– О, Ричи, это же волшебный топор, – снова переливчато засмеялись голоса, – просто попробуй.

Послушавшись, Ричард неуверенно поднёс топор к спине и в тот же миг почувствовал, как Мерглом надёжно закрепился там, обволакивая спину тёплой энергией доверия.

– Теперь он будет слушаться тебя, Ричи…

– Ты его новый хозяин!

– Он может невероятное….

– Тише! Не порти сюрприз!

– Пока ты не вернёшь его тому старому Ворчуну – он весь твой…

– Могу я… Могу я всё же узнать, кто вы? – решил ещё раз попытать удачу Ричард.

Но голоса в ответ лишь весело захохотали и больше не сказали ни слова, вынудив мальчика выбираться из пещеры в полной тишине.

***

Как Ричард не старался, по возвращению из пещеры он так и не смог нигде отыскать Странствующего Валуна. Говорящий и при том весьма ворчливый камень не оставил после себя ни единого следа, словно растворился в воздухе. Зато Ричард, поблуждав немного в поисках, наткнулся на проступающие среди опавших листьев сине-зелёные кирпичики. Присмотревшись по лучше, мальчик понял, что это часть старинной вымощенной тропинки. Неровно, петляя словно ручей, она уходила куда-то вглубь Леса, то и дело теряясь в опавшей листве.

«Куда-то лучше, чем совсем никуда» – подумал Ричард и зашагал по дорожке. Мерглом же, как и любой уважающий себя волшебный топор, безмолвно окутал своего нового хозяина аурой уверенности и решительности. Но как бы ни старался новый союзник, от мыслей он защитить не мог.

«Кто я?» – думалось Ричарду, – «Как я попал в этот Лес и зачем? Есть ли кто-то, кто ждёт меня в Лесу? Что происходит за его пределами, и есть ли у него вообще конец? Или, быть может, я ищу здесь что-то?.. Почему я не могу ничего вспомнить?»

Мрачная тень в лязгающих доспехах, Странствующий Валун и поиски Мерглома захватили Ричарда в такой стремительный водоворот событий, что мальчик даже не успел осознать все те мысли, что роились у него в голове. Но стремительно начавшись, всё утихло с такой же быстротой. Теперь мальчик спокойно шёл по тропе, переполненный одиночеством и чудесным пением Леса. А как известно, нет в мире ничего лучше для размышлений, чем одиночество, дорога куда-то и приятная мелодия. К счастью, Лес умел напевать именно такие песни, особенные для каждого. Их нотки тихо крались за настроением слушающего, неуловимо закрадываясь прямиком в сердце. Мелодии позволяли высказать в душе самые сокровенные мечты и желания. Ведь Лес всегда слушает.

Ричард же, погружённый в мысли и внемля чудесному пению, сам того не заметив, вышел по тропе к странной деревушке. Казалось бы – откуда деревне взяться в Лесу? Однако она резко и необратимо предстала перед взором, вынырнув из-за деревьев. Но от одного взгляда становилось ясно – деревня всецело принадлежит Лесу и стоит именно там, где ей и следует быть. Аккуратные, вымощенные тем же сине-зелёным кирпичом, улочки витиевато бежали к странным тёмно-коричневым домам. Домики были одноэтажными, но их крыши, вопреки всему, вытягивались высоко вверх и разительно отличались друг от друга: тонкие и аккуратные конусы перемешивались с пузатыми, как снеговики, луковицами, а те, в свою очередь, переплетались с загнутыми, как рыболовные крючья, кровлями, которые нависали острыми носами над деревьями, но некоторые из них наклонялись вниз, как верхушки сосен в бурю и зависали совсем близко над землёй… На каждой верхушке крыши, не важно, где она находилась, был вырезан ровный сквозной прямоугольник пустоты, застеклённый и обустроенный под фонарь. А те же крыши, что не могли себе позволить такие прямоугольники, держали подвесные фонари на острых кончиках при помощи проделанного в них железного кольца. Каждый странный дом был усыпан рыжими и красными листьями, так что вместе со своей тёмно-коричневой окраской был больше похож на причудливое дерево, а не на чьё-то жилище.

Стоять на опушке и просто разглядывать необычное поселение не принесло бы совершенно никакой пользы. Поэтому Ричард решил поговорить с местными жителями, в надежде получить хоть какие-то ответы на терзавшие его вопросы. Сомнения тут же обступили мальчика, навевая тревожные мысли перед встречей с целой деревней незнакомцев. Но решительная аура Мерглома отогнала их прочь, уверенно поведя Ричарда вперёд. Однако в какие бы двери не стучал мальчик, ему никто не открывал. Ответом на стук и окрики неизменно была лишь тишина. Обойдя так несколько жилищ, Ричард увидел, что главная улочка тянется всё дальше – к подножью небольшого холма среди деревьев. На самой его верхушке было здание, переполненное обыденностью и прямотой. «Церковь» – тут же пришло в голову Ричарда нужное слово, словно отголосок из прошлой жизни. Словно услышав его мысли двери одного из причудливых домиков распахнулись и оттуда вышел небольшой человечек, завёрнутый с головы до ног в какие-то шарфы и накидки. Незнакомец, не оглядываясь по сторонам быстро засеменил к церкви, не давая Ричарду и шанса его окликнуть. Опомнившись, мальчик зашагал вслед за обмотанным человеком, справедливо подумав, что впереди могут быть ответы и все остальные жители. По пути Ричард удивлённо заметил, что деревушка поразительно влилась в окружающий Лес. Вокруг не было и намёка на срубленные деревья. Лес как будто сам расступился перед домами и мощёными улочками, позволяя им существовать.

«Вот я!» – будто бы восклицал Лес, как грозный, но добродушный владыка. – «Дарующий и позволяющий! Трепетно носите моё имя на устах! Восторгайтесь моей щедростью и дарами! Хвалите и молитесь в благоговейном страхе!»

И жители молились. Молились так, будто нет выше бога, чем Лес. Будто бы нет в мире больше ничего, кроме Леса. Это Ричард понял сразу же, как зашёл внутрь церкви.

– Мы перестали слышать! Мы перестали слушать! Пение Леса, Его шёпот среди листьев, Его громкий окрик в час бури – всё это мы принимаем как должное, обыденность! Он приютил нас, дал кров, пищу. Но мы лишь гости в Его обители. И какие, раз не благодарим хозяина за его дары? Разве честный человек будет делать то, что вздумается, будто бы он не в гостях, а у себя дома? Кто мы, раз не внемлем Лесу, когда Он сердится на наши выходки? Лишь дикие звери не ведают своего пастыря, но даже они чтут обычаи и правила! Так значит мы стали хуже диких зверей? – от говорившего юноши веяло отцовской строгостью. Его слова звучали резко и с укором, но в то же время как будто бы шептали между строк: «Ничего страшного. Теперь ты услышал и сделаешь всё правильно».

Короткие светлые волосы, стройное худощавое тело и ярко-зелёные горящие глаза – этот парень, на вид всего лет двадцати, совсем не был похож на проповедника. Но слова, что слетали с его губ, жесты, в нужный момент призывающие ко вниманию – всё это говорило об его навыках и огромном опыте оратора. Одет проповедник был в простую робу с капюшоном за спиной. Одежда его была такая же тёмно-коричневая, как и деревенские дома. Но эта простота не могла скрыть того жара, что исходил от говорившего. Юноша своей речью так сильно завладел окружающими, что Ричард и сам с трудом мог отвести от него взгляд. Зелёные глаза проповедника горели так ярко, что на мгновение напомнили мальчику о двухголовой змее, сторожившей Мерглом.

Только сейчас Ричард заметил, что внутри церкви не было ни алтарей, ни даже скамеек. Сам пастырь стоял посреди помещения, окутанный ласковыми лучами света, падавшими из небольшого круглого окна вверху стены. Слушатели его сидели на полу полукругом и имели довольно странный вид: окутанные плащами, накидками и различными шарфами с ног до головы, издалека они напоминали кучки гниющих листьев.

– Давным-давно каждый из нас сбился со своего пути, но Лес не бросил, дал новую возможность. А мы ленимся, не выполняем своих обязательств в ответ. Что мы даём ему взамен за чарующее пение, заботу?! Взгляните на себя: виновато склоняетесь, не зная, что сказать! Совсем недавно Лес позволял вашим одеждам цвести удивительными красками, а теперь… – наконец заметив озадаченного Ричарда, пастырь запнулся, но это было лишь на пару мгновений. Его глаза тут же сверкнули ярче прежнего, и с радостной улыбкой он указал на мальчика. – Вот! Вот новая душа, в глазах которой полыхает вера в Лес. И этой вере не нужны доказательства! И взгляните – он уже овеян Его заботой! Скажи, парень, ты ищущий?