Но дорога до моей спальни проходит относительно спокойно — если не считать того, что проклятая стерва с явным интересом озирается по сторонам. Словно хирургически внимательно сканирует планировку дома, пытаясь запомнить расположение комнат.

Нехорошо. Совсем нехорошо.

В следующий раз нужно будет надеть ей мешок на голову — незачем Аддамс ориентироваться в окружающем пространстве.

Родовое имение хранит в своих стенах немало тайн — и если они попадут не в те руки или станут достоянием общественности, вся наша семья попрощается со свободой окончательно и бесповоротно. Отец никогда не гнушался применять самые грязные методы, обстряпывая свои дела. И если он будет тонуть, непременно потянет на дно и меня — а такой расклад меня совершенно не устраивает.

Оставив Уэнсдэй на пороге своей комнаты и ни на минуту не спуская с неё глаз, я быстро подхожу к шкафу и наугад вытягиваю из аккуратной стопки вещей длинную небесно-голубую футболку. Уверен, Аддамс будет в восторге от выбора цветовой гаммы — судя по её предыдущему наряду, она не признаёт иного стиля, кроме похоронного.

— Живо одевайся, — небрежно швыряю в её сторону футболку, и не без удовольствия замечаю, как бесстрастное личико едва заметно кривится в гримасе отвращения.

— У меня острая аллергическая реакция на цвет, — у неё хватает наглости спорить. Ну разумеется, иного я и не ожидал. — Особенно на такой тошнотворно-нелепый.

— А у меня острая аллергическая реакция на тебя, — парирую, не моргнув глазом. — Поэтому либо надеваешь это, либо отправишься в подвал в чем мать родила. Кстати, отопления там нет.

Уэнсдэй презрительно фыркает и закатывает глаза — но всё же благоразумие берёт верх над нестерпимым упрямством. Аккуратно придерживая злосчастное полотенце, которое так и норовит соскользнуть на пол, она неловко натягивает футболку прямо поверх него — и лишь после этого пушистая ткань падает к обнажённым ногам.

К счастью, она не стала устраивать очередной акт стриптиза. Неужели сдалась? Вряд ли.

Скорее это затишье перед бурей.

Но всего через несколько минут ей предстоит вернуться в заточение, а я не собираюсь заходить в подвал минимум до завтрашнего утра, поэтому можно ненадолго расслабиться.

Наверное. Надеюсь.

Надежно заперев массивную металлическую дверь импровизированной тюрьмы — и не забыв забрать оттуда туфли, чтобы избавить собственный слух от кошмарной экзекуции — я возвращаюсь в гостиную и достаю из мини-бара непочатую бутылку текилы. Аякс уже прислал сообщение, извещающее о его скором прибытии, так что остаток вечера обещает пройти в приятной атмосфере алкотрипа и азартных игр. Как только я разливаю текилу по стопкам и раскладываю фишки для покера, входная дверь негромко хлопает.

— Салют, бро! — Петрополус сверкает белозубой улыбкой во все тридцать два и вальяжно проходит вглубь гостиной, усаживаясь в кресло напротив меня.

Я коротко киваю в знак приветствия. Друг одобрительно присвистывает, осматривая низкий журнальный столик, и деланно-небрежным жестом ослабляет тёмный галстук.

Аякс не работал ни единого дня в своей жизни — собственно, как и я, нам обоим просто повезло родиться в обеспеченных семьях — но всё равно упорно носит галстук и строгий костюм даже после шести вечера. Просто он твёрдо убежден, что деловой стиль поможет снять в очередном злачном месте очередную симпатичную особу с огромными сиськами и куриными мозгами. Когда-то в юности мы делали это вместе. Но после отношений с Бьянкой я стал более избирательным даже в мимолетных связях — куда приятнее трахать тех, у кого в голове больше трёх извилин. Но Петрополус вот уже много лет идёт по пути наименьшего сопротивления.

— За встречу, — торжественно произносит он с таким важным видом, будто мы видимся раз в год, а не шесть дней в неделю.

Закончив тасовать карты, я вскидываю руку со стопкой текилы, и рюмки соприкасаются с тихим звоном. Крепкая прозрачная жидкость с привкусом соли привычно обжигает горло приятным теплом, а лёгкая кислинка лайма добавляет яркости ощущений.

В роли покерного дилера мы выступаем по очереди, и сегодня начинаю я — вслепую раздаю по две карты, ставлю малый блайнд{?}[Обязательная начальная ставка в покере.], выкладываю на стол пять карт. Аякс делает ответную ставку, и игра стремительно набирает обороты.

— Как дела с девчонкой Аддамсов? — Петрополус отличается редкостным любопытством и неспособностью держать язык за зубами дольше пяти минут.

— Нормально, — мне категорически претит вновь затрагивать эту тему. Меньше всего на свете хочется обсуждать несносную стерву, вокруг которой, по неудачному стечению обстоятельств, теперь как будто вращается весь мой мир. Вдобавок изменчивая Фортуна сегодня повернулась ко мне задницей — я явно проигрываю. Какой дерьмовый день. — Сидит в подвале. Уже успела адово зае… надоесть.

Аякс усмехается. Он прекрасно знает, что я очень редко употребляю нецензурные ругательства в своей речи — исключительно в минуты крайнего раздражения.

— Истерит, что ли? — спрашивает Петрополус, вскрывая карты. Проклятье. Стрит против моих двух пар. Досадуя на поражение, я залпом опрокидываю уже четвертую по счету стопку текилы. Впридачу Аякс никак не унимается со своими бесконечными расспросами. — Отец упоминал, что как-то видел Гомеса с женой в Белладжио. Говорят, все Аддамсы чокнутые. Она такая же, наверное?

— Наглухо двинутая, — быстро наливаю очередную рюмку, игнорируя стремительно возрастающее опьянение, пока друг раздаёт карты. — Уже успела раздеться передо мной в ванной.

— Фу, отстой… — лицо Аякса брезгливо кривится, и я запоздало вспоминаю, что успел поделиться с ним своими ошибочными предположениями касательно внешности наследницы Аддамсов. Черт, лучше бы она и вправду такой оказалась. — А я-то думаю, чего ты такой потерянный сегодня. Слушай, бро, завязывай… Голая стремная телка ещё не конец света.

— Заткнись, не хочу об этом, — решительно вливаю в себя пятую порцию текилы, уже не стараясь закусывать. Плевать. Тоненькая долька лайма вряд ли спасёт ситуацию.

— А поехали в клуб? — как всегда лёгкий на подъем Петрополус бросает карты на стол и пониже натягивает на лоб чёрную шапку. — Отдохнём по-человечески. Найдём компанию на ночь, а?

И хотя его предложение звучит чертовски заманчиво, я отрицательно качаю головой — если за время моего отсутствия Уэнсдэй выкинет какой-нибудь номер, отец с меня три шкуры сдерёт. Выслушивать его бурные тирады абсолютно не хочется. Ровно как и обнаружить по возвращении домой парочку свежих трупов.

— Да брось… Погнали, — Аякс категорически не намерен сдаваться. — Ты же не обязан круглые сутки эту девку охранять. Для этого есть капореджиме, поручи им и всё.

— Короццо с отцом уехали за город до завтрашнего вечера, сделка с мексиканцами горит, — я устало откидываюсь на спинку кресла. Тройка бубен и пятерка пик выскальзывают из пальцев на тёмный ковер. Петрополус опускает взгляд на упавшие карты и самодовольно усмехается. Похоже, у него снова была более выигрышная комбинация. Сегодня точно не мой день. — А Гамбино тупой как пробка, он с ней не справится.

— А ты, значит, справишься? — друг подозрительно прищуривается, нахмурив брови, и склоняет голову набок. — Или ты чего-то недоговариваешь? Только не говори, что ты девку Аддамсов всё-таки отымел.

— Нет, конечно! — мой ответ звучит слишком резко и слишком эмоционально, отчего выражение лица Аякса становится совсем уж непонимающим. Убойная доза текилы неожиданно развязывает мне язык. — Но я… хотел. Наверное, до сих пор хочу. Не знаю. Черт.