Пока гости неторопливо проходят в столовую и рассаживаются по местам, Аддамс на секунду прикрывает глаза, собираясь с мыслями.

Чёртов Джексон ещё даже не приехал — а она уже успела подпортить атмосферу якобы дружеской встречи.

Пожалуй, нужно быть сдержаннее.

Но разве можно сохранять спокойствие, когда перед глазами стоит картинка, как проклятый сынок Оттингеров без зазрения совести лапает её несовершеннолетнюю дочь, а потом самым кощунственным образом передаёт ей зажжённую сигарету? Хуже и вообразить трудно, а на скудное воображение она не жаловалась никогда.

— Постарайся никого не убить, — шёпотом бормочет Торп, склонившись к её уху и слегка задевая губами мочку с бриллиантовой серьгой.

— Ничего не могу обещать, — честно отвечает Уэнсдэй, стальной хваткой вцепившись в ладонь мужа. — Позови Мадлен.

Что ж, фестиваль неловкости объявляется открытым. Занавес поднят, актёры на своих местах — и с минуты на минуту в их столовой начнётся самый настоящий театр абсурда.

Аддамс степенно проходит в столовую и усаживается во главе стола, не без труда выдавив некое подобие улыбки, больше напоминающей смертоносный оскал.

Спустя пару минут возвращается Ксавье в компании хмурой Мэдди — благо, она хотя бы прилично одета. Буркнув себе под нос дежурное приветствие, дочь шумно отодвигает стул и занимает своё место по левую руку от Уэнсдэй, упрямо не желая смотреть в сторону матери.

— Вина? — Торп садится с противоположного края стола напротив Аддамс и уверенно тянется к бутылке Кьянти. — Ещё есть медовый бурбон, чёрный ром, сухой вермут… И водка.

— Вино вполне подойдёт, — жена Юджина выдыхает с заметным облегчением и протягивает свой бокал. Сделав небольшой глоток, Мэл аккуратно промокает губы салфеткой и предпринимает попытку завязать светскую беседу. — Уэнсдэй, я читала все твои книги… Хотя в Индии довольно сложно их достать, приходилось заказывать через интернет и специально ездить в Калькутту. Но хорошая литература стоит приложенных усилий.

— Это точно. Уэнс ещё в школе была талантищем, — Юджин мигом забывает о былой неловкости и тепло улыбается, становясь ужасно похожим на того мальчика, которого она регулярно защищала от нападок нормисов.

Ностальгические воспоминания о совместном прошлом немного смягчают мрачное настроение Аддамс — и она слабо улыбается в ответ. Беседа набирает обороты, становясь почти непринуждённой.

Юджин и Мелисса рассказывают об увлекательной и одновременно непростой жизни в Индии, жалуются, как трудно теперь привыкать к шумному Нью-Йорку и в один голос нахваливают еду и напитки. Уэнсдэй охотно делится некоторыми спойлерами из сюжета будущей книги, Ксавье достаёт телефон, чтобы наглядно продемонстрировать новую выставку в канадской галерее. Дети Оттингеров за обе щеки уплетают сочные стейки, и даже Мадлен постепенно включается в общий разговор, повествуя о своих планах пойти по стопам отца и стать художницей.

— …и тут меня кусает этот жуткий паук, представляете! — захмелевший Юджин экспрессивно всплескивает руками, едва не опрокинув на себя бокал. — А до ближайшей больницы часов пять езды, и связь не ловит! И тогда Мэл пешком пошла до деревни, чтобы…

Его занимательный эмоциональный рассказ прерывает требовательный стук в дверь.

Дружественная ненапряжная атмосфера в мгновение ока разлетается на осколки — Оттингер осекается на полуслове, бросив встревоженный взгляд в сторону Уэнсдэй, которая совершенно машинально стискивает в ладони острый столовый нож. Мадлен нервно дёргается всем телом и несколько раз моргает, выдавая собственное волнение. Мелисса пытается ободряюще улыбнуться мужу, но выходит слишком натянуто.

— Пойду открою, — небрежно отбросив на стол белую тканевую салфетку, Ксавье решительно поднимается на ноги и покидает столовую, не забыв взглянуть на Аддамс и предостерегающе качнуть головой.

Она нехотя откладывает нож в сторону.

Не сговариваясь, все присутствующие поворачиваются к приоткрытой двери, ведущей в коридор прихожей — словно за ней таится смертельная опасность.

А спустя несколько томительных секунд на пороге столовой возникает Джексон Оттингер собственной персоной. Oh merda. Чёртов наглец даже не потрудился сменить байкерскую куртку с заклёпками на мало-мальски подобающий наряд. Вдобавок он не выказывает и тени смущения — уверенно проходит вглубь комнаты, останавливается аккурат напротив Уэнсдэй…. И остаётся тотально невозмутимым, напоровшись на колючий взгляд угольных глаз.

— Очень рад познакомиться лично, миссис Торп, — с дерзкой улыбочкой выдаёт младший Оттингер, протягивая руку для приветствия.

— Джек! — Мадлен становится белее снега.

— Аддамс, — сквозь зубы цедит Уэнсдэй, ожидаемо не протянув руку в ответ. Тлеющее внутри раздражение стремительно разгорается, подобно тому, как порыв сухого ветра превращает непотушенный окурок сигареты в сокрушительное пламя лесного пожара.

— Прошу прощения, — совсем непохоже, что ему хоть немного стыдно.

Не обратив никакого внимания на неприветливый вид Аддамс, Джексон убирает руку за спину и вальяжно обходит стол. Легонько треплет Мадлен по волосам, хаотично взъерошив тщательно уложенные смоляные локоны — у Торпа на этом моменте вырывается громкий возмущённый вздох — и нагло усаживается рядом с их дочерью.

Похоже, элементарные правила столового этикета ему неизвестны.

— Я задержался на работе, извиняюсь за опоздание, — с тотальным спокойствием сообщает чёртов нахал, потянувшись к блюду с мясом и закинув себе в тарелку самый крупный кусок. — Малышка, тебе положить добавки?

— Нет, спасибо, — выдавливает Мэдди, опасливо покосившись на мать.

— В свободное от учёбы время Джек подрабатывает в городском морге, — Мелисса предпринимает неуверенную попытку обелить образ старшего отпрыска. — Он работает с шестнадцати лет, очень нам помогает…

— Мамуль, давай без рекламы, — Джексон кривовато усмехается, принимаясь разрезать стейк на мелкие кусочки. Лезвие ножа противно скрипит по тарелке, и Аддамс прикрывает глаза, безуспешно пытаясь избавиться от желания вонзить этот самый нож ему под рёбра. — Я думаю, мистер и миссис… То есть, мистер Торп и мисс Аддамс хотели бы самостоятельно составить мнение обо мне.

— Уже, — Уэнсдэй стоит немалых усилий, чтобы не продолжить фразу и не разнести в пух и прах проклятого Оттингера. Но подобная экспрессия совершенно ни к чему.

На несколько мучительно долгих минут повисает напряжённое гробовое молчание, нарушаемое лишь омерзительным скрипом столовых приборов. Покрасневший до самых ушей Юджин раз за разом прикладывается к своему бокалу, Мадлен поминутно переводит взгляд с матери, напоминающей разъярённую фурию, на своего незадачливого воздыхателя, сохраняющего абсолютную невозмутимость.

Быстро расправившись со стейком, Джек утирает губы салфеткой и наконец вскидывает голову, смело встречаясь глазами с Аддамс.

— Ладно, опустим предисловия. Считаю нужным кое-что прояснить, — деловито заявляет он таким важным тоном, словно ведёт переговоры о целесообразности применения ядерного оружия на поле битвы. — Я не дурак и прекрасно понимаю все ваши опасения. Моя семья небогата и не имеет такого статуса в обществе, как ваша. Мои родители — простые энтомологи, но я…

— Дело совершенно не в этом, — перебивает Ксавье, и Уэнсдэй краем глаза замечает, что его ладонь сжимается в кулак до побелевших костяшек. — А в том дурном влиянии, которое Вы оказываете на нашу несовершеннолетнюю дочь. Вы в курсе, что ей всего пятнадцать лет? Это даже не возраст согласия.