самолеты противника — обеспечивать это самое господство. Понадобились
летчики-истребители. И, естественно, их стали готовить прежде всего из
летчиков, имеющих практический боевой опыт, отличающихся искусством
пилотирования и боевой активностью.
21 мая 1916 года прапорщика Арцеулова направляют в Москву «для
тренировки на аппаратах-истребителях». Одновременно с ним осваивает
истребительные самолеты и Евграф Николаевич Крутень, вошедший в историю
как один из выдающихся асов отечественной авиации, на счету которого
числилось более пятнадцати самолетов врага, сбитых им на русско-германском и
на французско-германском (куда он был направлен в боевую командировку) фронтах.
Летчик и писатель Ю. Гальперин в книге «Воздушный казак Вердена»
рассказывает о том, что Крутень, не ограничиваясь собственными боевыми
успехами, выступил с рядом статей, в которых размышлял о нуждах и
перспективах авиации. Интересно, что сведение истребителей в пары, ставшее
нормой четверть века спустя в годы второй мировой войны, было тоже
предложено Крутенем. Погиб он в самом конце войны — 4 июня 1917 года —
при вынужденной посадке из-за полного израсходования бензина в воздушном
бою. Нелепая гибель!.
Арцеулов (Гальперин приводит его слова) вспоминал: «Очень скромный в
быту, Крутень вел спартанский образ жизни, весь уклад которой был
приноровлен к развитию летных способностей. Все свободное время Евграф
Николаевич проводил на аэродроме, наблюдая полеты других, и пользовался
каждым случаем поле-
450
тать на самолетах разных типов. В неполетные часы Евграф Николаевич садился
за работу по обобщению боевой деятельности русской авиации на фронте. .»
Интересное свидетельство! Интересное и как лишнее подтверждение
справедливости изречения Д. И. Менделеева: «Нет без усиленного трудолюбия ни
талантов, ни гениев», и как достойная характеристика Крутеня да и самого
Арцеулова: недоброжелательность, ревность, зависть к успехам коллег были
этому человеку абсолютно чужды.
Он не мог не видеть, что в последующие годы многие его товарищи по
профессии, сделавшие в авиации несоизмеримо меньше, чем он сам (к Крутеню
это, разумеется, не относится), были отмечены знаками общественной
признательности гораздо щедрее, чем он. Конечно, видел, но, во всяком случае
внешне, свои переживания никак не проявлял. Был выше этого... Свойство, встречающееся в кругах, где труд человека и результаты этого труда четко
персонифицированы (у артистов, писателей, летчиков), не так-то уж часто..
Оттренировавшись за два месяца на самолетах истребительного типа, Арцеулов
возвращается на фронт. Приказ по армии Юго-Западного фронта от 20 июля 1916
года гласит: командировать Арцеулова в VIII истребительный авиационный
отряд.
И за неполных два месяца он проводит 18 успешных воздушных боев, в
которых обращает противника в бегство.
Как раз в это время происходит случай, получивший широкую известность и
заставивший родных и друзей Константина Константиновича изрядно
поволноваться. В конце августа 1916 года в газетах нескольких городов —
Москвы, Петрограда и даже Парижа — появились заметки о гибели Арцеулова.
Сообщение было подхвачено авиационной и не только авиационной прессой.
Французский журнал «Аэрофиль» («Любитель авиации») сообщал: «Нам
телеграфируют из Петрограда, что известный русский летчик, внук знаменитого
художника Айвазовского, нашел доблестную смерть в воздушном бою. .»
Один из старейших наших планеристов — летчик-испытатель И. И. Шелест
рассказывает в книге «С крыла на крыло», что Константин Константинович
показывал ему старую вырезку из одесской газеты от 26 августа 1916 года, в
которой говорилось:
451 «В бою с неприятельским аэропланом па фронте генерала Брусилова смертью
храбрых погиб К. К. Арцеулов, известный художник, внук Айвазовского, 26 лет.
Летчик Арцеулов известен как иллюстратор книги «Легенды Крыма», написанной генералом Марксом. Покойный прекрасно знал Крым, написал много
картин, посвященных Тавриде».
Но что уж требовать от газет — хотя бы по одному тому, что их редакции
находились на расстоянии сотен и тысяч километров от места действия, — когда
непосредственно в части обломок сбитого тогда самолета собирались
прикрепить.. к кресту на могиле Арцеулова! В семье Константина
Константиновича по сей день хранится эта дощечка с надписью «Прапорщик К.
К. Арцеулов. 24 августа 1916 года».
В VIII истребительный авиаотряд полетели телеграммы:
«Благоволите сообщить чин и имя погибшего в бою летчика Арцеулова.
Начальник штаба Одесского округа генерал Маркс».
«Прошу телеграфировать, при какой обстановке погиб летчик Арцеулов, где
находится тело, каким образом можно получить прах героя для похорон.
Симферополь. Генерал Дроздовский».
Командование отряда отвечало:
«Военный летчик VIII истребительного отряда прапорщик Константин
Константинович Арцеулов невредим, аварий с ним не было, другого Арцеулова в
авиачасти не имеется».
Но прежде чем отвечать на запросы начальства, первую телеграмму послали
в Отузы, матери Арцеулова, отчаяние которой нетрудно было себе представить:
«Газеты ошибочно сообщили о случае с летчиком Арцеуловым. Арцеулов
благополучен в отряде. Опровержение послано. Командир отряда поручик
Иванов».
Что же случилось в действительности?
При бомбежке противником Луцкого аэродрома самолет Арцеулова был
поврежден. Поэтому в бой вылетел молодой, недавно пришедший в часть летчик
Шарапов. Вылетел — и погиб, был сбит.. А до этого на самолете того же типа —
«Ньюпор» — летал только Арцеулов. Погибшего летчика, к тому же похожего по
комплекции на Арцеулова, носившего такую же форму, приняли за Константина
Константиновича. . Ну а то,
452
что печальные вести распространяются гораздо быстрее радостных, общеизвестно.
В расположенной поблизости церкви уже было назначено отпевание
Арцеулова. И многие приехавшие отдать ему последний долг приходили в
оцепенение, увидев живого и невредимого Арцеулова, стоящего у гроба своего
несчастного товарища Шарапова.
По народному поверью, если пошел ложный слух о смерти человека, который на самом деле здравствует, этот человек проживет потом очень долго.
Не знаю, насколько это поверье справедливо вообще — необходимой
статистикой не располагаю, — но для Константина Константиновича Арцеулова
оно подтвердилось: после рассказанного эпизода он прожил долгую и славную
жизнь.
А война в небе продолжалась. Господство в воздухе давалось все с большим
н большим трудом. Требовалась сильная истребительная авиация, а она
нуждалась в подготовленных боеспособных летчиках.
Начальник Севастопольской школы полковник Стоматьев (по некоторым
источникам — Стаматьев) ходатайствует: «Прошу разрешить перевод Арцеулова
в школу на штатное место руководителя класса истребителей. .»
Ходатайство получило поддержку: «Авиадарм просит Увофлот назначить
военного летчика VIII истребительного отряда прапорщика Арцеулова
руководителем класса истребителей Севастопольской авиашколы».
И, как отмочено в уже цитировавшейся «Краткой записке о службе
прапорщика Арцеулова», это назначение приказом начальника Управления
военно-воздушным флотом № 67 состоялось 13 сентября 1916 года (дата
назначения представит интерес в дальнейшем, когда речь пойдет о времени
выполнения первого штопора).
«Несмотря на малый чин прапорщика, я был командирован в сентябре 1916 г.
для организации истребительного отделения при Севастопольской школе авиации
и назначен начальником его», — читаем мы в автобиографин Арцеулова.
