Перегрузив купленные продукты из тележки в машину, Турусов прикинул, насколько ему хватит еды. Решил, что на полторы недели точно, тронул автомобиль с места и поехал обедать в небольшое уютное кафе «Белоснежка».

Официанты и официантки в этом кафе обслуживали клиентов в костюмах гномов и гномих. На этот раз Турусова обслуживала официантка с длинными ногами и ласковой улыбкой. Она смотрела на Турусова томными голубыми глазами так проникновенно, словно знала его тысячу лет. И это растрогало капитана. Он тоже ей улыбнулся. Заказал первое, второе и чай с лимонным пирогом. В «Белоснежке» не было изысков и экзотических блюд, но готовили вкусно и цены не оставляли отобедавших без штанов. В общем, те, кто хоть раз побывал в «Белоснежке», возвращались снова и снова. Чаевыми капитан свою гномиху не обидел, и она прошептала искренне и горячо, точно объяснялась в любви:

– Приходите к нам ещё.

– Всенепременно, Людочка, – ответил Турусов, прочитав на бейджике имя девушки.

Тереза Лаврентьевна дневала и ночевала в больнице, сначала она ни на минуту не оставляла свою подругу Агнию без присмотра. Потом, когда той стало лучше, Ананьева стала помогать другим больным и охотно отзывалась на просьбы медперсонала. Вскоре её знали в отделении почти все и восхищались её милосердием и самоотверженностью. Ещё бы, так ухаживать за подругой. Тут за родными и то не все спешат приглядывать.

Вот только сыну Агнии Мише она позвонить забыла. В чём и призналась напомнившему ей об этом капитану Турусову.

– Совсем из головы вылетело, товарищ капитан.

– Так позвоните прямо сейчас, – упрямо проговорил Турусов.

– Сейчас, сейчас, Виталий Сергеевич.

На этот раз она действительно позвонила сыну Агнии и даже дозвонилась до него. Вот только как сказать ему о несчастье, приключившемся с матерью, она не знала. Поэтому проговорив, «здравствуй, Мишенька», она замялась.

– Здравствуйте, тётя Тереза, – сразу узнал её Журавлёв и спросил: – Вы чего звоните? Как мама? Я тут закрутился и забыл ей позвонить.

– С мамой сейчас всё нормально, – вырвалось у Терезы Лаврентьевны, – ты когда приедешь?

– Мы с Лидой вылетим, как и договаривались, через неделю.

– Хорошо, мы будем вас ждать.

– У вас точно всё нормально? – неожиданно встревожился Михаил Журавлёв.

– Точно, – ответила женщина, изо всех сил стараясь, чтобы её голос не задрожал и не выдал её с головой.

Она справилась со своей задачей, потому что сын Агнии произнёс оптимистично:

– Тётя Тереза, передавайте маме привет. Представляю, как она захлопоталась.

– Да-да, – пролепетала Ананьева. У неё язык не повернулся сказать Михаилу Журавлёву правду. «Вот приедет и узнает», – решила она. «А так расстроится, и мало ли что может произойти», – подумала она, успокоив свою совесть принятым решением.

Врачи сказали, что теперь Агнии ничего не грозит и подруга скоро пойдёт на поправку. Телефон у Евстратовой был отключён. Так велели доктора. Поэтому Тереза соврала, что не она звонила Михаилу, а он ей.

– Правда? – обрадовалась Агния.

– Да, дорогая, – подтвердила свою ложь Ананьева и повинилась: – Агния, дорогая, я не сказала Мише, что ты в больнице. Не хотела его расстраивать. Не знаю, правильно ли я поступила.

– Конечно, правильно, – заверила её Евстратова, – я как раз хотела тебя предупредить, чтобы ты пока Мишеньке ничего не говорила, да забыла.

– Я у тебя и сама сообразительная, – пошутила Тереза и ласково погладила исхудавшую всего за пару дней руку подруги.

– А Толечки больше нет, – беззвучно прошептали губы Евстратовой.

Увидев, что на глазах подруги выступили слёзы, Тереза перепугалась.

– Агния, родная, я умоляю тебя, не надо. Тебе нельзя расстраиваться. Подумай о Мише, обо мне, о Лидочке. Агния, Агничка, – повторяла Тереза Лаврентьевна на разные лады имя подруги. – Я позову доктора?

– Нет-нет, – прошептала Агния Артемьевна, – я сейчас успокоюсь, – дай мне, пожалуйста, минеральной воды.

Ананьева бросилась выполнять просьбу подруги. А Евстратова постаралась взять себя в руки. Умом она понимала, что её слёзы не оживят жениха. Но так хотелось выплакаться, повыть в голос по-бабьи, оплакивая свою горькую потерю. Горевать долго она не станет из страха, что сама может остаться разбитой болезнями развалюхой. Кому она в таком случае будет нужна? Конечно, у неё есть сын и внучка. Но, во-первых, они живут в другой стране. А во-вторых, она не хочет портить им жизнь, превращаясь в обузу. Ещё у неё есть верная Тереза. Но подруга и сама немолода, да и не может Агния, не имеет права превращать Терезу в вечную сиделку.

Евстратова выпила принесённую подругой воду, нашла в себе силы улыбнуться и спросила:

– Какая сегодня погода за окном?

– Погода замечательная! – у Терезы отлегло от сердца, когда она увидела, что подруге немного полегчало. – Поправляйся побыстрее, и мы пойдём с тобой гулять в саду. У них тут столько яблонь и ранеток! И уже все зацвели!

– Как я люблю ранетки, – выдохнула Агния.

– Я помню об этом, дорогая. Мы купим с тобою целое ведро спелых ранеток и сварим варенье!

– Варенье лучше из китайских яблочек сварить, – задумчиво проговорила Агния Артемьевна.

– И из китайских яблочек сварим! – подхватила Тереза Лаврентьевна. – А когда ты полностью поправишься, – продолжила она воодушевлённо мечтать, – мы отправимся с тобой в круиз по Волге! Правда ведь отправимся? – спросила она подругу.

– Непременно, – согласилась Агния и проговорила виновато: – А теперь можно я немного посплю? А то что-то силы оставили меня.

– Поспи, дорогая, конечно, поспи. – Тереза Лаврентьевна заботливо поправила одеяло подруги и на цыпочках, крадучись, вышла из палаты.

Она подошла к открытому окну в коридоре и чуть ли не до половины высунулась из него.

– Осторожнее, Тереза Лаврентьевна, – проговорила проходившая мимо медсестра, – не вывалитесь.

– И не подумаю, – весело отозвалась Ананьева, – просто я по свежему воздуху истосковалась.

– Так выйдите в сад, погуляйте.

– Не хочется Агничку одну надолго оставлять.

– Ну, как знаете, – отозвалась медсестра и заторопилась по своим делам.

Не думающий ни о чём плохом Сергей Савельев приехал домой рано утром в понедельник. Тем, как он провёл выходные, молодой мужчина был доволен. Одно плохо, он не выспался и сейчас с удовольствием бы вздремнул часок-другой. Он ругал себя за то, что поддался на уговоры своей пассии и не отправился домой вчера вечером. А теперь придётся идти на работу со слипающимися глазами. Он даже подумывал о том, чтобы позвонить начальнику и, сославшись на недомогание, выпросить день отгула. Но отгулов у него не было, а за просто так Силантич, их начальник, его не отпустит. Он и так зудит, что Серёга у него как камень на шее. Можно подумать, что он меньше других работает.

«Короче, нужно идти на работу», – подумал Савельев с сожалением, и как раз в это время раздался длинный нетерпеливый звонок в дверь.

– И кого это с утра несёт, – пробурчал Сергей и пошёл открывать.

На пороге стояло несколько мужчин.

– И чего за делегация? – сердито спросил Савельев.

Его удивлению не было предела, когда Турусов, представившись, развернул удостоверение, а потом сунул под нос ордер на обыск.

– Какой ордер? Вы чего, очумели? – выкрикнул Савельев.

Но его никто не слушал.

– Понятые, проходите, – пригласил капитан.

– Это ты чего, – возмутился Сергей, – как у себя дома распоряжаешься?! Я на вас жаловаться буду! В эту, как её, в ООН!

– Лучше сразу в НАТО, – усмехнулся лейтенант Уваров.

– Ты чего, самый умный, да? – обиделся Сергей. Но потом махнул рукой и сел. Только и проговорил: – С Силантичем сами будете объясняться.

– Кто такой Силантич? – поинтересовался капитан.

– Кто надо! – произнёс Савельев с угрозой в голосе.

– А конкретнее?