— Сейчас дежурка туда поедет, мелких хулиганов и подозреваемых туда повезет. Ты можешь с ними поехать. Там дежурному постановление следователя предъявишь, заберешь вещи и можешь быть свободна, пойдешь на свободу из ИВС на улице имени Мечты всего прогрессивного человечества.

— Нет, не нужны мне вещи! — Рита взвизгнула, как будто я насильно отправлял ее забирать в изоляторе провонявшее камерой барахло: — Паша, можно я не буду их забирать.

— Да делай, что хочешь. У меня еще один вопрос остался решить с тобой.

— Какой вопрос? — Рита вновь испугалась, уверенная, что сказка освобождения сейчас закончится.

— Я хотел своей коллекцией похвастаться. — я полез в сейф: — Я тебе не говорил, что я решил нумизматикой заняться? Нет? Не знаешь, что это такое?

— Нумизматы, Рита, это такие люди, что собирают деньги иностранные, коллекционеры…- я положил перед, оторопевшей от смены темы разговора, женщиной небольшой альбом: — Видишь, сколько насобирал?

— Это что? — Рита настороженно перелистывала страницы, с упакованными под прозрачной пленкой, бумажными деньгами с изображениями, незнакомых ей портретов мужчин и женщин, в основном, в средневековых костюмах.

— Это моя коллекция немецкий дойчмарок Западной Германии. Я же буквально, до сегодняшнего дня не знал, что у меня получится переквалифицировать твою статью. И вот, как мы с тобой договаривались, я взял твои деньги, что у тебя в горшке с кактусом хранились и поменял на марки ФРГ. Тысячу тебе там оставил, под ванной лежит, под тазиком, а на остальные тысячи валюты тебе купил. Ну, свои десять процентов взял, а так, это твои деньги. Через полгода….

— Паша, это сейчас что, подстава какая-то⁈ — Рида схватила полотенце и тщательно обтирала обложку альбома: — Что за очередной развод?

— Да успокойся ты! — я, с силой вырвал альбом из рук напуганной подследственной: — Совсем дура что ли? С января этого года Горбачев разрешил предприятиям открывать валютные счета, а скоро начнут свободно любому гражданину продавать, и за границу с этими деньгами выпускать. А почему я это в кляссер засунул, как коллекцию, так потому что формально валютную статью еще не отменили, уже не садят, но зачем гусей дразнить.

И вообще, — я сунул альбом обратно в сейф: — Не хочешь быть нумизматом, не надо. Я тебе завтра занесу деньги, даже без учета десяти процентов. Мне СКВ самому пригодится.

— Кто?

— СКВ- свободно конвертируемая валюта. Через полгода эти бумажки еще дороже станут, и на них можно будет хоть что купить, хоть машину, хоть квартиру. Давай решай — марки себе забираешь или мне рубли тебе отдать?

— паша, давай лучше рубли мне верни, если можно. И, десять процентов забирай, я ничего против не скажу, ты и так столько для меня сделал.

— Как скажешь Рита, насильно мил не будешь. Значит, завтра жди, принесу тебе деньги домой.

— Ладно, Паша, спасибо тебе за все. Я еще с мыслями собраться не могу, но потом я тебя отблагодарю за все, что ты сделал.

— Пока, пока, иди, а то мне хоть что-то надо сделать сегодня.

Рита быстро ушла, чтобы, к моему удивлению, через пять минут вернуться обратно.

— Ты что пришла, случилось что-то? Бумаги я вроде бы тебе все отдал… — я заглянул под столик, желая убедится, что ни одна, Риткина бумажка, не упала на пол.

— Паша, проводи меня на улицу, пожалуйста?

— Зачем? Тебя что, не выпускают?

— Не знаю. Я дошла до выхода, увидела ваших на крыльце и побоялась дальше идти. Проводи меня, пожалуйста, хотя бы до угла.

Вечером, после развода, я вынужден был задержаться — завтра был крайний срок сдачи отчета за месяц в Информационный центр областного УВД, надо было сверить все цифры. О том, что дома, в тесной квартире, бесится засидевшийся взаперти Демон, я не беспокоился — на размеренной, бумажной работе в новой должности, я обленился, позволяя себе в обед уходить с работы чуть пораньше, а возвращаться с обеда чуть попозже, успевая в обед выпить чашку кофе с бутербродом и выгулять счастливого пса. Все равно, телефон ко мне в подземелье, так и не протянули. Связисту этого было не надо, а мне тем более. Зато о моем наличии руководство вспоминало только в самом крайнем случае. Не торопясь, я вышел из отдела, потрепался с помощником дежурного, курившим на крыльце и пошел по вечерним улицам, полных легко одетых девушек с высокими, залитыми лаком начесами. Очевидно, зараза Маргарита, все-таки завела меня своими спортивным костюмом в варианте топлесс, так как минут через пять я понял, что ноги несут меня в сторону дома Светланы. С Маргаритой заниматься излишествами в тесноте кабинета был не вариант. Во-первых, я ей не доверял ни на грош, мало ли что у нее там вертится в голове после двух месяцев, проведенных в тесной вонючей камере, с затянутых частой сеткой, маленьким окошком. Это сейчас она меня уверяет в вечной благодарности за то, что я, долго и аккуратно обрабатывая глубоко беременную следователя Калинкину Марину Евгеньевну, сумел вытащить Риту из камеры. А о чем она на самом деле думает — угадать я не берусь. Пока я шел по улице Первого вождя, а затем по улице Октябрьского переворота, на улицы города, незаметно, опустились сумерки. Светлана жила на самом края Тихого центра, в обычной пятиэтажной хрущевке, границей двора упирающимся с насыпь железнодорожных путей.

Думая, о том, из какой закачки лучше взять деньги, чтобы завтра рассчитаться с недоверчивой Маргаритой, я, автоматически перебирая ногами, поднялся на второй этаж плохо освещенного подъезда, когда замер, еще не понимая причины заморозившей меня тревоги. Где-то наверху негромко разговаривали несколько человек. Судя по звуком, одним из участников дискуссии, была женщина. Знакомый мне уже писк-всхлип очень напоминал мне звуки, иногда издаваемые выпускницей торгового института Светланой. Я прислушался. Совокупность звуков привела меня к мысли, что Свету еще не насилуют, но вероятность покушения на ее половую неприкосновенность, весьма велика. Первым моим порывом было желание бросится наверх, где на пятом этаже, как в башне из слоновой кости, жила знакомая мне принцесса. О том, что судя по всему, мужчин на верху двое, я не думал, как ни будь вопрос бы разрешился. Но, перед тем как разразится слоновьим топотом по бетонным ступеням, я решил еще немного послушать — вдруг там с девушкой разговаривают не банальные бандиты, а счастливый соперник.

— Ты, коза не думай, что мы завтра к тебе придем, а ты нюни распустишь, опять скажешь, что денег нет, и мы пойдем. Береза на зоне в очко два куска проиграл, сказал с хрусты с тебя получить. Если завтра денег не будет, то счетчик включится, а мы тебя в очко простимулируем, чтобы деньги быстрее искала. Услышал меня?

Судя по сдавленному писку, Светлана своих собеседников, услышала.

— Ну если услышала, мы пошли, с тобой не прощаемся.

Вверху раздался перестук ног, быстро спускающихся людей, одновременно хлопнула дверь — очевидно, Светлана стремилась скорее оказаться в квартире.

Я, стараясь не топать, бросился вниз, выскочил из подъезда, придержав входную дверь, и, уже не скрываясь, бросился за дом. Через пару минут Светины визитеры также вышли из подъезда и двинулись, через железнодорожные пути и небольшой тоннель, в сторону улицы Заводской.

Глава третья.

Июнь одна тысяча девятьсот девяносто первого года.

Впереди двигался невысокий сухой мужчина, с венчиком седых, коротких волос сзади. Темные брюки, серая ветровка, несмотря на жару, движения плавные и экономные. На вскидку я бы дал мужику лет пятьдесят, пятьдесят пять. Чуть позади, суетливо забегая то справа, то слева, дерганной, скачущей походкой передвигался совсем молодой пацан, с длинными, кудрявыми волосами до плеч, расклешенных брюках и рубашке дурацкого розового цвета, с большим отложным воротником. Мужчины быстро перебежали улицу Заводскую на запрещающий сигнал светофора, с трудом разминувшись с кислотно-зеленой «Колхидой», с трудом прущей куда-то полуприцеп с двумя бетонными панелями, в Городе, по инерции, еще строилось кое-какое бесплатное жилье. Молодой еще грозил кулаком в хвост разразившейся клаксоном «Колхиде», пожило же спокойно выкинул руку вперед. Я, стоящий в тени у здания какой-то из бесчисленных контор, очень сильно загрустил, в очередной раз пожалев, свою машину я оставил на стоянке напротив РОВД. Сейчас эти ребята, «голосующие» на обочине, сядут в салон какому-нибудь любителю подзаработать и ускользнут от меня. Хотелось подобраться поближе, чтобы хотя бы запомнить номер машины, что подхватит этих двух человек, но если я выйду из своего укрытия, то я смогу оставаться напротив «голосующих» мужчин не более пары минут, пока перехожу дорогу, дальше мне придется куда то идти, а никаких укрытий поблизости нет. Пока я раздумывал, что делать дальше, на перекрестке затормозила салатного цвета «Волга» с черными «шашечками» на передней двери. Пожилой склонился в водительскому окошку, одновременно я вышел из-за угла и двинулся через дорогу. Я просчитался. Номер такси я разглядел и запомнил, только два интересующих меня человека никуда не поехали. Таксист вышел из кабины, открыл багажник. Я продолжал идти через дорогу, делая вид, что любуюсь огоньками на водной глади совсем недалекой от нас Реки. Три человека замерли над поднятым багажником «волги», подозрительно глядя на меня. Мазнув по замершим и замолчавшим мужикам равнодушным взглядом, я заметил с десяток, переложенных тряпками, бутылок, занимающих треть огромного багажника, и не сбиваясь с шага, двинулся вдоль Фабричной в сторону круглосуточно работающей макаронной фабрики. Пройдя метров пятьдесят, я резко остановился и расстегивая ширинку, шагнул за какую-то небольшую будку. Боковым зрением я увидел, что мужчина и парень, сжима в руках две бутылки, блеснувшие в свете фар, «беленькой» бодро шагают в противоположную от меня сторону. Я стоял, уткнувшись лицом в стену, изображая оправление естественных надобностей, когда за моей спиной, гулко гудя мостом, разгоняясь, промчалась давешняя «волга» — довольный таксист спешил, в поисках новых клиентов. Мои же клиенты, так и не обернувшись в мою сторону, поравнялись с единственным в этой части улицы, трехэтажным жилым домом. Разглядев, как две маленькие фигурки, на мгновение оказавшись под светом уличного фонаря, нырнули во двор, я посчитал свою миссию выполненной. Кроме как в одну из квартир этого дома идти им некуда. Дальше, примерно на семьсот метров там расположены либо кучи намытого земснарядами песка, или здания закрытых на ночь контор. Мне же надо было спешить к, напуганной этими пакостниками, Светлане.