Лорелея до сих пор помнила волнение, охватившее ее при взгляде на них, бежавших через поля перед домом. Прихрамывающая девушка была единственной, кто заметил ее, стоявшую в дверях, но и этого оказалось достаточно, чтобы заставить Лорелею съежиться и юркнуть обратно в безопасную тьму дверного проема.

По крайней мере, этот побег дал жителям гавани пищу для разговоров, отличных от обсуждения ее матери. И так хватало негатива, уже вся гавань заметила их отсутствие на протяжении многих лет на Фестивалях Огня и казнях в крепости. Иногда Лорелее становилось любопытно, знает ли кто об их с матерью тайных молитвах, возносимых Морским Девам перед обедом. Или о золотом церулианском ожерелье, которое ее мать всегда прятала под воротником платья. Может быть, наконец, настало время набраться смелости и потребовать от матери правду о прошлом, о том, откуда она родом на самом деле. Узнать, есть ли в её фантастических историях хоть доля правды.

– Лорелея Пенни, – раздался позади нее знакомый ласковый голос. – Ты спустилась раньше обычного.

Она обернулась и увидела, что из дверей отцовской мясной лавки ей улыбается Луис. Светло-оливковая кожа сияла в лучах утреннего солнца, а волнистые темные волосы развевались при каждом шаге, когда он направился к ней по узкой улочке. Ей приходилось запрокидывать голову, чтобы смотреть на него, но это было делом привычным. Он и в детстве был выше всех остальных детей в доках.

– Только не говори, что прибежала в гавань ради встречи со мной. – Луис подмигнул.

Ах, если бы это было так просто. Побыть влюбленной девушкой, единственной заботой которой был бы вопрос, в чьи объятья броситься. Как она могла мечтать о совместном будущем с кем бы то ни было, когда ее родная мать нашептывает проклятия Огню по ночам.

Тем не менее, пофлиртовать было неплохо. Она сыграет в эту игру по его правилам.

– Я не могла бы покинуть дом быстрее, – она хихикнула, прикрыв рот рукой.

– Не дразни меня, Лори, – Луис шутливо прижал ладони к груди. – Мое хрупкое сердце не выдержит, если это окажется ложью.

– Возможно, в таком случае твоему сердцу нужна броня.

Какое-то время они смотрели друг на друга, не моргая. Луис сдался первым, его каштановые глаза заблестели, губы изогнулись и расплылись в красивой усмешке. Он скрестил руки на груди, и его смех эхом прокатился по улицам гавани.

– Ты рассмеялся первым, – заметила она, улыбаясь. – Я выиграла. Снова.

– Ты выиграла только потому, что я тебе позволил, – возразил Луис. Он откашлялся. – Каким джентльменом я был бы, не поступи так?

– Ты собираешься быть таким же джентльменом по отношению к пиратам после того, как поступишь на службу в инцендианский флот? – спросила Лорелея. Она здорово взгрела Луиса, когда узнала о его планах, но после недавнего побега пиратки, казалось, его уже ничто не остановит. – Ты тоже станешь Разведчиком? Клянусь, в этих людях не осталось души. Всего несколько лун назад они сожгли тот небольшой торговый порт в северной гавани.

– Ой, ну ладно тебе, Лори. Они помогали сбежавшим пиратам, – он потер виски, будто от разговора у него разболелась голова. – Мы уже обсуждали мое поступление на службу. Нам действительно нужно снова к этому возвращаться?

– Обсуждали, действительно. Однако пару дней назад твой отец сказал мне, что ты все равно намерен сделать это. – Она ткнула его в мощную грудь. – А мне обещал, что подумаешь.

– Я подумал и принял решение.

– Идиотское, – у нее скрутило желудок от понимания, что он принял не то решение, на которое она рассчитывала.

– Оно мое, не твое.

Проходившие мимо работники порта замедляли шаг, блуждая взглядами по паре, ссорившейся посреди дороги. Луис заметил это и понизил голос.

– Понять не могу, почему ты так очарована Церулией. – Он склонил к ней лицо. После долгих часов копчения в отцовской лавке от него пахло дымком и горелым деревом. А когда станет лазутчиком – добавятся запахи огня и разрушения. – От пиратов одни неприятности. Они воруют. Убивают. Топят целые корабли с вооружением, необходимым для защиты нашего народа.

– Защиты нашего народа? От чего?

– От них.

Лорелея закатила глаза.

– Ты принимаешь на веру каждую историю, рассказанную пьяным матросом в кабаке? Да половина из них своими руками убивала людей. Я разочарована тем, что именно ты принимаешь за истину.

– Один солдат погиб во время побега Циллы Абадо. Он был мужем и отцом. Ее команда выставила наш флот на посмешище. Какие еще доказательства их порочности тебе нужны?

– Почему они вообще сразу решили повесить ее, Луис? В чем состояло ее преступление? В том, что она одна из них?

Луис неловко переступил с ноги на ногу.

– Сам их образ жизни несет насилие и хаос.

– Подобные обобщения ведут к ненависти, а ненависть к… – вздох Луиса прервал ее. Он отвернулся и прищурившись смотрел вдаль, будто там было нечто, что помогло бы ему придумать достойный ответ. Затем Луис стиснул зубы и повернулся к ней.

– Тебе всего семнадцать, ты слишком наивна. Поймешь однажды.

– Что, прости? – она стиснула зубы от закипавшего внутри гнева. – Не смей обращаться со мной, как с глупым ребенком. Ты старше всего на два года, а дружим мы всю жизнь.

– Лори, – Луис провел рукой по лицу, его уши пылали. – Прости, я… Это не твоя мать?

Лорелея отступила, ее лицо исказилось в замешательстве. Луис смотрел на что-то за ее правым плечом. И она предпочла бы стоять и спорить с ним до заката солнца, лишь бы не видеть свою мать на улице. Меньше всего им нужны были новые сплетни.

– Лорелея! – кричала ее мать. Это был крик ужаса, слишком знакомый. Она часто слышала его тихими ночами.

– Удачи, – сказал Луис, широко распахнув глаза.

– Лорелея! – снова закричала ее мать. В голосе чувствовалось некоторое облегчение, но он все еще был полон паранойи и страха.

Все глаза гавани устремились на Лорелею, ожидая ее реакции, надеясь, что она предпримет что-то настолько восхитительно ужасное, что можно было бы обсуждать неделями.

Дорогая Богиня, порази их прямо сейчас, пожалуйста.

Глаза Луиса расширились еще больше, его взгляд остановился на Лорелее.

– Мне пора возвращаться к отцу.

– Ты ужасный друг, – зарычала на него Лорелея. – Не вздумай бросить меня здесь.

Луис проигнорировал ее и приложил руку к уху.

– Слышала? Звучит так, будто он пытается поднять корову или кабана, или что-то… ужасно тяжелое, – он развернулся и поспешил прочь, махнув Лорелее через плечо.

Предатель.

Она сложила ладони у рта и закричала ему вслед.

– Когда ты уедешь, я не стану по тебе скучать! – Очередная ложь. Порт Барлоу станет еще более унылым, когда Луис отправится на морские учения.

Чья-то рука схватила Лорелею за плечо, вырвав из раздумий, заставив повернуться лицом к владельцу руки. У Лорелеи защемило в груди при виде матери. Ее глаза блестели от слез. Темно-каштановые волосы собраны в спутанный узел. Лицо раскраснелось и пошло пятнами от рыданий. Полнейший и неоспоримый бардак.

– Где ты была? – костлявые пальцы с острыми ногтями впивались в плечо Лорелеи и трясли его. – Где ты была?

Видя потерянный взгляд матери, Лорелея поняла, что, вероятно, ей никогда не удастся собрать осколки ее души. Единственное, что она может – это добавить новых трещин.

Лорелея взглянула налево, затем направо – на замерших посреди улицы портовых трудяг. Поджав губы, сверкая глазами-бусинками, они сверлили взглядами дрожащую женщину со спутанными волосами в грязной одежде. Они смотрели на ее мать, как на сгнивший помидор, будто считали, что ее безумие может перекинуться на них, если они подойдут слишком близко.

Не следовало позволять этой сцене затянуться надолго, надо было сразу откликнуться на зов матери. Тогда было бы меньше поводов для сплетен. Богиня, она определенно худшая дочь во всем королевстве.

Ей всего лишь хотелось глотнуть свежего воздуха, приобщиться немного к нормальной жизни. Но в итоге это лишь еще больше разволновало ее мать.