— И чего ему вечно спокойно не сидится?!

— Месть, Сереж.

— А что с Романом? Поди снова как с гуся вода?

— Прячется, даже везде удалил свой профиль. Ничего, и до него доберемся с пацанами, — улыбнулся Дима.

— Как найдёшь упыря, дай знать. У меня с ним личные счёты…

— Ложь, — мгновенно вынесла вердикт Вероника, сидящая напротив Тани в кафе, когда младшая пересказала ей разговор с Илларионовым. — Я видела, как он на тебя смотрел. Играть так невозможно.

Щука угрюмо потягивала американо через трубочку, уже не понимая: любит или ненавидит.

— В крайнее время дела у их семьи ужасны. Димка весь на нервах, не спит ночами, все куда-то ездит на разговоры. Наверное, это связано именно с этим. Плюс, — старшая неожиданно понизила голос до шепота, — в тебя стреляли. Его брат, скорее всего, решил так защитить.

— Как так? Бросив?

— Ну да, пока ты не попала в самое пекло. Это, конечно, логично с одной стороны, но с другой…

— Неужели он испугался трудностей?! — зло перебила её девушка.

— Нет, просто Сергей отвел от тебя удар, как смог. Мой такой же, себя лучше подставит. Даже перевёз в другой район, подальше от эпицентра.

— Конечно, вы женаты, поэтому перевёз. А этот тупо бросил.

На секунду Щуку кольнуло острое чувство обиды.

— Сомневаюсь, якобы это решение далось ему легко. Иногда мужчины отступают назад, — пожала плечами Вера. — Такое бывает. Если нужен, тебе придется сделать шаг навстречу.

Щукина на миг задумалась.

— А, знаешь, ты права.

Под конец девушка коварно улыбнулась, кое-что придумав…

До зачетной недели оставалось немного, поэтому Щукина по возвращению к учебе набрала у всех, кого могла, тетради с конспектами и зубрила до посинения. Первым делом ей предстояло разобраться с успеваемостью, потом уже решать личное.

Особенно помогла Щуке материалами Норман, неожиданно предложив зарыть топор войны.

Татьяна согласилась, не видя смысла плодить нового злейшего врага среди одногруппников. Хватало Олеси, которая по последним сведениям Вероники, недавно стала временно проживать в комнате Сергея, у его родителей. Это злило Таньку. Конечно, сам парень не пересекался с бывшей, ночевал отдельно, но…

Такие гадины никогда не исправлялись. Всяко врала, как дышала эта Белова. Не верила ей больше девушка.

«Отец насильно принуждал, я не хотела. Спрячьте меня, пожалуйста, иначе убьёт», — поделилась старшая, негодуя: «Глаза бы мои ее не видели. Артистка погорелого театра».

Валерия, кстати, к бариста больше не приближалась, только строго по учебным вопросам.

Помимо зубрежки Таня параллельно сдавала задания, договаривалась с преподавателями, общалась с Леркой и Марком, оказавшимся сводным братом Норман.

В их дружеской компании по вечерам дни пролетали со страшной силой, приближая заветное двадцать второе декабря, начало сессии.

Её жизнь постепенно налаживалась, если не брать во внимание тошнотворные приступы с головокружением и осмотр у платного гинеколога, подтвердившего диагноз. Таня не знала: плакать ей от счастья или смеяться.

В бесплатной больнице она записалась на постановку на учёт. Очередь, как всегда длинная, явка только в конце января. Еще не давала покоя возросшая чувствительность груди. Из-за нее девушка не могла спать на животе, хотя его еще не было видно.

В университете Щукина сидела рядом с новой подругой. Младший Илларионов поселился на «Камчатке», издалека бросая грустные взгляды.

А чтобы точно выдержать сумасшедшую нагрузку Татьяне пришлось начать литрами «глушить» кофе, что не очень одобряла Тонька.

«Слишком много кофе — очень вредно, ненормальная!» — заботливо причитала соседка по комнате.

Узнай девушка вдобавок о беременности Щуки, вообще бы её убила. Поскольку сама себе не враг и не мазохистка, Танюха героически молчала, стараясь не спалиться.

Сергея Татьяна не трогала. Пускай, бариста дальше думает, типо она приняла его ложь за чистую монету. Сама Девушка коварно выжидала подходящего момента для разговора, не в силах оставаться к нему равнодушной.

Она пробовала переболеть им, ничего не вышло. Все попытки с треском провалились.

В начале Щука сильно злилась на Сергея пару дней. Затем стоило ей увидеть парня, безумно тянуло распустить руки, прикоснуться к тому, кто остался родным, невзирая на жизненные виражи. Татьяна до дрожи в теле хотела снова почувствовать прикосновения, тепло губ и объятия Илларионова. Случайные взгляды с бариста превращались в пытку. Верно говорят: «Сердцу не прикажешь».

Она ясно ощущала, что далеко не одинока в подобных желаниях. Младший Илларионов жаждал того же, только был вынужден бороться с самим собой.

Вскоре Тане на последней паре подвернулась идеальная возможность остаться с парнем наедине.

— Закроешь аудиторию, Сереж, и отдашь ключ в четыреста шестую, хорошо? — перед уходом попросил профессор.

— Да, Дмитрий Витальевич, — не стал возражать припозднившийся со сборами Серый.

Другие одногруппники давно ураганом устремились счастливые по своим делам. Он же был угрюм, задумчив, из-за чего остался в числе последних.

Таня терпеливо подождала, пока преподаватель покинет помещение, затем подошла к Илларионову, смотрящему куда-то в конец аудитории. Мыслями он пребывал не в этой реальности. Коварно улыбнувшись ему, Татьяна подрезала ключи с парты и побежала к входной.

— Тань, отдай! — запоздало спохватился бариста, бросившись следом.

Шкодно ухмыльнувшись, девушка быстро провернула их в замочной скважине.

— А ты забери, — игриво отозвалась проказница, уперевшись спиной в створку.

— Не смешно, блин! — раздраженно произнес парень, принявшись отбирать.

Щука ловко выворачивала свою руку, продолжая дразнить.

— Тань, перестань.

— Не-а.

В конце концов Илларионов максимально прижал Щукину телом, победно перехватив запястье с ключами.

— Доигралась, — резко нахмурился юноша.

— Может быть, — прямо в лицо ему усмехнулась девушка, задержав жадный взгляд на губах любимого.

— Ты как маленькая, — заметно начал нервничать бариста.

— Ага. Можно подумать тебе помогает быть счастливым напускная серьезность.

Тот тяжело вздохнул, стараясь подавить тайные желания. Опасная близость с ней делала своё дело, искушая невыносимым соблазном.

— Как ты не понимаешь? Я не хочу, чтобы выстрел повторился.

— Да подумаешь, раз всего стрельнули. Метаться все равно поздно. Твои враги уже поняли, что я тебе небезразлична. Смысл дистанции? Мазохизмом пострадать? — ловко парировала Танька, нисколько не стесняясь сейчас находиться с ним в близком телесном контакте.

Он тоже не спешил отстраняться.

— Тебе показалось. Мне пле…

Договорить юноше очередную ложь Щука не дала, страстно завладев желанными губами. Сергей ответил, углубив поцелуй. И в ту же секунду обоих окатило волной безумной страсти. Кровь прожгло огнём. Снова неутолимая жажда слияния завладела сознанием, отодвинув всë мирское на второй план.

— Хватит врать уже, — дрожа от желания прошептала Таня, ощущая, как призывно сжалось всё внутри нее, а у него налилось твердым в штанах, — есть у тебя чувства.

— Глупая, я хочу тебя…

— Прекрасно, вот на этом и остановимся, — грубо перебила Илларионова она, нетерпеливо проникнув языком в его рот.

Затем кончиками пальцев девушка ловко расстегнула молнию и шаловливо начала заигрывать с горячей, возбужденной плотью под тканью.

Тот непроизвольно зарычал.

Поддавшись соблазну, парень неожиданно развернул девушку к себе спиной и спустил ее джинсы вниз. Затем свои штаны. Ладонью скользнул вдоль внутренней стороны бедра, проверить готовность и угодил в самый смак желания партнерши.

Татьяна заметно вздрогнула, когда Илларионов вошёл. Она томно закатила глаза, невольно застонав. Всё тело красотки свело судорогами. Бариста прижал ближе к себе, закрыв правой рукой Щукиной рот. Бариста левой ладонью сдавливая девичью упругую грудь сквозь одежду, Сергей стремительно стал двигаться внутри Таньки.