Застываю, когда принцесса сгребает меня в объятия и, буквально задушив своими эмоциями, полными беспокойства и ужаса, кричит:

— Верочка, ну зачем ты так? Это не выход!

— Ты о чем? — недоумеваю я, пытаясь отодвинуться.

— Топиться — не выход! — кричит Адриана, слегка отодвигается, сжимает мои плечи так сильно, что наверно синяки останутся, и встряхивает меня. — Зачем? Тебе плохо? Что случилось?

— Это ты мне объясни, что случилось, и почему ты решила, что я топлюсь? — требую я, оставив попытки отпихнуть ее от себя. Силы у этой воинствующей принцессы на десятерых драконов хватит.

— Мы к Вальдору в гости собирались, уже даже переместились в Арвалию, но тут Арей почуял, что ты вернулась и поход к Вальдору отменился, — объяснила Адриана, — мы думали, ты домой переместилась. Арей туда отправился, а я не хотела мешать и пришла сюда. Думала, искупаюсь, пока вы общаетесь, а ты тут… ты… глупая девчонка!

— Вообще-то мы почти ровесницы, — напоминаю я, — ты такая же девчонка, как и я. Отпусти меня и перестань изображать из себя мамочку. Когда ты, наконец, поймешь, что у драконов не принято заботиться о детях своих супругов, и перестанешь пытаться примерить на нас человеческий шаблон семьи? В драконьем языке даже нет таких слов как мачеха или отчим. Ты мне никто.

— Иди ты в пень, идиотка! — орет Адриана, — я ни за какие блага мира не согласилась бы быть тебе матерью или даже мачехой! Но это не значит, что я хочу, чтобы ты утопилась или еще каким-то образом сгинула!

— Конечно, не хочешь. Ведь тогда Аргвару снова придется искать женщину из своего племени, чтобы оставить потомство. Тебе это вряд ли понравится.

— Да пусть он хоть всех драконих в округе обрюхатит, — фырчит Адриана, — любит-то он меня!

— Странная логика для человека. Не слышу ревности в твоих чувствах.

— Да, вот такая я странная, — принцесса усмехается и, наконец, отпускает мои плечи. — Фуф, ну и напугала ты меня! Вот скажи мне, зачем ты это сделала?

— Что именно?

— Утопиться пыталась.

— Это ты мне скажи, с чего решила, что я топилась?

— А что я могла подумать, увидев, что ты лежишь на дне неподвижно с открытыми глазами? Да я вообще решила, что ты там уже мертвая!

— И все-таки ты человек, принцесса, и мыслишь по-человечески, — не сдерживаю злорадной усмешки, — утонувший морской дракон это нонсенс.

Адриана некоторое время молчит, раздумывая и осознавая какую глупость совершила. И что дальше? Разозлится? Затаит обиду и отомстит когда-нибудь? Или прямо сейчас напряжет свои человеческие мозги и скажет ответную гадость?

Но она делает то, чего я не ожидала — начинает смеяться. Нет, скорее, ржать как полковая лошадь. Все-таки права была ее мать — воспитание у девочки никуда не годится.

— Ну, я и дура! — подводит итог принцесса, отплывает от меня и усаживается на плоский камень, торчащий из воды. — Прости, Верлиозия, ты, наверно, там, на дне отдыхала, а я… как дракон в ювелир… ой, прости.

Чую исходящее от нее раскаяние. Молчит, не знает, что сказать. Я сегодня до тошноты добрая и потому заполняю неловкую паузу:

— Терин подхватил от своей бабки иномирское выражение, подходящее по смыслу: "Как слон в посудной лавке". Я не знаю, что такое слон и котенок не знает, но, видимо, это что-то большое и неуклюжее.

— Да, — соглашается Адриана, — "как слон в посудной лавке" более приемлемое выражение для вашего мира, чем "как дракон в ювелирной мастерской". А у вас есть что-то похожее по смыслу?

— Нет.

— А где вы нашли Терина?

— В Шактистане.

— А…

— Слушай, Адриана, — перебиваю я, — я не хочу с тобой разговаривать. Если хочешь подробностей, отправляйся в свой мир и спроси у Ларрена.

— Почему ты меня не любишь? Если бы я не знала, какие у вас с Ареем отношения, то подумала бы, что это обыкновенная детская ревность.

— Он защищает тебя от меня, — объясняю я.

— Так не люби за это его, при чем тут я?

Странная у принцессы логика. Или она делает вид, что не понимает, о чем я?

— Не было бы тебя, не было бы такого предвзятого отношения ко мне. Я не люблю, когда меня наказывают за то, чего я не делала, а именно так и происходит, как только у него появляется малейшее подозрение в том, что я тебя обидела.

— Ну, знаешь ли, — оскорбленно фыркает принцесса, — меня сложно обидеть.

— Я знаю. Аргвар, видимо, нет.

— Я поговорю с ним, — решительно начинает Адриана, но тут же перебивает сама себя, — впрочем, нет, это бесполезно. Он боится за меня и постоянно забывает, что я сама могу за себя постоять. Я пыталась ему сказать, что он не должен был тебя наказывать за то, что ты превратилась во время тренировки. Но он даже слушать не стал. А ведь это полезный опыт и для тебя и для меня. Что ты хмуришься? Разве я не права?

— Перестань пытаться обучить меня фехтованию, и у Аргвара будет меньше причин обращать на меня внимание.

— Я же, как лучше хотела, — расстроено произносит принцесса. — Помнишь, как мы с тобой три года назад бились? Я тебя пять раз могла убить и трижды смертельно ранить, но сдерживалась, потому что ты его дочь. А вот если бы на моем месте кто-то другой был, снесли бы тебе голову, и ты бы даже пикнуть не успела.

Недоуменно смотрю на Адриану. Сидит на камне, обнаженная, по-человечески хрупкая, и рассуждает о том, как легко убила бы дракона. Я могу прямо сейчас одним движением свернуть ей шею, и тот факт что она "победительница драконов" никоим образом ей не поможет.

— Как насчет того, чтобы победить дракона без оружия, голыми руками? — интересуюсь я и меняю облик.

Нет, я не хочу ее убивать. Сама не понимаю, зачем превращаюсь. Может быть потому, что привыкла при каждом удобном случае демонстрировать ей, что она всего лишь слабый человек?

Принцесса спокойно продолжает сидеть на камне, поджав под себя ноги, и с интересом наблюдает, как я поднимаю голову из воды, нависаю над ней, раскрыв крылья и скалясь во всю пасть.

— Ты очень изящная, — Адриана протягивает руку и касается голубых чешуек на моей шее. — Тонкая и красивая. Похожа на Ллиувердан в ее драконьей ипостаси. Только цвет другой.

Тихо рычу и наклоняю голову ниже. Почему она не боится?

— Ты не боишься, потому что уверена, что я не осмелюсь тебя тронуть? — предполагаю я. Голос в этой ипостаси звучит хрипло и приглушенно.

— Потому что ты не захочешь. У тебя нет причин меня убивать, — отвечает принцесса и бесстрашно соскальзывает в воду рядом со мной.

Она не понимает, что стоит мне один раз взмахнуть хвостом, и ей придет конец? Каким бы хорошим воином она не была, в воде она более неуклюжа, чем я.

Взмах хвоста медленный и осторожный. Я ведь не хочу на самом деле убить ее или покалечить. Хочу просто напугать. Не выходит. Она обхватывает мой хвост обеими руками, почти повисает на нем, водит по чешуйкам пальцами и признается:

— Я раньше думала, что драконы холодные и твердые, как сталь, а оказалось, что вы теплые и на ощупь как бархат.

— Огненные горячее других… были. Я этой ночью убила последнего огненного дракона.

Не знаю, зачем я ей об этом говорю. Она озадаченно смотрит на меня, потом забирается на мой хвост и усаживается на него верхом.

— Вер, я же помню, ты давно убила последнего огненного. У него еще имя такое, труднопроизносимое.

— Нормальное имя. Эльтаризаурус. Оказывается, он был не последний. Его приятель прятался в твоем мире, в Шактистане.

— И ты убила его? Зачем?

— Иначе он бы убил нас. Он был не в себе.

— Сумасшедший? Или… ээээ…

— Нестабильный малолетка, как я, — подсказала я, — нет, он был из древних. Я не знаю, почему он сошел с ума, да и неважно это уже, потому что его больше нет… Адриана.

— Да?

— Ты не боишься, что я убью тебя?

— Нет.

Принцесса расслабленно укладывается на моем хвосте, подставив лицо солнцу и закрыв глаза.

— Почему?

— А кто же тогда научит тебя, как следует фехтовать? — приоткрыв один глаз, осведомляется она.