Марк проник на компьютер онколога, нашел ярлычок «МИС» на рабочем столе и вошел в программу, где хранились тысячи людских судеб, как трагических, так и счастливых. Разобраться в навигации опытному программисту не составляло труда, ведь логику информационных систем все-таки создали люди вроде него. Две минуты поиска – и история болезни Зайцевой Марины лежала перед ним. На самом деле Зайцевых Марин было на удивление много для не самого большого города. Но у Озерова был ее сотовый номер, который он сохранил, когда просматривал ее почту (рылся в ее почте). Поэтому он легко отмел неподходящих Марин, возможно, счастливых и живых.

Марина обратилась в клинику в середине июня в связи с плохим общим состоянием. Головные боли, сонливость, утомляемость, перепады настроения – было написано в жалобе пациента на первом приеме у терапевта. Естественно, ее отправили сдавать целый ряд анализов. Доктор также отметила признаки депрессии и посоветовала обратиться к психологу. Анализы не выявили каких-то критических проблем, и терапевт рекомендовала сдать кровь на онкомаркеры. Марина тянула какое-то время, судя по сроку между заключением и сдачей. Может быть, эти анализы не входили в страховку, и понадобилось время, чтобы раздобыть деньги. Но в итоге один из онкомаркеров вышел за пределы нормы, и Зайцеву направили на гистологическое исследование – забор ее живой ткани для пристального изучения. Марина прошла его двенадцатого июля. Результат был получен через три дня. А еще через три дня она наглоталась таблеток и перестала существовать.

Результат исследования был отрицательный. Но в этом случае отрицательный тест являлся позитивным ответом. Это значило, что у Зайцевой не было рака!

Марк оглушенно откинулся на спинку своего инвалидного кресла. Марина должна была торжествовать. Наконец с ней случилось что-то хорошее в затянувшейся полосе неприятностей. Но она сделала совсем наоборот. Совершила страшный поступок. В чем же дело? Предположений не было.

Скачать документы система не позволяла. Озеров мог бы попытаться сломать логин администратора, чтобы выгрузить карточку Марины, но это создало бы дополнительные улики, и кто его знает, каким образом они могли быть использованы в дальнейшем, он сейчас не был прикрыт законным договором и действовал как преступник. Марк сделал скриншоты основных медицинских анализов и удалил все незаконные программы с компьютера Андрея Семеновича. То же проделал и с компьютером психотерапевта. Если о преступлении не узнают, считай, что его и не было.

Закончив, Марк отправился в кровать, но долго не мог заснуть. Поведение Зайцевой, по его мнению, было нелогичным. Да, молодые девушки не самые последовательные особы, особенно на грани нервного срыва, но значит, что-то произошло за эти три последних дня, о чем они с Виктором пока не догадываются. Им нужен был свидетель, кто участвовал в жизни Марины. Не могла же она быть совершенно одна.

Утром Марк созвонился с Виктором. Тому нечем пока было похвастать. Марк рассказал ему, что последний анализ Зайцевой показал, что она не болела раком. У нее были какие-то проблемы, судя по истории болезни, больше психологические, но не смертельные. Ей ставили под вопрос этот диагноз, но он не подтвердился. И Марина узнала об этом за несколько дней до смерти. Виктор был поражен.

– Она прошла через что-то невообразимо тяжелое. Я не представляю, как жить в ужасе от того, что можешь умереть такой молодой.

– Вот я и думаю, что она должна была поделиться этим с кем-то близким. С матерью или даже с бывшим мужем – ведь отношения не рвутся в один миг.

– Да, он, наверное, обрадовался бы, – ехидно предположил Виктор.

– По-моему, ты очень сильно переоцениваешь его участие. У тебя нет никаких доказательств, кроме времени начала буллинга.

– Так пора за него взяться и найти эти доказательства.

– А ты не думал с ним просто поговорить?

– Ха-ха.

– А что такого, если даже это он, может, переживает поболее твоего, что так случилось. Смерть, она сразу все долги списывает.

– Вот сам и общайся.

– Вот и поговорили.

Установилась тишина. Сообщники молчали, но не отключали связь.

– Достань телефон, глядишь, и поговорю, – Марк пересилил молчание.

– Ладно, попробую, – отозвался Виктор.

– Как его зовут?

– Зайцев, – произнес Решетников. Но тут же опомнился и добавил: – Николай Зайцев.

– Отлично. Скинь мне еще номер ее мамы, может, тоже пообщаюсь.

После разговора Озеров решил познакомиться поближе с семьей Марины. Он порылся в даркнете и выудил программу поиска людей в социальных сетях. Зная имя и город, можно быстро найти нужного человека. Программа сканировала все ресурсы, в том числе друзей и друзей друзей в сетях, и, сопоставив информацию, выдавала наиболее подходящие варианты аккаунтов. Уже через несколько минут на Марка смотрела знакомая фотка Марины с телефоном на фоне витрины магазина NewYorker.

Странное ощущение – смотреть на страничку мертвого человека «ВКонтакте». Она никак не была помечена, видимо, ее забыли так же, как Марину при жизни. Журналисты подняли хайп после смерти Зайцевой, и страничка ломилась от сообщений с выражением скорби и ненависти к предполагаемым виновникам ее смерти. Но при жизни Марина как будто не очень любила пользоваться социальными сетями. Ее личные сообщения были годичной давности. Из странички Марины Озеров не узнал ничего нового. Друзей у нее было всего девять, да и те все женского пола. Заходила она в свое представительство в Сети последний раз в декабре прошлого года. Ничем не хвасталась и ничего не ждала в виртуальной вселенной.

Как тяжело интровертам выжить в мире агрессивного экстравертного сознания. «Если ты не выкладываешь душу на экран всеобщего обозрения, то с тобой что-то явно не так», – сочувственно подумал Марк.

Другая страница, которая была ему интересна, тоже нашлась. Причем программа-поисковик указывала на дружескую связь Марины и Оксаны Ладушкиной из Кемерово, родившейся десятого марта одна тысяча девятьсот шестьдесят пятого года. Вероятность, что это Оксана Петровна, мама Марины, была близка к ста процентам. Порывшись, Марк отыскал их совместные фотографии с какого-то праздника на природе рядом с водоемом, беседкой, украшенной воздушными шарами, и дымящимся мангалом.

Оксана Петровна как будто не сильно участвовала в жизни дочери. Во «ВКонтакте» не было упоминаний о ее смерти. И последние полгода, когда Марина проходила сложный этап жизни, в новостях и фотографиях ее матери царил мир любви с видным мужчиной. Роман между взрослыми, уже почти пожилыми людьми выглядел на экране так же, как и у подростков, познавших чувство первый раз. Букеты цветов, поцелуи на камеру, смена романтичных локаций – природных и городских – для совместного селфи. Оксана Петровна будто школьница стремилась похвастаться своей удачей среди одноклассниц. И это не было похоже на празднование золотой свадьбы. Скорее всего, новая ликующая любовь, которой покоряется любой возраст, разгоняла кровь и желание, заставляла забыть обо всем на свете и хвататься за хвост женского счастья. На последних фото Оксана Петровна и выглядела моложе, чем на прошлогодних. И вряд ли только макияж тому причина.

На фотографиях с пикника был и высокий молодой мужчина. Марк вырезал и увеличил его фотографию. Он загрузил ее в поисковую программу, дополнив подписью «зайцев/кемерово». В ответ нашелся давно заброшенный аккаунт в «Одноклассниках». Очень похожий молодой человек смотрел на Озерова с довольной улыбкой. Николай Зайцев, видимо, предпочитал жить в реальном мире, как и его бывшая жена.

Тем временем от Решетникова прилетели номера Оксаны Ладушкиной и Николая Зайцева. Озеров решил, что связаться с матерью Марины будет не так опасно, как с бывшим мужем. Вряд ли она замешана в смерти дочери. Вопрос был в том, где она была, когда с ее ребенком происходили все эти события? По ее реакции на звонок Виктора о Марине становилось понятно, что она чувствует свою вину. Хотя бы отчасти.