– Он не знаком с методами Эркюля Пуаро. Я не мотаюсь по миру туда-сюда, как заведенный. Моя работа совершается внутри – вот здесь. – Он многозначительно постучал себя пальцем по лбу.

И как всегда его замечание возбудило во мне дух противоречия.

– Это все хорошо, Пуаро, но я думаю, что вы впадаете в крайность, презирая традиционные способы расследования. Порой убийцу арестовывают и осуждают благодаря отпечатку пальца.

– И, несомненно, уже не раз и не два повесили невиновного, – сухо заметил Пуаро.

– Но вы же не станете отрицать, что изучение отпечатков пальцев и обуви, сигаретного пепла, всевозможных видов грязи и прочих улик, словом, тщательное наблюдение за деталями – все это очень важно?

– Безусловно. Я никогда и не утверждал обратного. Опытный наблюдатель, эксперт – несомненно полезен и нужен! Но есть и другие – Эркюли Пуаро – они выше любых экспертов! Это им эксперты приносят факты и улики, а уж работа Эркюлей Пуаро – выяснить мето́ду, как именно было совершено злодеяние, сделать логические выводы, расположить факты в верной последовательности и прежде всего – узнать, какова психологическая подоплёка преступления. Вам ведь случалось охотиться на лису, не так ли?

– Да, я охочусь – время от времени, – сказал я, сбитый с толку внезапной переменой темы. – И что?

– Э бьен, и для такой лисьей охоты вам нужны собачки, да?

– Лисьи гончие, – мягко поправил я. – Да, разумеется.

– Но сами-то, – погрозил мне пальцем Пуаро, – сами-то вы не спрыгиваете с лошади, не мчитесь по полю, вынюхивая след, и не кричите заливисто: «Гав-гав!»

От неожиданности я покатился со смеху. Пуаро кивнул, весьма довольный собой.

– Итак, вы доверяете собачью службу собакам. Но требуете, чтобы я, Эркюль Пуаро, выставлял себя дураком, ползая на четвереньках по траве (может, даже по мокрой траве!) в поисках гипотетических следов и собирая сигаретный пепел, в сортах коего я совершенно не разбираюсь. Помните тайну Плимутского экспресса? Как наш добрый Джепп отправился обследовать железнодорожную колею? А когда он вернулся, я, не выходивший из своей квартиры, смог рассказать ему, что именно он нашел.

– То есть, по вашему мнению, Джепп попусту потратил время?

– Вовсе нет, поскольку его улики подтвердили мою теорию. Но если бы на рельсы пошел я, то потратил бы свое время попусту. То же самое и с так называемыми «экспертами». Помните написанную от руки анонимку в деле Кавендиша? Обвинение предоставляет свидетельства о сходстве, адвокат приводит доказательство, что почерк отличается. Все это делалось по всем правилам юриспруденции. И что в результате? Что все мы и так знали с самого начала. Почерк очень похож на руку Джона Кавендиша. И тогда склонный к психологическому анализу разум задается вопросом: «Почему?» не потому ли, что это и есть его почерк? Или потому, что кто-то хочет заставить нас так думать? Я ответил на этот вопрос, мон ами, и ответил совершенно правильно.

Мой друг не то чтобы убедил меня, просто мне нечего было на это сказать, и я примолк, а Пуаро удовлетворенно откинулся на сиденье.

На борту парохода я счел благоразумным не нарушать уединение моего друга. Погода стояла великолепная, море было гладким, словно зеркало, так что я нимало не удивился, когда при высадке в Кале Пуаро ступил на трап, сияя улыбкой – метод Лавержье в очередной раз доказал свою действенность. Однако в порту нас ожидало разочарование: обещанный автомобиль нас не встретил. Пуаро предположил, что телеграмма о нашем прибытии просто задержалась в пути.

– Поскольку у нас карт-бланш, наймем авто сами, – бодро сказал он, и несколько минут спустя мы уже тряслись в скрипучем, разболтанном драндулете по ухабам дороги на Мерлинвиль.

Настроение у меня было превосходное.

– До чего роскошный воздух! – восторгался я. – Поездка обещает быть восхитительной!

– Для вас, мой друг, да. А вот меня, как вы помните, в конце поездки ожидает работа.

– А! – беспечно отмахнулся я. – Вы раскроете все заговоры, обеспечите безопасность мистера Рено, выследите коварных наемных убийц и покроете себя славой.

– Вы большой оптимист, мой друг.

– Да, я абсолютно уверен в успехе. Ведь вы – единственный и неповторимый Эркюль Пуаро!

Но мой маленький друг не попался на удочку. Он окинул меня суровым взглядом.

– Вы, как говорят шотландцы, «фей», Гастингс. Предвестник беды.

– Чепуха. Выходит, вы не разделяете моих чувств?

– Нет, наоборот, я боюсь.

– И чего же вы боитесь?

– Не знаю. Но у меня дурные предчувствия – сам не знаю, почему…

Он произнес это так мрачно, что я невольно поддался его настроению.

– Я опасаюсь, Гастингс, – медленно сказал он, – что нас ожидает дело очень серьезное – долгое, запутанное расследование, с которым будет нелегко справиться.

Я бы и дальше его расспрашивал, но мы как раз въехали в местечко Мерлинвиль и притормозили, чтобы спросить дорогу на виллу «Женевьева».

– Все время прямо, мсье, нужно пересечь весь город. Вилла «Женевьева» примерно в километре от него. Мимо не проедете. Большая такая, смотрит на море.

Мы поблагодарили прохожего и двинулись в путь, вскоре оставив городишко позади. На развилке нам опять пришлось остановиться. К нам не спеша приближался какой-то крестьянин, и мы дожидались его, чтобы снова справиться о дороге. Неподалеку стоял обшарпанный домик, но по виду эта развалюшка никак не походила на виллу «Женевьева». Пока мы ждали, калитка домика распахнулась и оттуда вышла девушка.

Крестьянин наконец доплелся до нашего автомобиля, и шофер высунулся, чтобы спросить, на какую дорогу нам свернуть.

– Вилла «Женевьева»? Да она тут в двух шагах, мсье, езжайте направо. Кабы не поворот, вы бы ее сразу заприметили.

Шофер поблагодарил его и снова завел машину. А я все не мог оторвать взгляд от девушки, которая так и стояла, держась одной рукой за калитку, и смотрела нам вслед. Признаюсь, я большой поклонник женской красоты, но тут никто бы не устоял. Она была высокого роста, сложена как юная богиня, ее непокрытые золотистые волосы искрились в лучах солнца – и я готов был поклясться, что красивее девушки никогда в жизни не встречал. Я чуть не вывихнул шею, глядя на нее, пока наша колымага переваливалась по ухабистому проселку.

– Вот это да, Пуаро! – воскликнул я. – Видели эту юную богиню?

Пуаро вскинул брови.

– Началось! – пробормотал он. – Ну вот, вам уже богини мерещатся.

– Но, разрази меня Юпитер, разве она не божественна?

– Возможно. Я не заметил.

– Но вы же видели ее!

– Мон ами, два разных человека редко видят одно и то же. К примеру, вы узрели богиню. А я… – Он помедлил.

– А вы?

– Я увидел девушку с тревожными глазами, – серьезно ответил Пуаро.

Но в эту самую минуту мы подъехали к большим зеленым воротам и оба не удержались от возгласа удивления. У ворот стоял весьма внушительного вида полицейский. Он поднял руку, преграждая нам путь.

– Сюда нельзя, мсье.

– Но мы к мистеру Рено, – крикнул я. – У нас с ним назначена встреча. Это ведь его вилла?

– Да, мсье, но…

Пуаро подался вперед.

– Но что?

– Сегодня утром мсье Рено был убит.

Пуаро стремглав выскочил из машины, глаза его возбужденно горели. Он схватил полицейского за плечо.

– Что вы сказали? Убит? Когда? Каким образом?

Полицейский выпятил грудь.

– Нам не положено отвечать на вопросы, мсье.

– В самом деле. Я понимаю. – Пуаро поразмыслил минуту. – А комиссар полиции – он, я полагаю, в доме?

– Так точно, мсье.

Пуаро достал визитку и черкнул на ней пару слов.

– Вуаля! Не могли бы вы немедленно передать эту визитную карточку комиссару?

Полицейский взял карточку и, обернувшись, свистнул. Через несколько секунд подошел его коллега, которому и вручили записку Пуаро. Ждали мы недолго – вскоре к воротам торопливо засеменил низенький пышноусый толстяк. Полицейский отдал честь и отошел в сторонку.