4
Из особых архивов, датируемых 24.12.2021:
«Моя дорогая Энн. Сегодня у нас годовщина. Ровно пять лет как мы с тобой познакомились. Завтра будет пять лет, как мы начали наши непродолжительные, тяжёлые, грустные, но самые счастливые отношения в моей жизни.
Моя дорогая Энн. Я не забывал тебя ни на день. Твои глаза, твой смех, твои эльфийские ушки – до сих пор беспокоят меня во снах. Я постоянно пытаюсь тебя обнять, что-то сказать, уловить твой быстрый, чуть стеснительный взгляд. А затем я просыпаюсь с отчетливым, холодным понимаем, что обнимаю я – пустоту. Твои слова, твои жесты, твой смех – так и не смогли рассеяться в моей голове. Твоя фигура, твоё чувство юмора, твои бойкие фразочки – до сих пор находят отголосок ностальгии в моей душе.
Моя дорогая Энн. Ни для кого не секрет, что никого в своей жизни (кроме своей семьи) я не любил так сильно, так трепетно и нежно – как тебя. Ни над кем так не трясся, ни за кем не бежал на край света, ни по ком так не убивался – как по тебе.
Моя дорогая Энн. Твоё солнце, что озарило однажды мою тусклую жизнь, так и не смогло померкнуть. Воспоминания о тебе превращаются в эпос, стихи, забавные истории и самую мыльную сопливую мелодраму. Мою мелодраму. Моё счастье, отвечать на вопрос: «Вы когда-нибудь любили по-настоящему?» – утвердительно. Моё счастье – наши совместные фотографии, сотни моментов неопороченных временем, десятки приятных и добрых мгновений в моей голове.
Моя дорогая Энн. Я не исправился. Все мои пороки, страсти, психические недостатки – переросли в нечто ужасное. Я до сих пор не стал тем человеком, которым мечтал когда-то стать, находясь рядом с тобой. Я до сих пор не смог… не сумел. Меня очень часто сбивает с пути, я постоянно стою перед тяжелым выбором. Над моим гнездом кукушки пролетают тысячи дементоров. Но я до сих пор пишу о тебе. Я до сих пор ставлю тебя в пример, поминаю добрым словом, отгоняю твоим именем дурные мысли, радуюсь проживанию с тобой на одной планете.
Моя дорогая Энн. Мне часто кажется, что я безнадёжен и до одури испорчен. Что моя миссия на земле: жалкое, ничтожное спотыкание о тень себя прежнего. Мне чудится, будто я совсем из себя ничего не представляю и смысла в моем существовании нет. Но вопреки всем прогнозам и неврозам, я всё ещё жив. Я пою свои и чужие песни, радуюсь каким-то глупым и банальным мелочам, стараюсь поступать по совести, пусть и не всегда удаётся: пусть и частенько попадаю впросак, пусть и прогрессирую в своих безумствах. Вопреки всему на свете, я вспоминаю маленькую девочку, которая никогда ничего не боялась, которая боролась за свои права, которая не шла на компромиссы со своим внутренним естеством, которая никогда не сдавалась и одним своим словом могла управлять десятками людей. Я вспоминаю женщину, рядом с которой я просто пустышка, просто маленький мальчик (хоть и был, в своё время, крупнее раза в два), просто сбой системы, случайный попутчик, рядом с такой серьезной и величественной барышней. Когда становится совсем трудно, я вспоминаю, как она смотрела на меня. Как на героя, как на Льва, как на отца народов, который что-то из себя представляет, который всё ещё что-то может, который право имущий, и который – настоящий. Мне очень сильно не хватает того парня, которым я был когда-то – мне не хватает меня прежнего. Но эту нехватку, я уверен, восполнить чуточку проще. А вот вернуть ту маленькую девочку, ту грациозную леди, ту непоколебимую Жанну д’Арк – не представляется возможным. Но ничего, моя дорогая Энн. Моя милая Анечка. Спасибо что поучаствовала в моей жизни, спасибо за каждый день, проведённый со мной, спасибо за каждое твоё слово и каждый твой смех.
Сегодня ровно пять лет как мы познакомились с Анечкой. А завтра будет пять лет, с того момента, когда я почувствовал себя по-настоящему счастливым».
– Узнаёте почерк?
– Нет.
– А если приглядеться повнимательнее.
– Текст напечатан, а не написан. У него нету никакого «почерка».
– Ну не юлите. Вы же понимаете, о чём я.
– Нет, не понимаю. Как и причину моего местонахождения в вашем кабинете.
– Вы сами ко мне обратились.
– Я разочарован в ваших услугах.
– От чего же?
– Вы не помогаете. Вы просто с умным видом слушаете мои слова, а потом отвечаете: «Занятно, интересно». С моей точки зрения – это не профессионально.
– А вы профессионал?
– Если бы я им был, ноги бы моей здесь не было.
– Что ж, так как же вы изволите проводить своё лечение?
– Стремительно. Молниеносно. Не отвлекаясь на пустяки, не копаясь в малозначительных инсинуациях.
– Вы, действительно, считаете, что ваши записки, ваши письма, ваши заметки не играют ключевой роли в разгадке вашей проблемы?
– Я просто устал копаться в прошлом. Я хочу, чтобы его не было.
– Желаете отменить свои действия, совершенные ранее?
– Да.
– И забрать все свои слова?
– Так точно.
– И перестроить всю существующую, сложившуюся жизнедеятельность вокруг вас?
– Было бы не плохо.
– Аккуратнее с желаниями, молодой человек. У них есть одно коварное свойство…
– Весь во внимании.
– Сбываться.
Ночное рандеву в одном зашторенном кабинете.
– Чего он хочет?
– Забыть своё прошлое.
– Бред какой-то.
– Вот и я о том же.
– В голове не укладывается. Такой прогресс, такой длинный путь… и всё насмарку.
– Да уж. Этого можно было ожидать пару лет назад… но сейчас… это какое-то безумие.
– (Хах) безумие… что мы знаем о делирии… сколько хороших и порядочных людей лечатся в частных и государственных учреждениях психиатрической направленности. И сколько настоящих безумцев гуляет на свободе.
– Послушай… а может оно это… того… в смысле, к лучшему всё?
– Что!?
– Ну обожди. Давай побудем хоть немножечко реалистами. Отбросим все наши запутанные схемы. Вот представь: он отказывается от прошлого. Да, звучит не очень оптимистично. Да, из этого произрастут определённые трудности. Безусловно. Но в дальнейшем…
– Ты не понимаешь, о чём говоришь.
– Прекрасно понимаю. Человека не устраивает сложившаяся конфигурация вещей. Он устал. У него закончились ходы. И терпение тоже. Он хочет закончить свой проект и перейти к чему-то новому… кто знает… может быть, очень даже полезному. Разве это грех?
– Грех не принимать свою сущность. Грех пасовать перед трудностями. Грех – забрасывать игру. Игрок должен играть, иначе его жизнь не имеет никакого практического значения. Закончить – да, довести до конца, пройти все уровни – это уважаемо. Но забросить вот так вот… на финишной прямой… это безумие.
– Но ведь у него много игр. Какая разница: одной меньше, другой больше. Стой, стой, стой – вижу, уже хочешь перебить. Я вот к чему говорю… да, очевидно, данная конкретная игра важна. Да, она несёт в себе, как ты выразился, «практический смысл». Да, она основополагающая. Но ведь основу можно поискать в другом. Как переехать в другой город. Или сменить компанию. Некоторым достаточно сменить футболку. Эту игру невозможно доиграть, и ты сам это прекрасно знаешь. Почему бы ему… не сменить фундамент и придумать новые правила. Как он всегда это делает.
– Потому что одно дело, когда человек сменяет вид профессиональной деятельности. Или вид спорта. Или кофе меняет на чай. Это ещё приемлемо. Но другое дело – базовый, первичный код. Если от него отказаться совсем… человек не выживет.
– Ну и Бог с ним. Если всерьёз задуматься над его стихами… да он и не особо-то горит всей этой жизнью. Ему вроде бы за счастье, если всё это поскорее закончится.
– Ты очень поверхностно изучал его произведения. А вот мы с доком перерыли все архивы. Сутками не спали.
– Ну поделись тогда с неразумным, где же вы с доком разглядели любовь к жизни? В каком конкретно месте! Там одна смерть. Безнадёжность. Серость. Мрак. Я знаю, знаю – ты покажешь мне вот эти вот псевдомотивационные аффирмации, которые нет-нет да и простреливают в его заметках. Но они ничего не значат, и ты сам это прекрасно понимаешь. Он их пишет «для галочки», для разбавки репертуара, но не из-за каких-либо серьёзных позитивных убеждений. Он вообще не оптимист.
