— Карьеры?

— Падение на пятьдесят процентов, но покупают, — признал Алекс.

— Алекс! Ты ведь знаешь, что я спрашиваю, — укоризненно покачал головой Герман, посмотрев на друга.

— Ну в убыток никто не работает, — вынужденно признал Алекс. — Но и нормальную прибыль не приносят.

— Вот, Роман Константинович, посмотрите! — указующий перст Германа уперся в Алекса. — Типичная акула капитализма, который маму родную продаст за лишний процент прибыли.

— Чего это я маму продам? — обомлел Алекс. — Ничего я не продам, ты чего?

— Продашь, продашь, — стоял на своём Герман. — Видишь ли ему, если карьеры и завод большую прибыль не приносят, так сразу того… этого… Ты людей на улицу выгонишь? — пристальный взгляд на Алекса.

— Чего сразу? Никого я не собираюсь выгонять! — напрягся Алекс.

— Во-о-от! — взгляд Германа уперся в главу поселения. — Видите, как можно быстро договориться со своим компаньоном.

Тут уже не выдержал Роман Константинович и заржал, глядя на лицо обиженного Алекса.

— Сколько двигателей может делать завод, так что бы не уходить в убыточность? — вот теперь серьезно спросил Герман. — С учётом того, что большая часть работников работает в цехах по производству скобяных изделий.

— Надо точно считать, — ответил глава, — но думаю два или три в месяц. Их мы надеюсь всё же пристроим. Хотя это не очень хорошо. У меня специалисты на вес золота, почти все с высшим образованием, они на космос работают. Сложнейшие вещи делают, а вы их на гвозди.

— Довели страну, коммунисты, — крякнул Герман, а глава вскинулся, ведь он до сих пор считал себя партийным. — Вы так не реагируйте. Мне вообще пофиг на партийность, это я так.

Глава что-то буркнул себе под нос, будучи идейным коммунистом, но понимающим, что страна сильно изменилась.

— Ваше предложение? — и видя, что предложений у него нет, Герман продолжил: — Пусть лучше большую часть времени гвозди и скобы делают, чем без работы и с голой жопой на улице. Гарантирую вам, что при таких условиях ваши специалисты на вес золота большей частью сопьются, продадут квартиры и сдохнут в канаве! — жестко закончил он.

— Вы правы! — помолчав минуту сказал глава. — Лучше так, чем…

На том и порешили, что производство двигателей снижают по минимуму, пока непрофильные цеха зарабатывают деньги для всех.

С карьерами решили аналогично, если какие-то начинают работать в убыток, то их консервируют, людей перекидывают на безубыточные. Но пока что-то это не наблюдалось. Хотя парочку карьеров были на грани. Опять же, решили посмотреть два или три месяца, как дальше будет.

Тем более, что на одном из карьеров по добыче известняка в области были проблемы. Этот карьер был единственным местом в округе в радиусе километрах тридцати, где можно было зарабатывать. Так мужика ни с того, ни с сего, вспомнили, наверное, про революционные времена, устроили забастовку и стали требовать от руководства не закрывать карьер. Кто им это сказал, люди Петрова так и не смогли узнать. Видимо один Вася ляпнул, а потом понеслось.

Приехали Петров и Герман, молча стоявший всё время, пока начальник СБ кратко и ёмко доводил до работников, что никто карьер закрывать не собирается. При этом большей частью обращаясь к женщинам, стоявших вместе с их мужиками.

Было объявлено, что если забастовка будет продолжена, то завтра карьер будет закрыт, а два магазина, работающие в деревне, — аналогично.

Бабоньки тут же похватали мужиков и потащили по домам, воспитывать. К хорошему привыкаешь быстро, а никто лишаться не большой, но стабильной зарплаты не захотел. И в особенности магазинов, которые по общей логике компании — чужих быть не должно, они были выкуплены «Титаном». Цены установлены с минимальной наценкой, ассортимент был богаче, чем в любом другом частном магазине. Тем более, что без большой помпы, большое здание в котором был детский садик и школа, было отремонтировано за весну, неожиданно приехавшими строителями. Нет, не капитальный ремонт, но и то что сделали, это было много. Заменили крышу, подкрасили стены и наконец сделали туалет в школе, выведя канализацию в септик. Раньше все удобства были на улице…

Мужчины продолжили степенное общение, наслаждаясь общением и отдыхом.

Неподалеку от них за отдельным столом сидели их дамы: жена Романа Константиновича, Настя и обе мамы, а также Архип со своим… своей Валерой.

Манар обещался подъехать, у его жены что-то там немного случилось, так что ему пришлось уехать с ней в больницу. Петров, прихватив с собой пяток ребят, уехал по делам, улаживать очередные проблемы с хулиганствующей молодежью на одном из их карьеров в области.

Такие посиделки всеми, те кто имел отношение к «Титану» или к людям, которых Герман был рад видеть, стали происходить достаточно часто на базе «Титана». И почему бы и нет, с учётом того, что здесь было сделано все для отличного проведения отдыха.

Архип постарался с дизайном и строительством, с подсказками от Германа, который просто выдал ему несколько лайфхаков, которые появились гораздо позже.

Мужчины отдыхали, а их женщины были рады пообщаться, с учётом того, что распитие спиртных напитков не сильно поощрялось. Герман никому не запрещал пить, и на базе был очень большой выбор алкоголя для гостей и вообще. Но раз он сам почти не употреблял, то остальные старались соответствовать неформальному главе их компании.

— О, Герман, я могу прокатиться? — вдруг спросила его Настя, посчитав, что он закончил свой разговор на серьезные темы с главой и Алексом.

— На мне?

— Герман! — возмущение в голосе зашкаливало.

— Зачем спрашиваешь? Бери да ехай, — удивился он.

Территория базы была большой, так что были закуплены с десяток разных велосипедов, чтобы быстрее передвигаться по местности. Да и меньше воздух травили выхлопными газами.

— Велосипед… Девушка на нём… Девушка… — что-то замелькало в голове у Германа, когда присоединившиеся к Насте женщины взяли стоявшие рядышком в специальных креплениях велосипеды и отправились кататься.

Несмотря на сентябрь, днём солнышко разогревало воздух до 25 — 26 градусов. В этот момент по улице Тайшетской в поселке Крым, наслаждаясь лучами садящегося солнышка, двигалась молодая женщина лет 25, одетая в облегающий сарафан с красными вставками на ткани.

Не замечая, что за ней медленно двигается старый велосипед «Урал», с сидящим на нём мужчиной, пристально наблюдавший за девушкой.

Елена возвращалась домой с Дня рождения своей близкой подруги Марии. Дома её заждались сын 2 лет и любимый муж.

У подруги она пробыла всего час, а больше не позволяла совесть. Мужу трудно с маленьким ребенком, так что она сейчас торопилась.

Вот она вышла на участок, где стояли заброшенные одноэтажные дома и через пять минут должен был появиться её дом, как вдруг ей зажали рот, а потом грубо утащили в кусты.

Её с силой бросили на траву. И тут она увидела над собой мужчину, который тут же навалился на неё сверху и стал рвать с неё одной рукой сарафан, раздвигая коленями её ноги и пытаясь сорвать другой рукой с неё трусы.

— Ты моя, моя! Сейчас…

— Нет! У меня ребенок. Не надо! Прошу вас.

— Я тебя… — больше насильник ничего не успел сказать.

Черная рука, мелькнувшая на доли секунды перед глазами девушки, зажала рот мужчины, а потом тяжесть тела исчезла, а сам насильник куда-то пропал, будто унесенный нечистой силой.

Елена нечего не понимала! Только на ней сверху был насильник, порвавший на ней одежду и нижнее бельё, и вот его нет. Она не могла сдвинуться с места, наверное, с минуту, а потом вскочила и побежала домой — к мужу и сыну…

— Вот счастливая и красивая девушка бежит к своей семье. Приятно посмотреть. Ты чё думаешь?

Насильник может и хотел что-то сказать, но рот был зажат рукой, на губы и кожу больно, до крови давили металлические вставки на перчатке напавшего на него неизвестного человека.