Толливеру пришлось больше часа пробираться по разрушенным улицам к району, где я снимал квартиру. Рядом с Толливером на переднем сиденье дремал Алекс, положив под голову перевязанную руку. Я с болью смотрел на разрушенные дома с выбитыми стеклами, сорванными крышами. Может быть, все-таки мой дом пострадал меньше?

Мы повернули к югу, где разрушения были менее катастрофическими. Наконец вырулили на улицу, где находился мой дом. Кое-где он ощетинился расщепленными досками, часть кровли была содрана, несколько оконных рам вывернулись из проемов, но в общем дом выглядел не слишком поврежденным.

Главное, он не обрушился, выстоял.

– Я сбегаю внутрь, сэр, – предложил Толливер.

– Нет. – Я начал открывать дверь, но это почему-то не получалось.

– У вас мало сил…

– Закрой рот, – приказал я.

Алекс вывел меня из машины. Тяжело дыша, я доплелся до крыльца, приложил к считывающему устройству замка большой палец. Знакомого щелчка не было. Ну что ж, просто нет напряжения, решил я и начал стучать в дверь.

Никто не открывал.

Подошел Толливер, не забыв прихватить с собой рацию.

– Окна разбиты, – хмуро произнес он.

– Можете залезть? – спросил я.

– Туда мог залезть любой, – пробурчал Толливер. Я едва удержался от резкого замечания.

– Залезьте и откройте мне дверь. В этот момент в рации раздался щелчок, а затем голос:

– Капитан Сифорт?

Толливер протянул мне рацию.

– Слушаю, – сказал я в микрофон.

– Говорит лейтенант Трапп из Адмиралтейства. Вы просили докладывать обо всем… Так вот, с орбитальной станции спускается шаттл с курьером.

– Каким курьером? – От вида полуразрушенного дома я плохо соображал.

– С гардемарином, сэр. Он доставит вам сообщение.

– Хорошо. Скоро вернусь.

Вскоре Толливер открыл дверь. Осмотрев квартиру, я понял, что Анни собиралась в большой спешке. Выдвижные ящики были выброшены из шкафов и тумбочек на пол, в беспорядке валялись бумаги и вещи. Наконец я догадался, что все это – результат «обыска» воров.

Но тогда почему они оставили вещи? Значит, воров не было.

Но где же Анни?

Как-то вдруг сразу устав, я упал на диван, тоскливо смотрел в выбитое окно. Смеркалось.

– Вернемся в клинику, сэр? – спросил Алекс.

– В Адмиралтейство, – приказал я.

– Но ведь вы обещали к семи часам…

– В Адмиралтейство, – упрямо повторил я. Меня довели до электромобиля. Там я долго не мог отдышаться.

– Можете подбросить меня до госпиталя? – неуверенно попросил Алекс.

– Он закрыт, Алекс.

– Но там остались мои вещи…

– Ладно.

Я кивнул Толливеру, и тот повез нас в госпиталь. Через несколько кварталов началась зона страшных разрушений. Толливеру приходилось объезжать поваленные деревья, рассроченные машины, обломки домов. Кое-где встречались останки человеческих тел.

По некоторым улицам было невозможно проехать. Их пришлось объезжать кругом. Толливер тихо проклинал непролазные завалы. Наконец развалин стало меньше, мы выехали к парку.

– Ты куда?! – воскликнул я.

– Так мы быстрее доберемся до…

– На машинах в парке ездить нельзя! – оборвал я.

Толливер ударил по тормозам. Даже Алекс изумленно вытаращился на меня. Я понял, что сморозил глупость, и пробормотал:

– Ладно.

– Может быть, сами сядете за руль, сэр? – язвительно предложил мне Толливер.

– Я же сказал! Едем через парк! – вспылил я.

Толливер с нескрываемым презрением покачал головой, включил двигатель. Ехать по холмистому парку оказалось легче, чем по плоским, но заваленным руинами улицам. Правда, и тут хватало вывороченных с корнем деревьев.

За парком через несколько кварталов должен был быть госпиталь. Мне вспомнилось, как всего несколько недель назад мы с Анни прогуливались здесь, а потом зашли в кафедральный собор.

Парк кончился, снова перед нами предстала зловещая картина сплошных разрушений.

Вместо госпиталя лежала огромная груда камней. С лица земли были стерты вся деловая часть города, все государственные здания. Слава богу, я забрал Алекса из госпиталя вовремя.

– Господи, даже стены упали, – пробормотал Толливер, выключая двигатель.

– Если бы я там остался… – Алекс ударил кулаком по сиденью.

– То был бы трупом, – закончил за него фразу Толливер.

– Мои вещи… одежда… – ошарашено бормотал Алекс.

– При чем здесь одежда? Там люди погибли! – рявкнул Толливер.

– Я потерял все. Теперь ни вещей, ни ночлега…

– Будешь жить у меня, – прохрипел я.

– Где у вас?

Я и сам не знал.

– Толливер, в Адмиралтейство, – приказал я.

– Вы обещали явиться в клинику, – напомнил Толливер.

– Молчать, гардемарин!

Он выполнил мой приказ. Наступила блаженная тишина.

Послышался гул спускающегося шаттла. Я сидел в Адмиралтействе, ждал гардемарина и от нетерпения барабанил пальцами по компьютерному столику.

– Что он там копается? – проворчал я.

– Я схожу к шаттлу, выясню, в чем дело, – вскочил Алекс.

– Не надо. – Чтобы хоть чем-то заняться, я сосредоточился на дыхании.

Через несколько минут дверь наконец распахнулась, раздался четкий голос:

– Гардемарин Авар Берзель явился, сэр.

Я открыл глаза. Передо мной по стойке смирно стоял мальчишка в безукоризненной униформе.

– Я вас уже где-то видел? – спросил я.

– Так точно, сэр. Я числюсь в личном штате адмирала Де Марне и однажды провожал вас к нему в кабинет.

– Помню. Вольно. Вы доставили сообщение?

– Так точно, сэр. Адмирал сказал, что оно предназначено лично для вас.

– Хорошо, дайте дискету.

– Мне приказано передать ее вам наедине. Извините, сэр, таков приказ.

Я сорвал маску и заорал:

– Кто приказал?!

– Адмирал Де Марне, сэр.

Я свирепо смотрел юнцу в невинные серые глаза, но он и не думал отводить взгляд.

– Энтон, Толливер, мистер Тамаров, покиньте помещение, – приказал я. Когда они исчезли за дверью, я ледяным тоном спросил:

– Вы удовлетворены, мистер Берзель?

Он достал из кармана коробку для дискет, протянул ее мне.

– Вы тоже выйдите, мистер Берзель, – приказал я.

– Но, сэр, я должен сообщить вам…

– Живо! – рявкнул я.

– Есть, сэр. – Мальчишка повернулся кругом и строевым шагом вышел. Стук его каблуков слышался даже за дверью на лестнице.

Я вставил дискету в компьютер, ввел свой личный код. На экране возник бессмысленный набор символов. Я всматривался в эту тарабарщину и так и этак и наконец стукнул по столику кулаком и заорал:

– Берзель! Сюда!

Гардемарин сию секунду прибежал на мой крик и доложил:

– Есть, сэр!

– Что это за тарабарщина? – строго спросил я.

– Вы должны ввести дополнительный код, сэр.

– Дай! – Я протянул руку.

– Адмирал приказал мне заучить его наизусть, сэр.

Поморщив лоб, он продиктовал мне код. Я, тихо ругаясь, ввел символы в компьютер, но на экране по-прежнему была какая-то чушь.

– Как это понимать? – грозно спросил я гардемарина.

– Может быть, вы не правильно набрали на клавиатуре символы? Попробуйте еще раз, сэр. – 312, потом 49GHZ… и 1425.

– Первый раз ты сказал 1245! – возмутился я.

– Простите, сэр.

– Два наряда! – Я набрал на клавиатуре продиктованные им цифры, но бессмыслица на экране так и не превратилась в осмысленный текст.

– Наверно, 1542! в отчаянии простонал Берзель. Я ввел в компьютер эти цифры. Опять чушь.

– Наверно? – переспросил я, грозно вставая. – Ты что, не помнишь?!

К моему изумлению, мальчишка расплакался. Он испуганно стоял по стойке смирно, а по щекам беспрепятственно стекали слезы.

– Толливер! – заорал я. Прибежал Эдгар Толливер.

– Выкинь отсюда этого… щенка! – кричал я. – Вправь ему мозги так, чтоб через пять минут он понял, как должен вести себя гардемарин!

– Есть, сэр. – Толливер схватил Берзеля за руку и мигом выволок за дверь.