Могучие строения некогда-то процветающей империи её народа, которая канула в небытие из-за порождений хаоса, теперь обожженными чёрными от сажи и копоти напоминаниями предстали перед ней во всей своей красе, словно напоминая о её миссии.

Хён же даже после возрождения своей искры Арха всё ещё оставался человеком, как и было, задумано вестником божества, и сейчас мирно спал рядом с ней, под чуткой охраной сотен своих воинов которые сливались с темной ночи.

Талила смотрела на спящего преобразившегося парня, и никак не могла так же как он лечь спать.

Груз ответственности давил на её плечи как могильная плита, от чего она то и дело смотрела, то на парня, то на свою правую руку, на которой было надето простое чёрное кольцо.

Всё пока шло, как и говорил вестник древа бога. Хён придя в этот мир, был достаточно силён для уничтожения первых в списке властителей хаоса.

Его слияние с миром также протекало по плану, и даже быстрее чем планировалось, от чего даже не пришлось прибегать к торможению их похода, дабы дать Хёну время на единение с силой хаоса, чтобы он стал в полной мере властителем.

Тёмной эльфийки подкинула ещё пару чуть обугленных поленьев в костёр, после чего она неосознанно погладила свой живот, смотря при этом через языки огня на спящего спасителя мира.

Девушка знала, на что шла и была готова на любые жертвы и лишения ради спасения всех живущих тут рас, которые влачили своё существование в своём же родном мире.

Она прошла через демоническое возвышение, впустила в себя хаоса, приобрела метку дверей лабиринта, и даже стала одним из боссов подземелий, отринув на долгое время свою натуру и все воспоминания. Дабы прийти к этой точке, в которой она сейчас находилась.

Но как же сейчас было ужасающе больно осознавать, что вскоре всё придёт к своему конечному и бесповоротному финалу, как и предсказывал вестник древа бога. А что так будет, Талила не сомневалась.

Хён был действительно выдающимся воином, как и рассказывал в их долгих беседах хранитель древа. Тогда она слушала рассказы о простом человеке, и не могла поверить, как такое вообще возможно. Ведь в их мире люди пали одни из первых. Да и Арканумы из них были за редким исключением слабоваты.

Но теперь смотря на спящего Хёна, Талила понимала и принимала каждое слово, рассказанное ей в самом начале её пути, когда она была просто тёмной эльфийкой из медленно, но верно угасающего поселения.

Дрова потрескивали и стреляли искрами, вырываясь из огня, а Талила всё сидела, смотря на спящего парня, чья судьба была спасти этот мир, и все иные миры от хаоса, который словно спрут тянул свои щупальца ко всему, где была искра бога и порядка.

А в том, что у него это получиться она не сомневалась, особенно после сегодняшнего боя с двумя властителями хаоса и, увиденного преображения его воинов легиона.

В Хёне уже взрастало сливающиеся воедино древо бога, от чего даже противостояние семерым вестникам хаоса не казалось ей таким невыполнимым делом. Ведь у каждого из них была только одна часть, а вот у её избранника их было уже шесть. От сознания этого было радостно и печально одновременно.

Талила понимала, что на кону стоит нечто большее, чем её жизнь или жизнь Хёна. Но вот от осознания этого девушке было не легче.

Если бы она только знала, что, ещё не дойдя до финала миссии, будет так ужасающе тяжело, то возможно никогда бы не согласилась на предложение вестника. Ведь были и другие кандидатки, и она о них знала. Хотя согласилась бы. Что значит её бремя по сравнению с судьбой многих миров. Которым ещё только предстояло пережить то, что пережил их мир и народы, населяющие его, да и она сама, будучи рождённая под этим чёрно красным небом, где за жизнь надо бороться во всех проявлениях каждый проклятый день.

От всех этих размышлений Талила крутила кольцо на своём пальце, от чего ей казалось, словно оно нагревалось, и пульсировало, давая понять, какая в нем скрыта мощь.

Дрова трещали в костре в имитированном лагере посреди выжженных джунглей. Тёмная эльфийка подкинув ещё несколько больших поленьев в жаркое пламя, за один шаг очутилась рядом со спящим Хёном. После этого она легла рядом, аккуратно прижимаясь к его телу, слегка поглаживая свой живот, стараясь насладиться и, запечатались краткие моменты нахождения с ним рядом.

Прошла неделя с момента последней битвы в царстве тропических лесов, а я и Талила шли на юго-восток.

Я став в разы сильнее, теперь постоянно чувствовал оставшихся властителей хаоса, и знал их точное местоположение, словно смотря через связывающие всех оставшихся вестников незримые узы, которые дал нам всем хаос.

И вот сейчас оставшаяся семёрка была постоянно в движении, направляясь, словно в одну им известную точку сбора. Об этом я и рассказал, проснувшись Талиле, стараясь объяснить образно их направление.

Тёмная эльфийка слушая мои слегка неясные и туманные объяснения их маршрута, дала своё заключение. Властители хаоса направлялись на пустошь великой скорби. Туда где была проиграна последняя битва против сил хаоса, и откуда начался отсчёт его правления.

При этом Талила была сама не своя. Оно и понятно. Одно дело выслеживать вестников одного за другим, постепенно уничтожая их по очереди, а другое дело понимать, что сейчас они готовятся к битве ведя свои полчища в одно место, дабы объединить усилия против угрожающего им всем врага.

Да и чего было таить греха. Оставшиеся семь властителей являлись сильнейшими представителями столпов силы хаоса. Да к тому же у них было время собрать войска и объединить собранную у каждого из них по отдельности мощь. При этом же врасплох вестников теперь было не застать, что явно усложняло нашу миссию.

Я это понимал, как понимала это и тёмная эльфийка. Но с этим уже ничего нельзя было поделать. Карты были розданы и открыты. Теперь нам оставалось встретиться в решающей битве лицом к лицу, и закончить всё там, где это получило своё триумфальное начало.

На фоне всего этого, я не стал поспешно рваться на место решающего сражения, а решил в разы увеличить свою армию. Благо теперь мои возможности это позволяли.

А поскольку я теперь ощущал мир совсем по иному, то чётко мог определять, где обитали самые сильные монстры этих территорий, и выбирал маршрут так, чтобы встречаться с ними, дабы уничтожив их, а потом призывать в свой легион, который стал куда сильнее и свирепей, приобретя силу огня.

Однако я не мог отклоняться далеко от заданного пути, от чего посылал своих легионеров в бой за десятки километров от нашего маршрута, а когда они уничтожали нужного врага, то тащили его ко мне, где я уже поднимал его под свои знамёна.

За неделю пути моя армия возросла практически на тысячу голов самых разнообразных монстров, что могли по своей силе соперничать с обитателями высоко ранговых подземелий или даже быть их боссами.

Теперь в моих рядах стояли призрака подобные существа, походящие на высохших эльфов, чей крик мог заставить лопаться массивные стволы деревьев, или тела врагов.

Великано неподобные монстры с окаменелой шкурой, чьи шаги сотрясали землю от их походки, а удары их каменными дубинами могли разрывать землю не хуже бомб.

Существа, которые выгладили как скрюченные сплетённые деревья, которые обладали силами управлять и атаковать десятками растительных древесных плетей, что вырывались из их тел, опутывая свою жертвы душа и ломая её тело.

И многие другие порождения этого мира и глубин хаоса, что обладали самыми разнообразными умениями убийства своих жертв.

С каждым новым солдатом я и легион становились сильнее, и это внушало позитивный настрой на грядущее сражение на поле скорби с врагом.

Вот только с каждым новым днём, Талила становилась всё задумчивей и неразговорчивей, а изначальная улыбка, которая не сходила с её лица и вовсе перестала появляться, заменив себя напряженным каменным лицом.

В редкие моменты отдыха, которые в основном наступали перед тьмой ночи, мы разговаривали у костра. Но разговоры были словно отчуждёнными, словно Талила старалась отдалить себя от меня. Не было больше шуток и подколов ниже пояса, или заигрываний. Даже голос тёмной эльфийки с каждым днём становился всё холодней, а разговоры всё суше и суше.