«Ползи», — прислала Лео, но ночевать опять не пришла.

* * *

Второй корабль мы разбирали два дня. Задействованы были все. Я так натаскался железок, что к концу работ еле мог разогнуться. Но, когда разборка, наконец, была закончена, спать никто не пошел. Ву запустил программу детального сравнения компонентов двух кораблей. Пока она работала, мы просматривали данные, собранные лабораториями до и после перемещения.

Сканеры в точке старта утверждали, что «пуля вылетела целой»: до исчезновения корабля никаких изменений в его структуре не было. С сонарами получилось интереснее. Во-первых, они поймали мое «касание» корабля в распаде. Во-вторых, разрушились не все одновременно, а с разницей в несколько десятков микросекунд. То есть, последние сигналы передавали уже во время разрушения. Вот только с этими сигналами получилось так же, как с внутренностями корабля. Поехали и частоты, и форма. В белый шум они не слились, надежда выделить информацию из записи электромагнитного фона оставалась. Но сходу это сделать не получилось и Ву подключил к расшифровке Землю, отправив семплы нашего электромагнитного фарша в несколько институтов.

Через пару часов все имеющиеся отчеты были просмотрены. Мы уже думали оставить программу сравнения до утра и стали собираться на отдых, но тут компьютер выдал сигнал, что определение различий закончено.

Состояние кораблей практически совпало. Небольшие расхождения можно было списать на погрешность измерений.

— Ну что теперь с этим делаем? — Райли прокручивал схемы кораблей, скорее по инерции, чем с целью что-то внезапно обнаружить.

— Ломаем еще один корабль и начинаем собираться на Проксиму, — решительно заявил я.

— А еще корабль зачем? — удивился Райли.

Прежде, чем я успел открыть рот, за меня ответила Ольга.

— Давайте проверим, изменится ли характер поломок, если корабль отправить на большее расстояние. И если изменится, то как. Теоретически, чтобы корабль ушел на большее расстояние, к нему должно быть приложено большее усилие. Соответственно он начнет двигаться с большим «ускорением», чем в первые эксперименты. Посмотрим, сместится ли сломанное оборудование ближе к корме. Если да, то гипотезу о том, что корпус идет первым, а оборудование, внутренние переборки и другая начинка тянутся за ним и начинают мешать друг другу при выходе в нормальное пространство, можно будет считать подтвержденной. И тогда нужно будет придумать, как замерить «скорость» движения корпуса и каждой детали внутри корабля, а потом найти способ все движения синхронизировать.

— Но мы сейчас только сломаем третий корабль, потом слетаем к Проксиме. А уже когда вернемся, в спокойной домашней обстановке начнем все синхронизировать, — пообещал я. — Может экспедиция нам даст какие-нибудь новые данные и это поможет в работе.

Райли пожал плечами.

— Напомни, сколько кораблей нам выделил космопорт?

— Восемь. Три сейчас потратим, еще пять останется.

— Ну, если все согласны, то давайте разобьем еще один корабль. На какое расстояние ты планируешь его отправить?

— На сотню миллионов километров. Примерно. Дальше у лаборатории не хватит запаса хода. Как в прошлый раз, одну мобильную лабораторию поставим в точке старта, вторую заранее отгоним к предполагаемой точке выхода. Когда корабль выйдет в наше пространство, лаборатория сможет оперативно к нему подойти. Датчики сбросим только со второй лаборатории, когда будет куда. После того как отправлю корабль, Лео заберет меня в лабораторию у точки выхода. Надеюсь.

Я неловко улыбнулся.

— Хорошо, — кивнул Райли. — Делаем так и начинаем заниматься подготовкой к экспедиции.

Между тем, за последние два дня, Лео я так и не видел. Но теперь впереди у нас будет совместная работа и деваться ей точно будет некуда. Пора уже завершить этот дурацкий конфликт.

Часть 3

Внеземная. Глава 5

Оказывается, рутиной может стать любое действие. Даже бросок корабля через разрыв пространства. Сказал бы мне кто-нибудь такое полгода назад, а уж, тем более, раньше…

Мобильную лабораторию пред вылетом я даже не стал осматривать. До стартовой точки лететь всего полчаса, еще час уйдет на то, чтобы отцепить корабль и развернуть измерительное оборудование. А потом настрою автопилот на возвращение в док, толкну корабль и Лео заберет меня к финишу. Прогулка, а не полет.

Райли улетел два дня назад и забрал с собой почти всю команду. На станции, кроме меня, остались только несколько инженеров. Они разбирали оборудование, которое уже не понадобится, и упаковывали его для отправки на Землю. Поэтому в эксперименте не участвовали. Как только закончим с кораблем — сдаем док бывшим владельцам и возвращаемся.

Проводив Райли с ребятами, я первые несколько часов совсем не знал, куда себя деть. Хотел помочь с разборкой, но мне вежливо отказали. Спросил почему: не вызываю доверия? Чем спровоцировал на лицах инженеров улыбки, подтверждающие, что так и есть — не вызываю.

Пошлялся по станции. Выпил несколько чашек кофе. Побегал по коридорам. Пересмотрел данные с двух предыдущих экспериментов. Попытался построить собственную гипотезу, но то ли материалов для стройки не хватило, то ли строитель из меня неважный.

А потом смирился с вынужденным отдыхом, и решил провести эти два дня в собственном ритме. Откопал на планшете фильмотеку, на которую все никак не было времени. Не помню почему, когда ее закачивал сделал именно такой выбор, но в ней оказались исключительно детские фильмы. И почти все оставшееся время я провел в горизонтальном положении, просматривая знакомые, но, все равно, такие душевные кадры. Они были романтичные, живые. Пронизаны оптимизмом и верой в светлое будущее. Как сейчас и я сам.

Перед вылетом хорошо выспался. Собирался неспешно. Райли заранее скинул ожидаемое время их прибытия в финишную точку, так что причин разводить суету не было.

Корабль в этот раз мне достался не старый, боевой. Оглядывая его в ангаре, я даже удивился, почему он списан. Пока не зашел с другой стороны и не увидел, что обшивка в зоне грузового отсека сильно повреждена. Похоже, кто-то приложился об астероид или не справился с двигателями при стыковке. Повреждение залатали, но долговечной заплатка не выглядела. Во всем остальном корабль был в идеальном состоянии. Жаль, что владельцам показалось выгоднее сдать его на переработку, чем чинить. Он напомнил, как я сам, переломав руку, а в остальном будучи, в общем-то, вполне целым, пытался подвести себя под списание.

С кораблем мы поладили, и я был рад, что эта серия экспериментов завершается именно им.

Ожил динамик. Райли сообщил, что они прибыли. Я тоже уже был на месте, даже успел высвободить корабль из захватов и отойти от него на пару сотен метров.

Чтобы общаться без десятиминутных пауз поднял канал g-связи.

Пока настраивал оборудование, болтал с Ву. Сначала для проверки канала, потом просто так — не сидеть же в тишине. Ну, и еще Ву мне подсказывал что делать, когда я, несмотря на инструкции, начинал тупить.

— Не думал, что скажу это, но я уже не против хотя бы пару недель походить по твердой земле, — сообщил я ему, проверяя результаты диагностики с очередного прибора.

— Рано, — серьезно ответил Ву. — Еще Проксима впереди. Вот после нее можем расслабиться на какое-то время. Но тебя же все равно надолго не хватит, неделю посидишь и начнешь искать себе приключений.

— Возможно. А ну-ка глянь, не отзывается массив датчиков Холла.

— Да, он не активировался. Эти датчики на выдвижной консоли. Она разложилась?

Я переключился на наружные камеры и, действительно, нашел одну не разложившуюся консоль.

— Нам точно нужны эти датчики? Вроде бы в предыдущие два раза с магнитным полем ничего интересного не происходило?

— Я бы так не сказал… — задумчиво протянул Ву. — Ничего странного не творилось, да. Но момент исчезновения корабля на данных с датчиков Холла прослеживался хорошо. Причем поле начинало меняться чуть раньше, чем изменения фиксировались гамма-сканерами. Так что, терять этот источник данных не хочется.