Скит сидел на носу корабля свесив ноги за борт. В руках он держал удочку пытаясь поймать рыбу своему новому питомцу. Азалия бегала по палубе, играя с какой-то тряпицей. Коты всегда остаются котами, несмотря на размеры, а уж маленькие и подавно. Выпустить из мира своей души Лазурного барса Скит смог только прошлым вечером. Котенок окрепла, и ей уже ничего не угрожало. А вот к еде она оказалась очень прихотлива и отказывалась есть что либо, кроме свежепойманной рыбы. О том, что котёнку нужна именно рыба он понял, когда Азалия запрыгнула к нему на руки, глянула в глаза и мяукнула. И понимание само пришло в голову. Их общение не походило ни на что из того, что Скит себе мог представить. Это не было обменом мыслями или телепатией. У него в голове сам собой возникал ответ на заданный вопрос. Словно они знали друг о друге совершенно все.

— Ты так не поймаешь рыбу, — пробасил Бьёрн, — на удочку можно поймать только речную рыбу, в землях. А летучую рыбу могут только последователи Нув'Нсета поймать. Да и не удочка у тебя, а палка с нитью. Катушки и вовсе нету. Ты её сам что-ли сделал?

— Ага, — гордо кивнул Скит, — нашёл брусок в трюме и обточил придавая форму, нравится?

— Да у нас дети делают лучше. — жёстко припечатал северянин.

— Лучше моей никто не сделает, — не согласился Скит и дёрнул удочку.

Только сейчас Бьёрн обратил внимание, что леска подозрительно сильно блестит под лунным светом. Нить, оказавшаяся лунным серебром, втягивалась в палец Скита неся на себе рыбу. Рыба не висела на крючке, она была проколота гарпуном, сформированным на конце нити. Скит выдернул гарпун из бока рыбы и бросил её Лазурному барсу. Азалия накинулась на еду и утащила её в укромный уголок. Коты всегда коты, даже большие.

— Ты как её поймал, кэп? — удивленые глаза Бьёрна казалось выпадут из глазниц. — Знаешь сколько она стоит? Да её только самые богатые люди себе позволить могут, а ты ею кошку кормишь. — из-за бочки раздался недовольный мявк и Бьёрн исправился, — Благородного Лазурного барса.

— Поймал очень просто. — начал пояснять Скит, — Я не ждал, пока рыба клюнет, я просто проткнул её своим гарпуном. Лунное серебро подчиняется моей воле все лучше. А по поводу чем мне кормить Азалию, так она сама сказала, что хочет летучую рыбу. Это их рацион питания когда Лазурные барсы передвигаются между землями. Сама она ещё маленькая и не может бегать за бортом.

— Это кот, а не птица! Как она летать у тебя будет? — казалось, что от обилия новой информации которая нарушает устоявшиеся правила мира, Бьёрн точно потеряет глаза.

— Это барс, не оскорбляй её, пожалуйста. — начал говорить Скит, — Она очень ранимая, а если её обидеть, то сапоги свои ты надеть нормально уже не сможешь. И она не летает, посмотри под её лапы.

Северянин последовал совету друга и посмотрел под лапки Лазурного барса. Котенок не касался палубы. Под подушечками её лап образовывались небольшие облачка, и по ним она передвигалась.

— Интересно, — пробурчал Бьёрн себе под нос.

Скит отвернулся от Бьёрна и вновь закинул удочку за борт. Котенок ел несопоставимо со своими размерами, и сейчас грызла уже третью рыбу за полчаса, а ведь каждая рыба была больше по размеру чем сама Азалия в два раза. Видимо нахождение в мире души Скита повлияло на аппетит Азалии, ведь там она питалась только чистой энергией, нормальную пищу в душе Скита добыть невозможно.

Здоровяк ушёл, оставив Скита рыбачить в одиночестве. Скит же поддался воспоминаниям. Когда только они оставили остров позади и он скрылся из виду, Скит подошёл к монаху.

— Не расскажешь мне кто такой Энма? — не стал скрывать своего любопытства Скит и спросил напрямую.

Монах посмотрел на задавшего вопрос и тяжко вздохнул. Приложился к своей горлянке и не выпускал её довольно долго. После с глубоким уханьем отвёл горлянку ото рта и громко рыгнул.

— Это старая история. Точно уверен, что хочешь её услышать? — спросил Ву в надежде, что Скит передумает и ничего рассказывать не придётся.

— Чувствую, что это важно. — безапелляционно заявил Скит.

Ву тяжело вздохнул и начал свой рассказ:

— Это произошло давно. Энма, это моё старое имя. Я был маленьким мальчиком и работал пастухом, чтобы прокормить себя. Жил один, вместе с овцами которых же и пас. Родителей не было, а дом у меня забрали практически сразу после смерти отца и матери. Устроился пастухом к одному ублюдку и работал за еду, платить монетой он мне отказался, а других вариантов у меня не было. И вот в один день я не досчитался одной овцы в стаде. Я знал, что если не приведу к хозяину овцу, он меня выпорет так, что неделю сидеть не смогу. А если будет в плохом настроении, то и вовсе вором назовёт. А это лишение левой руки. В моих землях жестокие законы ко всем низшим слоям населения. — Скит слушал монаха не перебивая, сам рассказчик перебивался на очередной глоток вина из своей горлянки. — Поэтому я подумал, что надо идти искать овцу лесу, ведь ей больше некуда было пойти, а на равнине я бы её сразу увидел. Стоило мне зайти в лес и немного поискать её, как я понял, что заблудился. Тут мои слабые детские нервы сдали, и я расплакался. Я боялся того, что больше никогда не выйду из этого леса и дикие звери сожрут меня раньше, чем я умру от голода. А если и выйду обратно, то хозяин меня целым точно не отпустит. От этих мыслей меня взяла злость. Почему я должен умирать? Почему я должен страдать из-за тупой овцы, которая заблудилась в лесу, а из-за неё и я? Я встал и побрел в поисках выхода из леса. Так плутал я целых два дня, пока не нашёл выход. Только вышел я не там, где я хотел. Я вышел к храму. Храму Небесного Дракона. Как мне тогда казалось, я очутился других землях, настолько пейзаж вокруг отличался оттого, который я видел всю свою жизнь. — глаза монаха затуманились, он полностью погрузился в свои воспоминания. — Помню, как я замер, не понимая как я там оказался. Вся трава была строго одного размера, деревья выведены под какую-то только садовнику известную форму. И аккуратные дорожки из мелкой речной гальки. Я так растерялся, что не заметил подошедших монахов. "Здравствуй, мальчик. Не бойся, мы тебя не обидим." Начал мне говорить самый старший монах. "Меня зовут Такеши. Наставник Такеши. Ты смог найти дорогу к нашему храму, а значит ты достоин проходить здесь обучение."

— Подожди, разве ты не должен был сначала стать последователем Хоу Дзи? — перебил монаху Скит.

— Хоу Дзи испытывает желающих стать его последователем. — объяснил Ву, — Сначала ты должен был выйти к одному из его храмов. Они скрыты. Не просто не отмечены на картах, к ним невозможно выйти если ты не подходишь по духу Мудрому Хоу Дзи. И так я прошёл первое испытание, хоть и не стремился к этому, ведь мне нужна была только овца, чтобы отдать хозяину. Что я и сказал монахам, но на мой ответ они только рассмеялись. "Мальчик, ты сам не понимаешь как тебе повезло и как ты подходишь по духу нашему богу. Овца и не терялась, она находится вместе со своим стадом и пришла туда как только ты вошёл в лес". Я не поверил странном монаху. Откуда он мог знать, что происходит в стаде, когда мы так далеко от него находимся? "Я Патриарх этого храма. Мудрый Хоу Дзи мне говорит, о тех адептах, которые ему подходят. Не стоит тебе переживать, пойдём с нами. Мы тебя обучим и дадим место, которое ты сможешь назвать своим домом". Я пошел за монахом, и тогда я увидел Северный храм. Высокие белые стены и круглые крыши красного цвета. Крыши были похожи на шапки одного степного народа, мне как-то довелось их видеть. За стенами храма был огромный плац присыпанный просеянным песком. Там стояло много людей, и все тренировались выполняя слова своего учителя. Меня отвели в комнату и выдали одежду, похожую на ту, что носили все монахи.

Так пришло время второго испытания, я должен был показать, что моё тело так же крепко, как и мой дух. Я проходил тренировки в течении года, за время которого я должен был подготовить свое тело, чтобы Мудрый Хоу Дзи принял меня в свои последователи. Это был самый тяжёлый год в моей жизни. Первый месяц тренировки мне казались пыткой. Ночью в своей комнате я плакал в подушку, а с утра я рвал мышцы, чтобы не подвести своего учителя. И вот спустя год, я со страхом заходил в храм Хоу Дзи. Моё тело тряслось как тонкий побег бамбука на ветру. Я боялся услышать отказ, услышать что я слишком слаб.