В общем, ночка выдалась не из простых. Если моё желание и улеглось, то не сильно. Пропала только наружная составляющая, готовая подняться обратно в любую секунду. Перед глазами неуёмная фантазия то и дело разворачивала прекрасные и различные варианты развития событий, задержись я в шатре ещё хоть на мгновение.
Духи, дайте сил дожить до того прекраснейшего момента в моей жизни, когда наступит ночь после нашего с Миратэей брачного обряда. Я даже не знаю, что я с ней буду делать. То есть, знаю что, но как и в какой последовательности?..
Стоп-стоп-стоп. Стоп! Боюсь, ой не скоро это будет. Есть шанс, что «сегодня» подтолкнёт Миратэю к мысли скорее стать моей, но незначительный. И боюсь, как бы наоборот не сработало. Она же может и испугаться нашей близости, себя и меня. Не просто так она переживала перед началом. Болтала и смущалась, заранее начав краснеть, зная, что будет за что краснеть. Вот это будет грустно, если она начнёт побаиваться оставаться со мной наедине. Это ж насколько тогда может затянуться моё ожидание?
К середине ночи возбуждение уступило место переживанию. Как она там, вообще? Бросил одну. Вдруг обидится? Или вдруг она ещё хотела прогуляться до навесиков? Хм, давно я начал вслед за Мирой нужник навесиками называть? А, какая, к тьме, разница, как называть? О состоянии и нуждах я не спросил, и пофиг, что был не в себе. Всё равно должен был о ней побеспокоиться, а не сбегать как ошпаренный. Теперь придётся беспокоиться, пока не освобожусь.
Местность около своей охраны я исходил вдоль и поперёк, проклиная неторопливость времени, но оно не слушало моих просьб и стенаний и тянулось медленно-медленно. Когда солнце, наконец, поднялось, бросился обратно, убедиться, что всё в порядке.
Племя уже потихоньку просыпалось, но в шатре пока никого больше не было. Только Миратэя лежала на боку, безвольно раскинув руки перед собой, и тихо дышала. Слишком тихо и незаметно. Я успел испугаться, подскочить к ней и только совсем близко увидел, как грудь слегка шевелится от дыхания. Но совсем слабо.
За последние проведённые с ней ночи я успел запомнить, как она спит. И сейчас сон отличался. Он был настолько глубокий, что я начал сомневаться, что это не потеря сознания. Я же её бросил! Кто знает, как она, обессиленная, отреагировала на наши обоюдные и весьма активные действия. Вдруг вместо улучшения ей стало хуже?
– Рэйм, ты уже здесь? – зашла знахарка в свою обитель. – Бежал, что ли, с дежурства?
– Почти. Мне стало как-то неспокойно за неё, ближе к утру, и я поторопился проверить.
– И? Что-то не так? – заволновалась мама, пристраиваясь рядом.
– Не знаю. Вроде спит, но дышит очень слабо. И лежит, на вид не очень удобно. Она любит руки ближе к себе подтягивать.
– Вижу. Похоже даже на обморок. Неужели ей снова хуже стало? С чего бы? – задумчиво и жалостливо погладила девушку Каяна. – Подождём немного и, если ничего не изменится, попробуем разбудить и напоить настоем. И отвар бодрящий приготовлю.
Делиться своими опасения, с чего ей могло стать хуже – не стал. Подождём. А, ожидая, я взял её ладошку и легонько сжал. Она неожиданно вздрогнула, вздохнула чуть глубже и слабо пошевелилась, щурясь и пытаясь раскрыть глаза.
– Рэйм? – хриплым и тихим шёпотом спросила она.
– Да, Миратэя. Ты как себя чувствуешь? – спросил я, глядя на обеспокоенную мать, активно толкущую травы.
– Не… пойму… но… мне нужно… отнесёшь?.. – медленно проговаривала она, будто проваливаясь обратно в сон между словами.
Отвечать ничего не стал. Подхватил у входа накидку, усадил её, одел, поднял и понёс. Она на мои действия не реагировала и словно спала. С учётом её спины, задачу мне это не облегчало. Хотя вчера я был готов взять её, держа на весу, так что до навесов, спящую, тоже донесу без проблем.
Подбегая к месту, подумал, что, может, уже и не надо? Выглядела она совершенно спящей. Словно мне показалось, что она заговорила, но я попробовал разбудить.
– Мира, – прошептал я. – Прибыли.
И она снова ожила и проснулась. Молча встала на ноги, не сразу поймав равновесие, и так же молча, неуверенно, но целенаправленно и настойчиво пошагала. Обратно шла так же неуверенно, с почти закрытыми глазами, и, не дойдя последний шаг, начала оседать на землю. Утро было не очень ранним и посетителей было достаточно. Все с любопытством и жалостью следили за падающей девушкой, и за мной – пытающимся её устроить на своих руках. Справившись, побежал быстрее.
– Ну что, готовы настои и отвары?
– Ещё нет. Клади её и сбегай в центр. Там готовка завтрака только в разгаре, но попроси, чтобы по-быстрому один-два клубня испекли. Принесёшь, и я с отваром закончу. Будем её поить и кормить, как в былые времена.
Кормить, так кормить. Я аккуратно уложил бесчувственную девушку и поторопился добыть ранний завтрак. Вроде никто и не был против помочь, но всё равно пришлось упрашивать и сбегать три раза за водой. Но когда вернулся, женщины выдали не только запрошенные клубни, но и ещё одну полноценную порцию для меня. Моей благодарности не было предела, оставлять Миратэю снова одну, даже на время завтрака, я не собирался.
В шатре уже и Фиса обнаружилась, намешивающая остывающий отвар. Миратэя лежала так же, как я её оставил, так же еле дыша. Духи, что за тьма? После такой реакции на наш далеко зашедший поцелуй я сам буду бояться продолжения. Мало ли, как она в следующий раз отреагирует…
– Всё, мы готовы. Я кормлю, Фиса поит, Рэйм будит и приподнимает.
Приподнимать я не стал, решив поднять нормально, всё-таки сидя и глотать удобней. Сев, подтянул Миру поближе, облокачивая себе на грудь, взял её ладошку, потеребил, и когда она слабо зашевелила головой, прошептал на ушко.
– Миираа, проснииись… – погладил я прохладную щёчку. – Тебе нужно поесть.
– Не хочу, – прохныкала она, не открывая глаз.
– Совсем немного и очень быстро, – ласково убеждал я. – А потом можешь уснуть, и я позабочусь, чтобы тебя не беспокоили. Давай, открывай глазки и ротик.
Мать с сестрой в этот момент выглядели весело. Они вроде и переживали за Миратэю, но моё общение с девушкой их умилило и рассмешило одновременно. Зато Миратэя послушалась, и ей начали быстро скармливать и спаивать всё подготовленное.
– Вот и всё. Теперь спи, – прошептал я.
– Будь здесь, – попросила Мира, снова уплывая.
Опустив её на постель, принялся поглощать завтрак.
– Какой ты бываешь миленький, – хихикнула Фиса.
– Как будто с вами я обычно грубый.
– Нет, но всё равно. Ты так смешно говорил. Не думала, что твой голос может быть таким… – перестала она улыбаться и задумалась, подбирая слова, – мягким, ласковым и… нежным… А ещё заботливым. То, что тебе с Мирой повезло, я давно знала, а сейчас думаю, что и ей с тобой, наверное, не меньше.
– Спасибо, сестрёнка. Ты мне всегда правду говоришь, какой бы она нелицеприятной не была, поэтому от тебя слышать похвалу мне вдвойне приятно. Но с Миратэей я не могу иначе.
– Это мы поняли, – добродушно хмыкнула Каяна. – Доедай и иди, спи, мы за ней присмотрим.
– Не-не-не. Я от неё не отойду. Ты же слышала, она сказала: «Будь здесь».
– И что? Она всё равно спит и тебе надо. Ничего страшного не случится, если ты отлучишься.
– Угу. На одну ночь уже отлучился, так что она теперь вообще в себя не приходит. Попытаюсь объяснить: вчера она сделала предположение, что ей становится лучше по ночам, потому что я провожу их рядом с ней. Знаю, – не дал я высказаться ни Каяне, ни фыркнувшей Фисе. – Звучит неправдоподобно и странно, и мне так думать, признаюсь, просто приятно, но это основано на её ощущениях после сна ночью и сна днём. А эта ночь была пропущена, и вот она вообще не просыпается, – максимально убедительно пояснял я, хотя сам не верил в свои слова, зная ещё один нюанс вчерашнего вечера, который сработал в точности до наоборот от ожидаемого. – Поэтому я сейчас беру Миратэю, отношу в ваш дом и там же сам ложусь спать, – отставил я опустевшую плошку. – Фис, отнеси, пожалуйста, за меня посуду.
