это же смешно!

– А мне нравится! – восклицает Маркус, потуже затягивая узел на левой щиколотке. – Никогда раньше такого не делал!

– А если я буду кричать, меня спасут? – Родни дергает руками.

– Тоже верно, – задумывается Деб. – Засунуть ему кляп?

Все таращатся на нее.

– Нет-нет, не надо, – поспешно говорит Родни. – Буду сидеть молча.

– Ты можешь послушать аудиокнигу, – советует Кевин. – Я всегда так делаю, когда поездка выходит долгая.

– А все же злодей из него сомнительный, – замечает Шерри. Она не участвовала в потасовке, чтобы не испортить платье. – Уж если бы я нанимала кого-то расстроить свадьбу, точно не выбрала бы Родни! Без обид.

Родни сникает.

– Я все равно тебя люблю. Хотя немного меньше, чем раньше, – добавляет он, оглядывая веревку на щиколотках.

Шерри гладит его по голове.

– Не придумывай, Родни, не любишь… Маркус, скачай ему аудиокнигу. Телефон у него в кармане, только положи его потом подальше. Ну что, готовы? Мне еще надо сходить к свадебному организатору.

– Погоди.

Беру бумагу с ручкой и царапаю:

– Нельзя, чтобы заложника нашли. – Цепляю записку к двери. – Теперь все. Вперед! Замуж!

Целую Шерри в щеку. Она сияет улыбкой, а потом поворачивается к обалдевшей стилистке в углу комнаты.

– Извините, – разводит руками Шерри. – Бывший, понимаете?

Церемония проходит на крыше замка. Крепостные стены украшены водопадами причудливо переплетенных цветов, а над всей этой красотой синеет бесконечное небо. Порыв ветра колышет сверкающий атлас платья Шерри, когда отец ведет ее к алтарю. Поцеловав дочь, он отпускает ее к Кришу и улыбается сквозь слезы, но жених этого не замечает: его глаза прикованы к невесте, и в них светятся восхищение и счастье. Ясно, что он любит ее так же, как я люблю Адди.

Шерри и Криш выбрали сокращенный, адаптированный вариант индуистской церемонии.

Под высокой аркой из цветов и ветвей горит небольшой костер, аккуратно обложенный камнями, мы бросаем воздушный рис и специи в оранжевое пламя. Криш почтительно склоняется, и Шерри надевает на его шею венок из ярких цветов, затем сама наклоняет голову. Запястья Криша и Шерри связывают алой лентой, и новобрачные семь раз обходят костер. К концу церемонии слезы капают у меня с подбородка.

– Безнадежный романтик, – шепчет Адди, пока я утираю слезы. – Хорошо, что в этом ты не изменился! – продолжает она, не успеваю я ответить. И снова в моей груди взрываются фейерверки.

Продолжаю сочинять стихотворение, начатое шестьсот километров назад. Адди улыбается, и я решаю сделать слова «прежняя – и другая» рефреном, как желание, которое загадываешь каждый год, задувая свечи.

Свадебный ужин – это пиршество из бесчисленных индийских блюд, а десерты разложены на огромных столах, как драгоценности, высыпающиеся из сундуков с сокровищами. А Шерри еще говорила, что на Кевина еды не хватит!

Наш стол, безусловно, самый шумный, в основном благодаря как раз Кевину. Поначалу он всюду ходил за Деб с щенячьими глазами, а затем его познакомили с дядей Терри, и они за несколько минут стали закадычными приятелями. Кевин и думать забыл про Деб, знай себе пьет на пару с Терри и похлопывает нового друга по спине, а от их гогота даже Маркус вздрагивает. Вряд ли Терри должен был сидеть с нами; с другой стороны, Кевина тоже никто не ожидал. Тщательно продуманный план рассадки явно нарушен.

Все это, несомненно, радует. Но это ничто по сравнению с ощущением близости Адди. Мы постоянно встречаемся взглядами, и всякий раз в животе загорается искорка, будто мы держимся за руки, а не просто смотрим друг на друга. Я так увлекаюсь, что даже не замечаю Шерри, пока она не машет ладонью у меня перед глазами.

– Алло! К тебе невеста обращается! – не выдерживает она.

– Ой, извини. Ты вышла замуж! Это так здорово!

– Самой не верится! С ума сойти! Ты видел брата?

Я тоже переживаю за Люка.

– Нет. Хавьера тоже не видел.

– Хм, – задумывается Шерри. – Может, они звонили. Мой телефон у Криша.

Проверяю свой телефон: ни одного пропущенного от Люка, хотя я несколько раз ему звонил. Хмурюсь.

– Могу я попросить тебя об одолжении?

– Конечно. Чем помочь? – Кладу телефон обратно в карман.

– Сходите с Адди наверх, заберите мое сари и смокинг Криша. Они в той комнате, где Родни, а я проболталась Кришу, что там связанный маньяк и теперь он меня не отпускает, а переодеться нам надо. С этим сари долго возиться, маме Криша придется мне помочь, так что лучшее приготовить все заранее. Да, кстати, возьмите что-нибудь поесть для Родни. Что ты так смотришь? Даже сладкого не возьмешь?

– Тебе надо судебный запрет на него наложить, а не угощать, – ворчу я.

Шерри надувает губы.

– Неисправимых не бывает, Дилан! – Она ерошит волосы Маркусу, и ее платье взвивается волной.

– Нетушки. – Маркус отстраняется. – Нечего сравнивать меня с этим чудиком.

– Ты прав, – бросает Шерри через плечо, отходя к другому столику. – Из тебя получился сталкер посексуальней. И попьянее. Это куда лучше!

Маркус сердито хмурится под любопытными взглядами гостей. Деб тянется к нему через стол.

– Добро пожаловать в мир традиционной морали, дорогуша, – язвит она, взяв с тарелки Маркуса последний шоколадный трюфель.

Я высматриваю в толпе Люка с Хавьером – да и маму, если подумать. Вместо них вижу девушку с фиолетовыми волосами в броском желтом платье с открытыми плечами. На одной руке красуется татуировка-роза. Грейс.

– Я так… – Маркус закусывает губу.

– Виноват?

– Нет, мне…

– Стыдно?

– Хватит. – Маркус нервно потирает руки. – Говоришь, как мой психолог. Ну скажи, что хорошего в этих бреднях про саморазвитие?

Я снова бросаю взгляд на Грейс. С ней тоже многое произошло за эти два года: реабилитационный центр, духовное пробуждение, разбитое сердце. Она изменилась. Стала самодостаточной и никогда уже не будет с мужчиной, не готовым отдать ей все свое сердце.

И все же это Грейс: утомительно гламурная, немного сумасбродная, умнее нас всех вместе взятых. И ее взгляд обращен на Маркуса. Так было всегда, даже когда она пыталась забыться с другими. Даже когда Маркус не отрывал глаз от Адди. Грейс же по-прежнему смотрела на него. И никогда не теряла надежды.

– Дилан? Что молчишь? Так в чем смысл?

– Если повезет, выяснишь сам.

– Мы уже здесь были, – замечаю я, оглядывая коридор. – Помню эту картину.

Показываю на портрет старика в короне.