20 век. Тридцатые годы. Российский провинциальный город

На выпускном одноклассницы демонстрировали друг другу наряды и обсуждали планы на будущее. Верочка наблюдала со стороны, как модная и красивая Людочка уверенно говорила:

– Ну и пусть там конкурс семьдесят человек на место! Хоть двести семьдесят! А я вот поеду и поступлю!

Людочка давно не скрывала, что собирается стать актрисой. Все вокруг были уверены, что так оно и будет. Девушка с тонкой талией и белоснежной улыбкой, по которой «сохли» все пацаны в округе, словно была создана для того, чтобы блистать на сцене и киноэкране. Она могла позволить себе подобные мечты и планы. Пусть через две недели она будет сидеть на кухне в коммуналке, рыдать, размазывая чёрные разводы от туши для ресниц, и твердить:

– Все они суки в этой Москве… Если ты не дочка чья-нибудь и не шлюха – дальше первого тура ни за что не пустят…

Верочке же не пришлось делиться потрясающимися планами – всё было решено: денёк после выпускного, чтобы отоспаться, а потом – торговать овощами и фруктами на лотке, что недалеко от дома.

19 век

Художник только что вернулся с пленэра. Он разложил этюды, довольно потёр руки – некоторые были весьма недурны. Этот берег моря в дымке и залитая солнцем аллея кипарисов, дивный закат и силуэт крепости на контражур. Художник улыбнулся:

– Шарман… Шарман… Надо устроить небольшую выставку… Всё же Франция дивно хороша!

Это была прекрасная идея – отправиться на пленэр во Францию. Бродить по узеньким уютным улочкам, раскладывать этюдник в облюбованном месте и делать наброски, писать этюды. Чего стоят эти старинные ступени, ведущие к замку в центре симпатичного провинциального городка… Плоды фигового дерева, усыпавшие лестницу, сложенную из камня терракотового цвета, блики от солнца, пляшущие на стволах олив. И аромат… Его не передать.. А вот виноградники вдали на фоне гор… И барышни… Скольких из них он запечатлел?! Наброски углем, сангиной и пастелью. Прелестные девушки с тонкими чертами лица… Кэтти из таверны с бокалом бордового вина, неизвестная блондинка с бирюзовыми глазами в золотистой соломенной шляпе на набережной……

Художник закурил трубку и задумался. Здесь его талант не ценят. А ведь у него был прекрасный учитель… Сколько мастер бился с учеником… И лишь потому, что верил – того ждёт большое будущее! Но как-то не сложилось… Мастер умер в очень неподходящий момент – художник ещё не успел стать хоть сколько-нибудь известным, заручиться поддержкой меценатов-покровителей не мог в силу возраста – слишком юн и ни одной значительной выставки за плечами. Зарабатывал на жизнь тем, что недурно делал копии известных художников прошлого. Покупательский спрос был неплох, но так хотелось писать и выставлять полотна с собственной подписью в правом нижнем углу на холсте…

Художник вздохнул: что Бога гневить?! Многие художники ушли в мир иной непризнанными и нищими… Даже те, что создавали истинные шедевры. Лишь потомки могли в некоторых случаях по достоинству оценить творения Гениев. Считал ли художник себя гением?! Отчасти… Вот недавно заключил пари с довольно известным художником, что сможет сделать копию с полотна любого прославленного живописца таким образом, что никто не отличит оригинал от подделки. «Подделка» – ненавистное слово… Художник ведь тоже вкладывал часть души, когда миллиметр за миллиметром воспроизводил на холсте картину гениальных мастеров.

Конечно, было выпито немало вина, когда художник ввязался в это нелепое пари… Сделать копию «Данаи» Рембрандта на спор, да так, чтобы не отличить от оригинала… Но отступать было не к лицу, через два дня художник и тот, с кем он заключил пари – также живописец, утверждавший, что именно его копия будет непревзойдённой, должны были встать к мольбертам и в определённый срок представить независимому жюри свои копии…

20 век. Российский провинциальный город

Торговая точка принадлежала дяде Гиви. Одному ему известно, как он решал вопросы с милицией и бандитами, но вот уже года три рядом с продуктовым магазином прямо на деревянных ящиках стояли допотопные весы с гирями, в любое время года и при любой погоде дядя Гиви, сидя в облезлой вишнёвой «Волге» наблюдал, как развивается его бизнес.

Сначала торговлю вела Светочка. Она выходила на работу при полном параде, словно предстояло не свёклу и картошку бросать на ржавые тарелки весов и ставить высверленные снизу гири, чтобы вес был побольше, а позировать для фотографов из местной газеты. Была в печатных изданиях такая традиция – размещать фотопортреты передовиков производства. Колхозницы и продавщицы, учительницы и представительницы других профессий появлялись на обложке с неизменной счастливой улыбкой, держа в руках подходящий атрибут: сноп пшеницы, глобус, шоколадный набор.

Гиви глаз не сводил с декольте Светочки, её уложенных в высокую причёску пережженных добела перекисью волос, тонких пальцев с накрашенными ярким лаком ноготков, перепачканных землёй. Уже через несколько дней бизнес Гиви понёс убытки – Светочка приняла ухаживания темпераментного кавказского парня и провела с ним ночь прямо на заднем сидении потрёпанного автомобиля. Потом влюблённые переместились в комнату, которую снимал Гиви в огромной коммуналке, на железной кровати они обрели «рай в шалаше», Светочка больше не выходила торговать овощами и фруктами. Гиви опомнился, когда ящики начали растаскивать окрестные жители, решив, что «точка» закрылась.

Голубые весы вновь водрузили на рассохшиеся скрипучие ящики, место рядом с ними заняла Танечка. Пухлая хохотушка ловко управлялась с мешками картошки и капусты, легко подхватывала их и пересыпала овощи в ящики. То, как грациозно она это делала, сводило с ума Гиви. Он нервно курил в своей машине, служившей средством доставки товара и пунктом наблюдения и приговаривал:

– Вай, какой женьщина…

Просто феномен какой-то: как только обычная девушка заступала на рабочее место у голубых весов, в окружении натюрмортов из арбузов, дынь и винограда, она обретала красоту и притягательность для Гиви. Вот и сейчас он высунулся из окошка, чтобы получше видеть, как Танечка, выбирая товар для привередливой тётки, наклонилась, пытаясь дотянуться до откатившегося в сторону огромного светло-зелёного арбуза. Из-под платья девушки показались полные бледные лодыжки. Летний ветерок взметнул на мгновение подол, обнажая бёдра и хлопчатобумажные трусики. Увидев это, Гиви застонал и нервно размял сигарету пальцами. Более эротичной картины с точки зрения Гиви не могло быть…

Позже он понял, что загорелые ножки новенькой продавщицы Сонечки, сменившей Танечку, действуют на него не менее притягательно. Случилось это, когда Танечка из наёмной продавщицы перешла в разряд любимых женщин и через пару месяцев забеременела. Гиви метался «между двух огней». Привести Танечку в коммуналку он не мог – там на правах хозяйки хлопотала Светочка. Танечка выдержала паузу и сама явилась

пред очи соперницы в любви, гордо демонстрируя округлившийся живот. Женщины орали и пытались выдрать друг другу волосы. Гиви понял, что даже смелого армянского мужчину в такие минуты покидает сила духа. От испуга он упал в обморок. Женщины очумело смотрели, как огромный волосатый мужичина побледнел, обмяк и рухнул на пол. Гиви пришёл в себя оттого, что его хлестали по щекам и плескали на лицо холодную воду. Он открыл глаза. Хозяйка квартиры, у которой он снимал комнату, поднесла ему к носу пузырёк с едким нашатырём. Гиви нюхнул и наконец пришёл в себя. Лучше бы он продолжал лежать без сознания. Первое, что он увидел – своих любовниц, которые обливались слезами и обнимались как две подруги по несчастью. Оказалось, что Светочка тоже беременна, о чём и собиралась сообщить Гиви сегодня вечером. На круглом столе стояла бутылка «Советского» шампанского, на сковороде лежали жареные караси, посыпанные зелёным луком – Светочка готовилась к праздничному ужину.