Не считая нужным отвечать, Уэнсдэй с головой забирается под одеяло и закрывает глаза.
Но поспать удаётся совсем недолго — уже в десятом часу утра её телефон начинает подавать признаки жизни. Мысленно послав кучу проклятий в адрес звонящего, Аддамс нащупывает дурацкое устройство на прикроватной тумбочке и, не глядя, принимает вызов.
— Слушаю, — несмотря на сонливость, её голос звучит как обычно твёрдо и уверенно. — Привет, Аддамс, — на том конце трубки раздаётся голос Энтони Шепарда, главного инспектора полицейского управления Нью-Йорка. — Прости, что так рано, но вопрос не терпит отлагательств.
— Что у тебя? — она приподнимается на локте, машинально потирая глаза.
— Похоже, у нас новое дело, — сообщает Шепард. — В доме 298 по Честер-стрит позапрошлой ночью обнаружили тело женщины. Семь ножевых и травма тупым предметом в затылочной области.
— И что? — Уэнсдэй садится в постели, искренне не понимая, почему инспектор вдруг решил обратиться к ней с таким банальнейшим случаем. — Это ведь Браунсвилл.{?}[Один из самых неблагополучных районов Нью-Йорка.] День, когда там никого не прикончат, можно смело заносить в Библию как новый церковный праздник.
— Да, всё так, но не совсем… — Энтони в совершенно несвойственной для себя манере мнётся несколько секунд, прежде чем озвучить продолжение. — Вот только сегодня утром к нам прибыл человек из Вашингтона.
— Важная шишка? — Аддамс подозрительно прищуривается, всё ещё не понимая, куда он клонит.
— Да нет, просто лейтенант. Наглый тип, прям как ты… Но он утверждает, что убийства с подобным почерком происходили по всей стране на протяжении последних трёх лет. Якобы совпадают номера домов, способ убийства… — инспектор выдерживает очередную странную паузу. — И якобы это происходит каждые три месяца именно девятнадцатого числа. Бредово звучит, знаю… Но я подумал, может ты приедешь на место преступления и посмотришь? Применишь эти свои магические фокусы, а?
— Я намерена сделать перерыв в расследованиях, — не слишком уверенно отзывается Уэнсдэй и машинально кладёт руку на живот, скрытый тонкой тканью атласной пижамы.
— Да брось, Аддамс, — Шепард понижает голос до вкрадчивого шепота. — Ты же знаешь, мы в долгу не останемся. И не забывай, кто именно приложил руку, чтобы твоему брату дали условный срок вместо реального.
— Шантажируешь?
— Ни в коем случае. Наживать врага в твоём лице себе дороже, — инспектор беззлобно усмехается. — Прошу о дружеской услуге взамен на содействие в любых делах.
— Хм, — она тянется к прикроватной тумбочке и открывает верхний ящик, чтобы достать ежедневник в чёрной кожаной обложке.
Придерживая телефон плечом, Уэнсдэй быстро перелистывает разлинованные крафтовые страницы до сегодняшней даты.
11:30 — приём врача.
Oh merda, она совсем позабыла об этом.
Черт бы побрал многочисленные издержки её положения, ошибочно именуемого деликатным.
Впрочем, вряд ли стандартный осмотр займёт много времени.
— Буду ровно в 13:00. Отправь точный адрес и все материалы дела на почту, — решительно заявляет Аддамс, быстро откидывая одеяло и поднимаясь на ноги.
— Ты как всегда великолепна, — успевает вставить возмутительно довольный Энтони, прежде чем она сбрасывает звонок.
Впрочем, особого раздражения инспектор не вызывает — несмотря на патологическую склонность к излишней фамильярности, он всегда был настоящим профессионалом в своём деле. И единственным человеком, который сразу отнесся к ней с должным уважением много лет назад, ещё в самом начале детективной карьеры.
Нельзя сказать, что Аддамс когда-либо всёрьез беспокоилась о чужом мнении, но сталкиваться изо дня в день с откровенным сексизмом со стороны полицейских оказалось весьма утомительно.
Наспех приняв душ и собрав волосы в привычные косы, Уэнсдэй быстро выбирает из гардероба строгий наряд — свободную тёмную рубашку и длинную кожаную юбку — минимум вычурности, максимум удобства. Спустившись на кухню, нажимает несколько кнопок на маленькой кофемашине, и миниатюрная чашка постепенно наполняется двойной порцией ароматного эспрессо. От привычной тройной — а то и четверной — пришлось отказаться из-за постоянного ощущения лёгкой тошноты.
И из-за непрекращающихся нравоучений Ксавье.
Ах да, она ведь должна написать ему сообщение, чтобы уведомить о собственном самочувствии. Аддамс категорически претят подобные проявления излишней заботы, но если не следовать его наставлениям, чертовски велик риск, что Торп примчится домой, дабы лично убедиться, что она в порядке.
«Я проснулась. Как видишь, всё ещё жива».
Набрав сухой лаконичный текст, она уже намеревается нажать кнопку «Отправить», но в самую последнюю секунду дописывает ещё одну фразу.
«Люблю».
Oh merda. Похоже, влияние гормонов и впрямь страшная штука — чем ещё объяснить столь внезапный порыв? Впрочем, плевать.
У неё совершенно нет времени анализировать происходящее.
Покончив со всеми необходимыми утренними ритуалами, Уэнсдэй набрасывает на плечи пальто, подхватывает со шкафчика в прихожей ключи от машины и быстро покидает дом.
Дорога до клиники занимает куда больше времени, чем она предполагала — на Пятьдесят девятой улице случилась авария, парализовавшая движение во всём верхнем Ист-Сайде. И какой идиот придумывал план транспортной развязки в этом пафосном районе?
Аддамс нетерпеливо барабанит пальцами по кожаной оплётке руля, поминутно перемещая ногу на педаль тормоза. Мотор мощностью четыреста пятьдесят лошадиных сил жалобно урчит под отполированным капотом — словно автомобиль не меньше хозяйки раздосадован необходимостью стоять в длинной пробке. Уэнсдэй, питающая почти нежные чувства к шедевру итальянского автопрома, смахивает с приборной панели пылинки и поминутно бросает взгляд на часы.
Такими темпами она опоздает не только на приём к врачу, но и в Браунсвилл.
Когда она наконец добирается до клиники, часы показывают уже десять минут первого.
— Мисс Аддамс, вы опоздали на сорок минут, — немолодой врач укоризненно взирает на неё из-под очков в широкой модной оправе.
— Я плачу вам по три сотни за каждый приём, полагаю, время ожидания включено в стоимость заранее, — холодно парирует Уэнсдэй, усаживаясь в кресло напротив него, и надменно вскидывает голову. — Ближе к делу. Я спешу.
— Боюсь, быстро не получится… — он разводит руками с фальшивым сожалением, а затем принимается листать тонкую медицинскую карту. — В общем и целом все анализы в норме, но есть ряд нюансов. Прежде чем мы продолжим, позвольте измерить ваше давление.
Едва заметно нахмурив смоляные брови, она поспешно расстегивает пуговицу на манжете рубашки и закатывает рукав вверх. Пока врач возится с тонометром, Аддамс открывает на телефоне материалы нового дела. Парочка фотографий трупа — вульгарно размалёванная девица лет двадцати четырёх лежит посреди грязного пола, словно поломанная кукла.
На месте живота — сплошное кровавое месиво, в котором сложно что-либо рассмотреть. Правый глаз невидяще взирает в потолок, в то время как левый наполовину скрыт за веком — ничего удивительного, нистагм часто является следствием черепно-мозговых травм… Но нельзя исключать вариант наркотической передозировки.
Интересно, какое заключение дал патологоанатом?
Впрочем, доверять этим безмозглым идиотам решительно нельзя. Нужно будет запросить разрешение на повторное вскрытие и провести его самостоятельно.