Мимо пробежала стайка девочек с надувными кругами, улица вела к набережной и спускалась на пляж. Зеваки останавливались в тени деревьев на противоположной стороне поглазеть на бесплатное шоу.

Щурясь и явно скучая, вперед вышел Синг, приоткрыл один глаз, глядя на толпу, и все замерли на почтительном расстоянии. Он словно говорил: «извините, ближе не стоит, друзья».

Ему улыбались. Видимо, Синг был местной знаменитостью.

Человек из газеты громко спросил:

– Ваш первый день. Как прибытие? Как встреча?

– Холодно… А потом жарко, – сказал Илья – И луна погасла.

Репортеры рассмеялись. Он мгновенно расположил их к себе.

– Какие планы? Чем займетесь сегодня?

– Где мы? Надо найти глобус. Потом съедим кого-нибудь…

Опять раздался смех, Илья набирал очки.

Какой-то прохожий выкрикнул из-за спин:

– Кого вы убьете первым?

– Дайте, угадаю… – ответил я. – Вас?

Шагнул вперед, пытаясь разглядеть его получше. Это был парень в шортах, цветастой рубашке, шляпе и пляжных очках.

Репортеры рассмеялись, они оборачивались, пытаясь обнаружить выскочку.

Я услышал хриплый баритон мэра:

– Уберите этого идиота…

Подкатила волна горячего воздуха, обожгла, растрепала волосы.

– Кто будет вашей первой жертвой? – снова выкрикнул парень, придерживая шляпу. – Назовите имя.

– Уберите его, наконец! – приказал мэр.

Сделал знак рукой репортерам: «закончили».

И нам негромко:

– Все, уходим.

Охрана мэра в черных костюмах распахнула двери лимузина. Первым в его чрево привычно заскочил Синг, потом порог босыми ногами переступил Илья.

Я оглянулся.

Цветастой рубашки и шляпы нигде не было видно. И тоже ступил через порог в прохладный воздух салона.

Мэр, пригнувшись, вошел следом за мной.

Дверь закрылась.

Первый охранник сел за руль, а второй рядом. Но если бы они поменялись местами, никто бы не заметил. Они были абсолютной копией друг друга. Идеальными близнецами.

– Виктор, – сказал водителю мэр, – в гостиницу. Принц знает?

– Должен. Встреча через час…

– Тогда едем?

Мэр вопросительно посмотрел на нас. Он сел напротив. Собака развалилась на кожаном диване.

Мы расположились с другой стороны, Илья занял место у окна. Я оказался в центре. Слева от меня сел третий охранник. Но получив сигнал от мэра, вышел в раскаленный день и остался с прессой.

– Все устроились? Готовы?

Мэр дал команду близнецам. Перегородка, отделяющая нас от шофера, поднялось. Лимузин плавно тронулся…

Я пригнулся чтобы разглядеть здание, из которого мы вышли, появились на этот свет, обрели право на жизнь. И увидел, что это не домик с колодцем, как мне представлялось сначала, а часовня, или даже храм. Он вплотную примыкал к другим домам, и только по куполам и высоким входным дверям можно было отыскать его среди зданий.

Храм скрылся за деревьями. Мы проехали еще квартал, повернули на светофоре налево, а затем направо и выбрались на шоссе.

Пока лимузин медленно плыл по городским улицам, мэр снял пиджак с небесным отливом и остался в белой рубашке. Чуть ослабил бирюзовый галстук. Пиджак он бросил на свободное место рядом со мной.

Нацепил круглые очки, закинул ногу на ногу.

Он быстро просматривал документы в кожаной папке, взгляд его скользил по страницам. Иногда он на несколько секунд останавливался.

Заметил мой взгляд и пояснил.

– Много гостей… Мероприятия на месяц, надо обновить план. Не успел утром просмотреть.

И вернулся к бумагам.

Задумываясь, чесал бровь, а, принимая решение, стучал пальцем по корешку. Когда решение было принято, он касался крупного камня на кольце, и тот зажигался на миг каким-либо цветом. Чаще всего бирюзовым, либо оранжевым, изредка черным.

Я догадался, что так он отправлял документ на исполнение.

Не глядя на нас, мэр рассеянно проговорил:

– Мы едем в гостиницу. Короткий путь к южному входу через центр. Но туда нельзя… Карнавал. Открытие тридцать первого сезона. Праздничное шествие, дороги перекрыты. Мы едем к центральному входу в объезд…

Мэр постучал по корешку и прикоснулся к камню.

Камень вспыхнул черным.

В лунном свете колодца, в ночной мгле, я не заметил его. Там камень был прозрачен, как стекло, невидим. Ничем не выдавал себя.

Камень легко было принять за пустышку. За обычный кусок кварца, ограненный таким образом, что менял окраску в зависимости от угла, под которым в него входил свет. Лучи при подобной огранке проходили через поверхность, преломлялись, и оказались пойманы, заперты в кристалле.

Но этот камень был совсем другим.

Я знал его.

– О, как интересно. А вот и ваши факсимиле… – Мэр переложил один из листов в папке наверх, почесал бровь. – Вижу, вы прибыли без сопровождающих. Кто-то будет?

Он посмотрел на нас поверх круглых стекол.

Мы с Ильей переглянулись. В вопросе таился подвох.

– Мы не знаем, – сказал Илья.

– Тогда вы поступаете в собственность Ритуала, и вам назначается опекун. Права и обязанности я объясню позже. Или… – он неожиданно отложил принятие решения. – …лучше, если Принц все объяснит.

Я ощутил себя в книжке детского писателя с несчастливым концом. Внутри все неприятно похолодело.

– Вы похищаете нас? – уточнил я, улыбаясь.

– Конечно! – воскликнул он. – Как вы догадались?

Потом озадаченно посмотрел, до него дошло:

– О, не бойтесь… Опека Ритуала, это не страшно. И… я, кажется, забыл представиться.

– Вы мэр, – сказал Илья, – правда, не понятно, чего.

– Уже двадцать лет как… Старею.

Он иронизировал над собой совершенно непринужденно. Изобразил руками в воздухе газетные заголовки:

– Только представьте… «Мэр города Снов». Я так долго на этой должности, что сам погрузился в сон.

На слове «старею» Синг скосил на него смеющиеся глаза.

– Мы догадались, кто вы.

– Неужели?

– Дежавю… – проговорил я, – думаю, дело в камне.

И замолчал, прислушиваясь к себе:

– Чувствую связь, будто мы знакомы. Откуда он у вас?

– Он особенный… – согласился мэр. – А вот насчет связи, это необычно, такого раньше не было.

Камень из прозрачного стал бирюзовым, бордовым, а потом изумрудным.

Илья завороженно смотрел, как камень меняет цвет.

В его расширившихся глазах светилось восхищение. Оно было настолько живым и чистым, что мы невольно улыбались, глядя на Илью.

Он воскликнул:

– Это он сейчас поздоровался?

– Вполне возможно… – качнул головой мэр.

Я ждал, что мэр ответит на мой вопрос о камне. Но мэр молчал. Сделал вид, что вопроса не было. Меня это не смущало: отсутствие ответа само по себе было ответом.

Камень снова стал прозрачно-нейтральным кристаллом кварца.

Мэр вздохнул:

– Синг, надо присмотреть за нашими визави… Хотя бы первое время. Чтобы не влипли в какую-нибудь душераздирающую историю.

И пояснил свою мысль:

– Эта история с интервью не дает мне покоя… Ритуал всегда был популярен, а сейчас – вдвойне. Высокий сезон… привлекает различных безумцев. Отследить всех невозможно. С некоторыми… я бы даже не назвал их людьми… лучшее не пересекаться.

Он рассмеялся, а камень стал пепельно-черным:

– Паучок цап-цап…

Синг бросил на мэра быстрый внимательный взгляд.

Машина несла нас по горному серпантину все выше и выше. Я закрыл глаза и слушал хриплый голос.

Мэр владел им в совершенстве, с той легкостью, с которой мастера клинка владеют мечом. Выверенные интонации, паузы и акценты. Он привык импровизировать, отдавать приказы, объяснять, убеждать и отказывать.

Я сфокусировал внимание на хрипловатом голосе, на минорных окончаниях фраз. И мое сознание вытолкнулось из тела, а потом из пространства салона, и я увидел все с высоты полета птицы.

Увидел внизу крышу лимузина, плывущего по серпантину, скалы, море. бухту с пристанью, плато, дальние горы за ним. В отдалении раскинулся город, который каскадом зданий спускался к заливу. Каменная лестница поднималась с земли в небо, она казалась ослепительно белой, таяла в легкой дымке.