— А вот и лучи появились. А теперь… смотри! Внимательно смотри!

Семен увидел, как всполохи набирают багровый цвет.

— Как сердце больного зверя. Видишь сколько боли там?

Багровые и лазоревые столбы и всполохи теперь играли прямо над ними.

— Смотри, откуда они пришли. Видишь? Там что-то дурное происходит. Понимаешь меня? Вот зачем я звал. Когда я увидел багровое небо, стало ясно, там, в тундре очень сильный дух болеет. Такой сильный, что я побоялся идти к нему. Этот дух расстроен. Его горе разливается по небу. Его надо успокоить, пока он не принес беду всем стойбищам. Понимаешь?

— Ты прав, шаман, его надо успокоить. Я пойду, посмотрю. Только в одном ты ошибся — у нас нет ни души, ни сердца. Мы не чувствуем горя как вы, люди.

Шаман вдруг рассмеялся:

— Нет, нет! Не я, а ты ошибся! Ты знаешь, есть мир, который можно почувствовать руками. Этот принадлежит людям. Еще есть верхний мир, он принадлежит бестелесным. А есть еще стражи между мирами, которые стоят одной ногой в одном мире, а другой ногой в другом. Вы из бестелесной материи только на половину, вторая половина взята из этого мира, вы не настоящие духи, а наполовину как мы, значит у вас есть все, что есть у нас, и сердце тоже. Понимаешь? Может небольшое, но есть. Ты умеешь чувствовать и плакать, только не знаешь об этом.

Долгое время Семен молчал, обдумывая эти слова. Этот старый шаман мальчишка по меркам его, Семена, существования, но его мудрость передается столько же веков, сколько стоит мир. Может быть в ней есть зерно истины.

— Если это так, то ты помог мне, шаман, — наконец кивнул Семен. — Благодарю тебя. Но теперь я в долгу перед тобой, а мне нельзя быть в долгу. Скажи, чего ты хочешь взамен, за твою мудрость?

Шаман спрятал довольную улыбку в морщинках вокруг глаз:

— У меня есть все и мне не о чем просить. Но кто знает, что случиться в будущем? Сообщи мне свое имя, чтобы я смог призвать тебя, если случиться беда.

— Ты очень хитер и твоя просьба очень велика, шаман, уверен, ты сам понимаешь это, поэтому прячешь в усах улыбку. Но я дал слово. Хорошо. Мое имя Семен.

Теперь шаман рассмеялся не скрывая смеха:

— Семен это подменное имя. На самом деле это не имя, совсем не имя. Так зовут всех подобных тебе и я никогда не смогу дозваться тебя. Нет, мне не нужно это имя. Мне нужно только твое имя. Настоящее. Скажи мне его.

— У меня нет имени… — нехотя сказал Семен.

— Нет? — теперь шаман искренне удивился. — Не один человек не пожелал найти для тебя имя? Разве никто не любил тебя? Любящее сердце нашло бы имя, подходящее только тебе.

— Никто не захотел дать мне другое имя. Может быть никто не любил меня. У меня нет имени, кроме имени «Семен». Если тебе мало его, я могу предложить тебе золото. Много золота. Или научу слышать голоса мира мертвых. Ты станешь величайшим из шаманов! Решай что возьмешь!

Шаман вдруг широко улыбнулся:

— Может быть лучше я дам тебе особый дар? Возьмешь от меня в дар собственное имя? Хочешь получить имя, а? Решай!

Семен быстро кивнул и шаман всё понял и улыбнулся:

— Хорошо. Нарекаю тебе имя: Сергудай. Отныне это твое имя. Не говори его никому, настоящее имя это ловушка. Ты понимаешь это?

— Благодарю тебя за твою помощь и дар, — Семен кивнул, скрывая волнение. — Ты помог мне советом и дал великий дар имени. За это ты трижды можешь призвать меня на помощь и я не откажусь от помощи в любом деле. А если вдруг тебе не случиться повода обратиться ко мне, предай это знание сыну.

Больше они ничего не сказали друг другу.

Багровые всполохи уже погасли, когда шаман ушел к себе в стойбище, и Семен остался один в небе над тундрой. Про себя он прошептал еще раз: «Сергудай». Какое богатство.

Он осторожно ощупал пространство, собираясь переместиться сразу к тому месту, откуда исходили алые пазори. Для человека такой переход занял бы больше двух дней, Семен же оказался на месте меньше, чем за минуту.

Он вышел из теней и огляделся. Перед ним лежала замерзшая река Таз и на её высоком берегу поднимались в небо стройные ели. Семен шагнул туда, полез вверх по склону.

— Здравствуй, Семен, — прозвучал наверху знакомый голос. — Я совсем не ожидал тебя здесь увидеть!

— Прохор! Вот кто тут льёт алые слезы… — он поднялся наверх и остановился рядом. — Я тоже совсем не ожидал тебя увидеть тут! Это удивительно, как сказали бы люди. Ведь я направился на север чтобы разыскать следы острога Рачительный. Чтобы найти тебя. Я искал тебя и спрашивал о тебе у нового Прохора, который пришел вместо тебя. Но он не захотел помочь мне. вот и пришлось действовать так.

— Я решил отключить связь, — уныло проговорил Прохор. — Мне совсем не хочется никого видеть.

— Что ты тут делаешь? — спросил Семен оглядывая заснеженный косогор.

— Вспоминаю. Посмотри вокруг! Оглядись. Когда-то он был прямо тут. Рачительный. Лучшее место на земле. Я служил тут Прохором в годы его существования. Мне тогда нравились люди. Мне нравилось наблюдать за их жизнью. И за этим городком, который так быстро рос.

— У берега зимовали тут поморские кочи на которых приплывали купцы по северному морскому пути. Знаешь, как не просто было сюда добраться в те годы⁈ Люди плыли на кочах по северному морю, потом волокли корабли через Ямальский волок и только потом попадали в реку Таз. Путешествие туда и обратно занимало два года! Купцы не успевали вернуться, зимовали тут. В городище стоял гостиный двор, а в посаде были крепкие, добрые избы. Это место кипело жизнью. Но ты ведь уже устал и не хочешь слушать?

— Я хочу, — Семен сел рядом, прямо в снег. — Расскажи мне все, что было тут, я буду тебя слушать.

— Только ты из всех наших мог понять меня… никто из нас не интересуется этим миром и презирает людей. Считают их мелкими, глупыми. А ведь их мир вовсе не похож на наш. Знаешь, тут, на берегу стояли деревянные башни. С башен на реку и приплывающие суда смотрели казаки и стрельцы. В городе жило больше тысячи человек, а с зимующими купцами и того больше! Зимой снегом заметало тут все по самые крыши, а из еды оставалось только что привезли летом, но этот город был полон надежд!

— Люди ехали сюда, разные люди, чтобы устроить свою жизнь. В здешних краях вдоволь водилось живого золота, то что ценилось тогда очень высоко — меха. Их продавали за небывалые деньги. Две шкурки чернобурок могли изменить жизнь человека. Две шкурки, всего около ста рублей. Но знаешь, что в то время были эти сто рублей?

— Меня тогда ещё не было в этой форме, ты же знаешь, — покачал головой Семен.

— За двадцать рублей можно было купить двадцать десятин земли, крепкий дом справить и оставалось еще на пяток лошадей, корову, мелкую живность. Два-три года здесь и все твои проблемы решены. И люди ехали сюда, полные надежды. И порой исчезали. Не всем надеждам удавалось сбыться, слишком суров этот край.

— Хотя люди здесь были добры, знаешь, на севере люди вообще добрее друг к другу. Здесь не выжить без помощи соседа…

— Ты не веришь мне⁈ — вдруг спросил Прохор и глаза у него вспыхнули багровым.

— Вот, взгляни сам! Взгляни! — Прохор взмахнул руками и снег столбом взлетел в небо, обнажая землю.

— Взгляни! — сухая трава и корни тоже полетели вверх. Под слоем земли показались нижние венцы, почти сгнившие.

— Видишь⁈ Он стоял здесь! Этот город. Я знаю, я помню!

— Хорошо… — начал было Семен, стараясь успокоить Прохора, но тот крикнул:

— Нет! Не хорошо! Ничего уже не будет хорошо! Я провел триста лет в ледяной пещере за своё преступление, а потом еще сто лет жил в мире и служил уставу, который предал. Я думал, время вылечит и память отпустит меня, но она не отпускает! Стоило тебе произнести то самое слово, как я снова вспомнил и вот, взгляни на меня! Мне уже не найти покоя!

— Расскажи мне, чтоб я понял.

— Разве ты сможешь? Сможешь понять, как ранят чувства? Как отравляют⁈ Я любил его! Понимаешь⁈ Любил, как собственное дитя. Он был чистый, светлый и невинный. Я хотел его защитить! А они его рвали на части!